Борис Шпилев - Бандитский век короток
— А вы уверены, что эта штука полетит? — спросил Гром на прощание.
— Ну, дык, ебеныть! — солидным хором ответили небритые.
Довольный проделанной за день работой, Гром вернулся в город уже затемно. Оставив машину на платной стоянке, он подошел к сторожке, чтобы расплатиться, и, словно на невидимую стену, наткнулся на отчаянный взгляд сестры.
Ее нечеткая фотография, отксерокопированная в виде небольшого плаката, была приклеена к воротам стоянки. Под фотографией было написано: «ПРИДИ И ВОЗЬМИ».
— Это что? — равнодушно спросил Гром у охранника, кивнув на плакат.
— Хрен его знает, — пожал плечами здоровенный двадцатилетний акселерат. — Сегодня кротовские бандюки по всему городу развешали.
Только пройдя два квартала, Алексей наконец пришел в себя. Он достал мобильник и набрал номер.
— Привет, Леша, — скучно отозвался Магомедов, но Алексей ясно расслышал в его голосе нотку беспокойства.
— Ольга у них, Дамирыч!
— Откуда знаешь?
— Плакаты расклеили по городу с её фотографией. Приглашают меня на мои же похороны. Чего делать-то будем, а?
— Фотография Ольги, ещё не сама Ольга, — осторожно ответил дагестанец. — Я послал за ней Али. От него пока нет известий, но он не тот человек, чтобы исчезнуть бесследно. Надо ждать.
— Не могу я ждать, Дамирыч! Сроки поджимают. Завтра десятое!
— И что?
— А то, что я обещал десятого Хмуре карачун устроить.
— Слушай меня, Гром! Не суетись. Если до утра от Али не будет вестей, я высылаю в город своих людей. Понял меня?
Не ответив, Гром отключил телефон.
Даже сотня боевиков Магомедова не могла помочь Грому до тех пор, пока Ольга была в руках Хмуры.
Гром шел по улицам вечернего городка и отовсюду — со стен домов, с подъездных дверей, с магазинных витрин — на него с укором смотрели глаза сестры.
«ПРИДИ И ВОЗЬМИ! ПРИДИ И ВОЗЬМИ!» — набатом стучало в ушах.
«А где, интересно, взять-то? Куда прийти?» — подумалось Грому. Помедлив, он набрал номер городского'офиса маленькой, занимавшейся черт-те чем фирмы Крота, моля бога, чтобы секретарша еще не ушла с работы.
— Фирма «Орион» к вашим услугам, — после третьего гудка прощебетал девичий голосок секретарши Кротова.
— Привет, Жанночка, это я, — с эротическим придыханием проворковал в трубку Гром. — Мне бы Андрея Николаича. Он небось опять в приёмной торчит и слюни пускает, глядя на ваши ножки?
— А вот и нет! — рассмеялась девушка. — Он уже второй день в своем загород ном доме сидит.
— Ой, а кто это? — испуганно спохватилась вдруг секретарша.
Гром улыбнулся, раскрыл рот, чтобы ответить, но в эту секунду исправно работавший до этого телефон издал несколько прерывистых гудков и заглох. Маленький, светящийся дисплей погас. Два дня работавший без подзарядки аккумулятор тянул «на последнем издыхании» и вот теперь сел окончательно. Гром чертыхнулся и выключил его.
За несколько минут перед этим Али позвонил Магомедову из городского отделения милиции.
Выслушав его сообщение, Магомедов принялся звонить Грому. Он набирал номер, подносил маленький аппаратик к уху, минуту слушал, нажимал «сброс», снова принимался тыкать пальцем в маленькие светящиеся кнопочки… Телефон Грома молчал.
* * *Виктор Михеевич, споткнувшись, едва не упал с ведущей вниз, в темноту крутой лесенки, кое-как сваренной из ржавых арматурных прутьев. В последний момент он успел ухватиться за хлипкие перильца.
Едва он выпрямился, что-то живое и скользкое упало с потолка ему за воротник и шустро побежало под рубашку, щекоча шею многими лапками.
Майор сильно ударил себя ладонью по загривку и почувствовал, как тварь лопнула с мокрым хрустом, липко растекаясь по коже. Ощущение было омерзительным. Ему даже показалось, что в затхлом, пахнущем прошлогодней картошкой воздухе подвала пахнуло смрадом разложения. Или не показалось?.. Рулева передернуло.
Бесконечный спуск наконец окончился, и начищенный ботинок майора тут же утонул в черной жиже.
Обреченно вздохнув, Виктор Михеевич оглядел уходящие в темноту бетонные стены подвала, сочащиеся сыростью, освещенные редкими, тусклыми лампочками. Обернувшись, он принял с рук на руки у сержанта Крутова спящую девушку и, вполголоса матерясь, пошел в темноту по подгнившим доскам, брошенным прямо в грязь. Идущий вслед за ним Али, сопровождаемый Сашей Соколовым, безразлично поглядывал по сторонам, но изредка заглядывал майору через плечо, всматриваясь в лицо Ольги.
