Стэл Павлоу - Код Атлантиды
– Это город, – прошептал Скотт. – Под чертовым льдом… Исчезнувший город!
– И, как видно, – заметил Дауэр серьезным тоном, – он каким-то образом связан с Солнцем.
Пирса будто загипнотизировали.
– Это не какой-нибудь неизвестный исчезнувший город. А определенный. Дамы и господа, добро пожаловать в Атлантиду!
– Боже правый… Мы разговариваем о комплексной системе адаптации в таком масштабе, о котором до настоящего момента я лишь теоретизировал, – пробормотал Хаккетт угрюмо.
Гэнт вывел на экран название: «Сказания о Всемирном потопе. Обзор мифологического наследия о самовоспроизводящемся начале», взял в руки распечатанную на бумаге копию работы и, почесывая щеку, принялся перелистывать многочисленные страницы.
– Доктор Скотт, – сказал он, – согласно вашему докладу, в Центральную Колумбию «пришел Бочика, человек иной расы с длинной густой бородой. Он принес дикому народу чибча закон, сельское хозяйство и религию. Но однажды его злая жена, Чиа, решила расстроить планы мужа и вызвала огромное наводнение, убившее почти всех. Бочика рассердился, изгнал жену на небо, где она превратилась в луну и стала светить по ночам, заставил отступить наводнение, помог уцелевшим спуститься с гор, и все началось сначала».
Скотт почувствовал прилив адреналина в кровь. До него сразу дошло, к чему клонит майор.
Гэнт перевернул страницу.
– Или вот еще. Предание индейского племени чикасо свидетельствует о том, что мир разрушила вода. Уцелели единственная семья и по паре животных каждого вида.
– Может, выберем другую букву? – оживленно предложил Скотт. – Как насчет «и»? Инки, к примеру, писали о проливных дождях и извержениях вулканов, которые затопили и сожгли землю. Когда между небом и землей разразилась война, инки решили, что раскололись Анды. А инуиты считали, что во время страшнейшего наводнения, а за ним землетрясения лишь самые ловкие и сообразительные успели спастись в горах или на лодках… Легенд о потопе существует в мире свыше пятисот. Я продолжил работу Ричарда Абдре, который, изучая легенды в середине восьмидесятых, собрал их восемьдесят шесть штук. Три европейских, семь африканских, двадцать азиатских, сорок шесть американских и десять из Австралии или стран Тихоокеанского бассейна. Абдре выяснил, что шестьдесят две из этих культур никогда не соприкасались с еврейской или месопотамской легендой, одна из которых положена в основу рассказа о Ное. Значит, появились все эти предания независимо друг от друга.
Начав работать над проектом, Скотт обнаружил обилие информации, на какое и не рассчитывал. Ему удалось раздобыть римскую, скандинавскую, германскую, ассирийскую, еврейскую, христианскую и исламскую легенды о крупном наводнении. Существовали шумерские предания о потопе и вавилонские, халдейские, зороастрийские, истории пигмеев, гикуйю, йоруба, баконго. Рассказывали о наводнении народы западного Заира, Кот-Д'Ивуара, Камеруна, индусы и китайцы. Батаки с острова Суматра к тому же считали, что Земля покоится на гигантском змее. Любопытно, но символ змеи фигурировал и во многих других культурах. Список легенд о потопе все пополнялся.
В любом уголке света, на каком Скотт ни сосредоточил бы внимание, отыскивались древние народы, верившие, что в тот или иной период истории землю опустошили небывалые потоки воды.
Объединяло легенды и кое-что еще. Скотт начинал догадываться, что за связь существовала между Атлантидой и Солнцем.
– Во многих древних мифах, – произнес он нерешительно, – также упоминается о циклической природе земных катастроф.
– Вы можете назвать точную цифру, доктор Скотт? – поинтересовался адмирал.
– Точную – нет, – ответил Скотт, нервно потирая руки, – но примерно их более сотни. И в нашей христианской религии стык тысячелетий – момент опасный. Эпоха Водолея началась в две тысячи десятом году. Водолей – символ воды. По предсказаниям майя, катаклизмы обрушатся на землю двадцать четвертого декабря две тысячи одиннадцатого года. С тех пор прошло три-четыре месяца.
Антрополог лингвистики обвел внимательным взглядом лица всех, кто сидел за столом. В явной тревоге.
