Ли Чайлд - Выстрел
— Значит, он не захотел работать бесплатно, а я стану?
— Вам необходимо это сделать. Вы и сами собирались. Вот почему вы сначала встретились с моим отцом. Он, конечно, совершенно уверен в своей победе, и вы это поняли. Но вам все равно требуется взглянуть на собранные улики. Вы сами сказали, что были хорошим, въедливым следователем. Вы перфекционист. Перед тем как уехать из города, вы захотите убедиться, что к этому делу не подкопаешься — по вашим стандартам.
Ричер молчал.
— У вас нет выбора, — убеждала Хелен Родин. — Работайте со мной. Иначе в полиции вам ничего не покажут. Они не демонстрируют улики людям с улицы.
«Заманчивая перспектива, — подумал Ричер. — Уехать из города, чувствуя удовлетворение. Действительно, у меня нет выбора».
— Ладно, — согласился он.
— Пройдите четыре квартала на запад и один квартал на юг. Там и найдете полицейский участок. А я поднимусь к себе и позвоню Эмерсону.
— Прямо сейчас?
— Джеймс Барр начал приходить в себя. Я хочу как можно быстрее с этим разобраться. Завтра потрачу большую часть дня на поиски психиатра, который согласится осмотреть его бесплатно. Иск по медицинским показаниям по-прежнему остается нашей единственной надеждой.
Ричер прошагал четыре квартала на запад и один на юг. Ему пришлось пройти под автострадой, и наконец он очутился на нужном перекрестке. Полицейский участок занимал целый квартал; рядом с самим зданием располагалась парковка в форме буквы L для служебных машин. На ней аккуратно выстроились черно-белые полицейские автомобили и машины детективов без опознавательных знаков, фургон экспертов и грузовик спецназа. Здание было возведено из коричневого глазурованного кирпича, на его плоской крыше тут и там торчали вентиляционные трубы. На всех окнах — решетки. По периметру кое-где — колючая проволока.
Ричер вошел внутрь здания, выяснил, куда ему нужно обратиться, и обнаружил, что Эмерсон ждет его, сидя за своим столом. Ричер узнал старшего детектива по телерепортажу, который видел в прошлую субботу. Тот же мужчина, бледный, спокойный, компетентный, не крупный, но и не маленький. При ближайшем рассмотрении Эмерсон выглядел так, словно был копом с самого рождения. Возможно, даже с момента зачатия. Это чувствовалось в его облике и было зафиксировано в ДНК. Серые фланелевые брюки и белая рубашка с коротким рукавом. Верхняя пуговица расстегнута, галстука нет. На спинке стула — твидовый пиджак. Лицо и тело сыщика показались Ричеру несколько бесформенными, словно пострадали от постоянного давления.
— Добро пожаловать в Индиану, — поприветствовал он.
Ричер не отозвался.
— Я говорю серьезно, — продолжил Эмерсон. — Правда, совершенно искренне. Мы любим, когда старые друзья обвиняемых заявляются в город, чтобы развалить нашу работу.
— Я здесь как представитель адвоката, — пояснил Ричер. — А не как друг обвиняемого.
Эмерсон кивнул.
— Я сам введу вас в курс дела, — сказал он. — А потом мой эксперт сообщит детали. Вы можете увидеть абсолютно все, что пожелаете, и задать любые вопросы.
Ричер улыбнулся. Он и сам был отчасти копом в течение тринадцати лет, причем в весьма непростой ситуации, и прекрасно знал полицейский язык и его специфику. Отлично понимал интонации и все нюансы. А речь Эмерсона многое ему подсказала. Например, что, несмотря на изначальную враждебность, тот в душе рад познакомиться и с критическим отношением к порученному ему делу. Потому что ничуть не сомневается в нем: у него на руках абсолютно беспроигрышные карты.
— Насколько я понимаю, вы достаточно хорошо знали Джеймса Барра? — поинтересовался Эмерсон.
— А вы? — задал встречный вопрос Ричер.
Эмерсон отрицательно покачал головой.
— Никогда не встречал. И ничто не предвещало такого поворота событий.
— Барр имел разрешение на винтовку?
— Она была зарегистрирована и не модифицирована, — кивнув, ответил Эмерсон.
— Он охотился?
Эмерсон снова качнул головой.
— Он не был членом Национальной стрелковой ассоциации и стрелкового клуба. Мы ни разу не видели его на холмах. Он никогда не влипал ни в какие неприятности. Малозаметный гражданин. Точнее, совсем незаметный. И ни одного даже самого незначительного намека на проблемы.
— Вам уже доводилось видеть такое прежде?
— Чаще, чем хотелось бы. Если включить в список Штатов округ Колумбия, то Индиана находится на шестнадцатом месте из пятидесяти одного по количеству убийств на душу населения. У нас дела обстоят хуже, чем в Нью-Йорке и Калифорнии. Наш город не самый худший в штате, но и не на первых местах. Так что мы уже сталкивались с подобными случаями. Иногда их можно предвидеть, иногда — нет. Но в любом случае мы знаем свое дело.
— Я разговаривал с Алексом Родиным, — сказал Ричер. — Он находится под сильным впечатлением.
