Александр Афанасьев - Экипаж специального назначения
Горан сидел на стуле и отхлебывал кофе. Рядом стояли еще стулья, валялись полотенца и сумки для теннисных принадлежностей.
Я присел на соседний стул.
– Которая твоя?
Горан ответил не сразу. Потом кивнул на девчонку, которая как раз стояла к нам спиной, низко наклонившись для подачи. Светлые волосы были убраны в хвост.
– Эта.
– Неплохо.
– Это моя дочь, – вдруг сказал Горан.
Я удивленно поднял брови:
– Не знал, что у тебя есть дочь.
– Да, есть. И лучше, если бы ты это и дальше не знал.
– Понял…
Мы молчали, следя за игрой. Было ощутимо холодно, но дождя не было.
– Ничего ты не понял, друг, – вдруг сказал Горан. – я учу ее в Англии под чужим именем. Не хочу, чтобы ее коснулось что-то из того, что делаю я. Не хочу.
– Понимаю.
– Я твой должник, верно?
Я пожал плечами.
– Я попрошу тебя еще об одном одолжении. Об услуге. Которая для меня не менее важна, чем та, которую ты мне уже оказал.
…
– Если однажды моя дочь найдет тебя и попросит о помощи, помоги ей, чем сможешь, хорошо? Она добрая. Но ты знаешь, как могут мстить.
Да. Знаю.
– Я бы не попросил об этом никого из своих людей. Никого из тех, кто работает со мной или на меня. Потому что знаю – сегодня они целуют мою руку, а завтра будут питаться моим мясом.
– Если она обратится, я помогу. Обещаю.
– Спасибо, друг…
– А ее мать?
Горан поежился, словно от порыва ветра.
– Она умерла.
– Извини.
– Нет… все нормально. Ее звали Бьянка, она была сербка. Сербка из сербской деревни. Очень храбрая. У нас была война… когда мы поняли, что сербы не слабее нас, мы ожесточились. Был издан приказ: когда войска подходили к населенному пункту, они пускали ракету и ждали полчаса. Всех, кто не покинул населенный пункт за это время, считали врагами и убивали до последнего человека.
…Бьянка была снайпером. Очень метким. Когда наши заняли ее деревню и вырезали всех сербов до единого, мою дочь принесли моему отцу. Тот сказал: «У меня нет внучки-сербки. И не хочу, чтобы эта сербка росла в моем доме». Тогда и я сказал отцу: «У меня нет отца». И ушел из дома навсегда…
…
– …Ее зовут Драганка. Или Дейзи, она не знает имени, которое дала ей мать…
– Она знает, что ты ее отец?
– Нет. Думает, что я ее приемный отец.
– Ясно…
Тем временем девушки закончили играть и подошли к нам.
– Привет! – светловолосая обратилась ко мне с чисто детской непосредственностью, у нее был вздернутый носик и совершенно очаровательная мордашка. – как вас зовут?
– Это Владимир, – сказал Горан, назвав имя, под которым он меня знал. – он друг семьи и мой друг. Очень хороший друг.
– Рада познакомиться.
– Взаимно, мадемуазель.
– Идите в дом, – Горан подтолкнул их, – холодно. Не надо стоять на ветру.
Девушки собрали вещи и заспешили в дом. Мы проводили их взглядами.
– А вторая? – спросил я.
– Ее лучшая подруга в школе. Дочь какого-то лорда… – Горан цинично усмехнулся: – вчера ночью она пришла проверить, не может ли она задержаться в этом доме еще на какое-то время. Хотя ей всего пятнадцать.
О дивный новый мир!
– Не все богаты так, как ты. И, кроме того, впечатление ты явно производишь. Итак? – спросил я.
– Мне нужно два месяца, – сказал Горан, – но я сделаю это. Другому бы отказал – и сам понимаешь почему.
– Понимаю. Теперь ты можешь отказать и мне.
Горан уставился на меня:
– То есть?
– Планы изменились. Мне нужно кое-что другое.
– Что?
Я объяснил.
– Ты шутишь?
– Я похож на шутника? Главное, чтобы никто ничего не понял, ОК?
– Но… это полный… это безумие.
– Именно. Мы играем спектакль. И мне нужен реквизит. Только и всего. Ты сможешь достать?
– Это? С этим проблем вообще нет. Но…
– Еще мне нужна труппа. Надо устроить моих людей в какую-то охранную компанию. И посадить их на корабль. Но так, чтобы об этом узнали.
– Узнали?!
– Именно.
Горан хлопнул в ладоши, так он выражал свое изумление.
– Опасная игра.
– Да. Но так надо. Подбери компанию, которая бы не была связана с тобой. Можешь?
– Да. Многие мне должны. Сделаю.