– Даяки, проживающие на западе острова Калимантан, или Борнео, считают, что небо отдалилось, когда погибли семь первоначальных солнц, – сказал он. – Мексиканцы доиспанского периода верили в то, что предыдущие исторические эпохи заканчивались с приходом страшных бедствий. В «Анналах Куаутитлана» племени майя, которые были написаны в тысяча пятьсот семидесятом году на основании текстов, созданных несколько тысячелетий назад, эпохи называются «солнцами». Даже америнды и племена Амазонии полагают, будто земля была множество раз разорена огнем, продолжительным мраком и потопом.
Народ манси в Сибири верил, что периодически повторяющиеся опустошения сопровождались громом. Валлийцы рассказывают о трех бедствиях: наводнении, огне и засухе. Анаксимен и Анаксимандр в шестом веке до нашей эры и Диоген Аполлонийский в пятом утверждали, что мир время от времени разрушается и возрождается. Аристарх Самосский два столетия спустя заявил, будто живое на земле истребляется огнем и водой каждые две тысячи четыреста восемьдесят девять лет. Это мнение разделяет население Гавайев и предки исландцев.
Древние египтяне верили в Теп Зепи, Первые Времена, – эпоху, предшествовавшую нынешней, когда по земле ходили боги. Те же идеи мы находим у греков и римлян. А индуисты утверждают, что человеку отведено всего пять тысяч лет, состоящих из четырех эпох: золотого века, отличавшегося чистотой и праведностью; серебряного, в котором, разрознясь, люди позабыли о своих корнях и зажили отдельными племенами и семьями. Затем последовал медный век, характеризующийся зарождением и развитием торговли, потом – наш, железный, век Кали, в котором человеческие грехи разрослись до немыслимых пределов. Богатые зажили богаче, браки стали распадаться, расцвело буйным цветом воровство. Войны, научно-технический прогресс – проклятие нашей эпохи; ее в определенный момент должны мгновенно разрушить огонь и вода.
– Потряса-ающе, – протянул Хаккетт.
Скотт добавил:
– Согласно индуизму, наше время истекло.
– А о том, что впервые пятна на Солнце схематично изобразили китайцы, вы читали? – полюбопытствовал Пирс.
– Нет, не читал.
– Они занимаются этим более двух тысяч лет. Китайцы же первыми взглянули на понятие цикла с научной точки зрения. У них двенадцать астрологических лет. Год Петуха и так далее, ну, знаете?
Когда Гэнт нажал на кнопку пульта, в кабинете воцарилось молчание. На экране замелькали кадры новостных репортажей. Страшные. Леденящие кровь.
«На Малайзию обрушилась гравитационная волна».
«Продолжительные ураганы унесли жизни полутора тысяч человек».
«Токио серьезно пострадал от цунами».
«Двести погибших в результате землетрясения в Калифорнии».
«Средний Запад Соединенных Штатов занесен снегом».
«В Лондоне зафиксированы первые подземные толчки…»
– В Лондоне? – воскликнул Скотт. – Не может быть.
– Согласно Британской геологической службе – может. Очаг на необыкновенной глубине, колебания распространяются до самой Франции. Землетрясения в Лондоне случаются раз в двести-триста лет. Последнее было в тысяча семьсот семьдесят шестом году, то есть нынешнее даже немного запоздало, – сказал Гэнт. – В Лондоне и большей части Европы землетрясения – редкость. Сами понимаете, что означают эти толчки… – Объяснений не потребовалось. – Кстати, мы составляем график солнечной активности. Он соответствует Эль-Ниньо – плохой знак.
Эль-Ниньо называли природный феномен, аномальное потепление воды в Тихоокеанском регионе, случавшееся обычно раз лет в восемь–десять. Пассаты при Эль-Ниньо поворачивали вспять и устремлялись на восток, что приводило к наводнениям в Америке и засухам в западной части Тихого океана и в Африке.
– В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году Эль-Ниньо стал причиной невиданных пыльных бурь в Мельбурне, – десять тысяч тон пыли носились по окрестностям со скоростью пятьдесят миль в час. Температура в городе держалась на отметке сто десять градусов по Фаренгейту, в пустыне достигала ста тридцати. В девяносто восьмом многие страны тихоокеанского бассейна пострадали от засух и пожаров, а Америка и Китай – от сильнейших наводнений. Июль того года считается самым жарким в мировой истории. Две тысячи двенадцатый грозит принести еще более серьезные стихийные бедствия.
Хаккетт, сидя на самом краю стула, поднял руку, словно школьник.
– И все это связано с подледным городом… Каким образом?
Гэнт бросил на Дауэра неуверенный взгляд. Адмирал ответил одобрительным кивком. Гэнт нажал кнопку, и экран заполнили кадры материала, отснятого в Арктике. Громадные облака розового газа на фоне темного неба. Газ уплывал к горизонту и там растворялся.