— И неудивительно. Мы прекрасно справились с этим делом. Ваш старый приятель был упакован через шесть часов после первого выстрела. Дело как в учебниках, от начала и до конца.
— И никаких сомнений?
— Скажем так: я написал отчет в субботу утром и с тех пор даже не вспоминал об этом деле. Оно закрыто. Лучшее из расследований, какие мне довелось проводить, а я многое повидал.
— Как вы считаете, мне стоит с ним ознакомиться?
— Конечно стоит. Мой эксперт просто рвется похвастать своими успехами. Он хороший человек и заслужил свою долю славы.
Эмерсон отвел Ричера в лабораторию и отрекомендовал его в качестве представителя адвоката, а не как друга Джеймса Барра. Что было неплохо с точки зрения отношения к нему окружающих. Затем Эмерсон оставил его там. Эксперт оказался серьезным мужчиной сорока одного года, по имени Беллантонио. Однако его имя было примечательнее его самого — высокого, тощего, темноволосого и сутулого. Он вполне мог бы быть гробовщиком. Судя по всему, эксперт опасался, что Джеймс Барр скоро признает свою вину и тогда ему не выпадет удача выступить в суде. Это Ричер понял сразу. Поэтому Беллантонио и выложил вещественные улики в строгой последовательности на длинных столах в закрытом гаражном боксе, чтобы устроить для посетителей представление, которое ему не суждено дать в суде.
Белые столы, как в обычной столовой, расположились по всему периметру бокса. Над ними были прибиты горизонтальные пробковые доски с сотнями прикрепленных к ним листов бумаги в пластиковых папках. Листы содержали комментарии к предметам, выставленным на столах. На небольшом пространстве между столами был втиснут «додж-караван» Джеймса Барра. Идеально чистый бокс заливал резкий свет флуоресцентных ламп, и минивэн, старый, грязный, пахнущий бензином, маслом и резиной, казался здесь громадным и лишним. Раздвижная задняя дверь машины была открыта, и Беллантонио направил свет так, чтобы он падал на коврик.
— Выглядит неплохо, — сказал Ричер.
— Лучшее место преступления, на котором мне когда-либо доводилось работать, — ответил Беллантонио.
— Покажите мне все, что тут есть.
Беллантонио начал показ с дорожного конуса, который стоял на толстом листе бумаги и выглядел слишком большим, диковинным и явно не на своем месте. Ричер увидел на нем порошок для снятия отпечатков пальцев и прочитал заметки над ним. Барр прикасался к нему, в этом не было ни малейших сомнений. Он держал его правой рукой около верхушки, там, где конус сужается. И не один раз. На конусе имелись отпечатки пальцев и ладони. Совпадение полное. Сравнительных точек достаточно, чтобы удовлетворить любой суд.
То же самое и с монетой в четверть доллара, которую вынули из парковочного счетчика. А также с патроном. Беллантонио продемонстрировал Ричеру отпечатанные на лазерном принтере снимки, сделанные с видеопленки, изъятой в гараже. На них видно, как минивэн въезжает на парковку перед началом стрельбы и покидает ее сразу после преступления. Показал «додж» изнутри, волокна ковра, снятые с шершавого бетонного покрытия на строительной площадке, собачью шерсть, волокна с джинсов и нитки плаща. А еще квадратный коврик из дома Барра и соответствующие ему волокна, обнаруженные на месте преступления.
Затем пришла очередь ботинок с ребристой подошвой, и Беллантонио объяснил Ричеру, что резина является великолепным переносчиком крошечных частиц. Показал, что микроскопические кусочки резины, найденные в гараже, совпадают со свежими царапинами на ботинках. Показал цементную пыль, попавшую в дом Барра и найденную в гараже, подвале, на кухне, в гостиной и в спальне. Продемонстрировал образец из парковочного гаража и лабораторный отчет, подтверждавший, что пыль идентична.
Ричер изучил записи звонков в службу 911 и радиопереговоры полицейских машин. Просмотрел протокол, составленный на месте преступления. Первый осмотр, затем тщательное изучение командой Беллантонио, озарение, посетившее Эмерсона касательно парковочного счетчика. Он прочитал отчет об аресте, который был напечатан и прикреплен вместе с остальными бумагами. Обычные тактические приемы спецназа, спящий подозреваемый, идентификация личности по водительским правам, найденным в бумажнике, лежавшем в кармане брюк. Осмотр парамедиков. Поимка собаки офицерами из К-9. Одежда в шкафу. Ботинки. Оружие в подвале. Затем Ричер прочитал протоколы допроса свидетелей. Морской пехотинец слышал шесть выстрелов. Оператор мобильной связи предоставил запись. Имелась ее распечатка. Ровные линии звука с шестью резкими всплесками. Если смотреть слева направо, получался рисунок, соответствовавший тому, что рассказала Хелен Родин: «Один-два-три, пауза, четыре-пять-шесть». Вертикальная ось обозначала громкость. На записи выстрелы были тихими, но вполне отчетливыми. Горизонтальная ось указывала время. Шесть выстрелов меньше чем за четыре секунды. Четыре секунды изменили жизнь в городе. По крайней мере на мгновения.