После телефонного звонка из отделения он снова замолчал и, казалось, потерял интерес ко всему, за исключением своей подопечной.
Подземный коридор резко оборвался, уперевшись в глухую стену, рассеченную на две половины высокой, обитой железом дверью. Рулев передал девушку дагестанцу, долго звенел ключами, приглядывался, чиркал зажигалкой, отыскивая в темноте замочную скважину. Наконец нашел. Заботливо смазанный замок легко щелкнул, открываясь, и тяжелая дверь распахнулась, пропуская пришедших в тайное убежище майора, о котором знали всего несколько человек.
Три года назад некий приезжий бизнесмен заключил с городской администрацией договор о строительстве на окраине города овощехранилища. Строил он его, строил, пока не кончились деньги.
Делец отбыл за инвестициями к себе на родину, да так и сгинул где-то в дальних городах и веоях. Но перед отъездом договорился с милицией об охране недостроенного объекта и оставил Рулеву ключи от всех помещений.
Когда срок договора истек, а заказчик так и не появился, майор снял охрану, но ключики припрятал. И теперь использовал недостроенное здание в своих целях. Кое-что хранил, кое-кого прятал, а иногда и сам на пару дней скрывался там от семейных бурь, нарушающих время от времени спокойное течение его жизни.
Виктор Михеевич пошарил в темноте, справа от двери, и мягкий дневной свет залил просторную, сухую комнату, обставленную уютно и даже с некоторым комфортом.
— Поживите тут день-другой, пока не придумаем, что делать дальше, — сказал майор, обращаясь к остановившемуся на пороге с девушкой на руках Али. — Туалет и ванная за стеной, газовая плита в углу, там же и холодильник с едой. Саша и Иван поживут с вами, если что-нибудь будет нужно, скажешь им…
Дагестанец осторожно ступил в комнату, бросая по сторонам быстрые взгляды, опустил Ольгу на просторную кушетку, прошелся по периметру комнаты. Он здорово напоминал майору большого и опасного тигра, осваивающегося в незнакомой обстановке.
Али осмотрел ванную и туалет, заглянул в холодильник и, достав оттуда пакет сока, отлил немного в стакан, затем принялся осторожно поить из него Ольгу, придерживая ей голову.
— Нужно позвонить, — сказал он, не отрываясь от своего занятия.
— Пока нет. Может быть, позже, — осторожно ответил Рулев, вспомнив лихорадочную поспешность, с которой дагестанец говорил по телефону.
— Это не мне, это тебе нужно. Позже будет поздно! — пожал плечами Али и вновь склонился над Ольгой.
* * *Трепетала над лесом, над озером утренняя заря, нежная и розовая, как сосок школьницы.
Гром, затянутый в белый маскировочный балахон, лежал в редком ельнике на краю леса и наблюдал за неуклюже раскорячившимся на берегу озера помпезным особняком, построенным в стиле неоампир, а-ля рюс.
Грубая, показная роскошь этого строения как нельзя лучше соответствовала представлениям его хозяина о красоте и изяществе.
— Журден, мать его, — усмехнулся Алексей, вспомнив вечно живого мольеровского «Мещанина во дворянстве».
Он опустил электронный бинокль, переключил его из инфракрасного режима в обычный. Сильно потер пальцами покрасневшие от недосыпания и долгого, непрерывного наблюдения веки и вновь прильнул к окулярам.
Заснеженный берег и нелепое строение слово прыгнули навстречу, приблизились рывком. Гром отчетливо видел вооруженных людей, передвигавшихся внутри высокой металлической ограды и за её пределами, видел многочисленные следящие камеры и остро, болезненно чувствовал свое бессилие.
Но не охрана и не электронное наблюдение беспокоили Грома, а то, что военные называют «фактором случайности». Этот фактор вперся в реальность и грозил разрушить безукоризненно заточенное Громом лезвие, уже нависшее над нитью черной жизни Андрея Николаевича Хмуры.
Всю прошлую ночь Алексей провёл в заброшенной сараюшке, на окраине города. Оторвав провода от прилепившейся под потолком загаженной мухами лампочки, Гром поставил на зарядку мобильник. Ворочаясь без сна в пуховом полярном спальнике, занимавшем в свернутом виде не больше места, чем батон колбасы (еще один подарок Магомедова), Алексей не смыкал глаз, прокручивая в воображении различные варианты нападения на особняк, дающие возможность завалить Борова и в то же время сохранить жизнь Ольге. Гром не сомневался в том, что Хмура держит его сестру возле себя, прикрываясь ею, как щитом.