– Вот и хорошо. Тогда выставь счет. За товар. И за все остальное…
Схевенинген, Нидерланды
Отель «Северная Ривьера»
1 декабря 2014 года
Моих людей Горан спрятал в Схевенингене, малоизвестном в России, но считающемся шикарным морском курорте на берегу Северного моря. Схевенинген – это пригород Гааги, города, где постоянно живет большинство членов королевской семьи и где расположен недоброй памяти Гаагский трибунал. Здесь многое напоминает Ниццу и одновременно – Майами. Совершенно безумный шик старых отелей – дворцов, широкий променад, широченный пляж с мелким белым песком и лежаками, выдающиеся далеко в море кафе на сваях, по размерам больше, чем в Калифорнии, Майами или Бейруте. Здесь есть казино – в Европе все курорты возникают на тех местах, где есть казино, будь то Монако, небольшие городки в дельте Луары, где поигрывал еще Джеймс Бонд, или Схевенинген. Казино, правда, здесь необычное. если бы не вывеска, его можно было бы принять за торговый центр – здоровенная громадина, облицованная стеклом. Здесь отдыхает знать… не та, что расплодилась у нас, а настоящая, наследственная знать севера Европы. здесь можно встретить многих представителей британской, шведской, норвежской, голландской, немецкой аристократии. Это не Сейшелы, не Бали, это не Ницца и Монте-Карло, бери круче. Но сегодня, в первый день декабря – а медиана температуры в декабре здесь плюс шесть градусов, медиана воды около нуля, – здесь почти никого не было: полупустые улицы, никого на пляже, нахохлившиеся продавцы роскошных магазинов и серое море, валами накатывающее на берег в шапках белой пены. Народ соберется здесь ближе к Новому году – не католическому рождеству, которое в Европе главный праздник, а именно к Новому году. Новогоднее купание – давняя здесь традиция. Рискну предположить со своим цинизмом, что купанием в холодной воде европейцы пытаются прийти в себя после праздников. Хотя пить так, как у нас, тут не принято.
Конечно, я не стал шиковать, останавливаясь в лучшем здесь отеле «Курхаус» и заказывая столик в ресторане «Кандински», в котором выставлена одна из лучших в мире коллекций подлинников Кандинского. Хотя, поскольку не сезон, номера в отеле стоили чисто копейки… тьфу, евроценты. Это, кстати, тоже отличие Европы от России – если не сезон, европейцы снизят цены хоть в пять раз в надежде немного заработать, у нас не отступят ни рубля и будут гордо стоять пустыми. Покрутившись по городу, я, не заметив за собой слежки, пошел в другой отель, поскромнее. Пацаны были там, европейская одежда на них висела как на корове седло. Подав знак, я пошел из отеля на улицу. Надо поговорить…
Для того чтобы поговорить, можно было собраться на пляже, но сейчас, когда он пустой, это небезопасно. Может даже внимание полиции привлечь: а вдруг это суицидники, решили с собой покончить? Короче, мы решили пойти в Мадюродам – местный музей миниатюр, где собраны миниатюры зданий, представляющих культурный интерес, со всех Нидерландов…
Здание музея напоминало те скульптуры из стекла и бетона, которые я видел в Грузии, наверное, одни и те же архитекторы делали. Может быть, это потому, что супруга Мишико – Миши Саакашвили, Сандра Рулофс, родом как раз отсюда, из Нидерландов. Говорили, что ее часто видят здесь, видимо, сожительство с любвеобильным грузином, который еще может быть и в хит-листе российских спецслужб, больше в ее планы не входит. И я ее не осуждаю…
Самой популярной миниатюрой был дом Анны Франк, но мы остановились около другой миниатюры. Какой-то городок – типичная кукольная Европа…
– Я встречался с куратором, – сказал я. – вам он известен как Владислав.
…
– Есть план. Рисковый. Настолько, что идти на него могут только добровольцы. Я хочу поговорить с вами именно об этом.
Я лгал. План, конечно же, утвержден ГРУ. И предполагается, что каждый из нас только и живет тем, как бы отдать жизнь за свою Родину, в любой говнотерке, возможно идиотски придуманной и плохо организованной. Для генералов в штабах мы не люди, мы – карандаши, такое выражение появилось еще в Чечне. Но мне плевать на ГРУ. Мне не слишком нравится этот план. И если они скажут «нет», я найду способ доставить их на Родину. Предлог найдется, например – раскрытие. Что-нибудь придумаем. Суслик, с. а, хитрый…
– Какой план? – первым спросил Трактор.
Я коротко рассказал. Пацаны выслушали.
– А сами-то что думаете? – спросил Студент.
– Решение принимать вам, – не согласился я, – меня на корабле не будет.
– Мы вас хотим послушать, – не согласился Студент.
– Зачем? Жить надо своей головой.
– Ну… вы как… освоились здесь, живете. Наверное, побольше нас понимаете.
Россия, Россия… Такими людьми она еще и жива.
– Нет предела дерьму, – исчерпывающе сказал я. – вы должны понимать, на что идете. Тут речь не об опасности погибнуть в бою – хотя бой с пиратами ничем не отличается от любого другого боя. Тут речь о том, что вы, скорее всего, попадете в руки американцев. И мы вам эффективно помочь не сможем. Поднимем, конечно, шум, но… Бут сидит тридцать лет по совершенно безумному обвинению, и с этим ничего не сделаешь. А там вас могут просто пристрелить и сбросить с борта корабля. Для того чтобы досадить нам. Наверное, за вас отомстят, но вам от этого легче не будет. Короче говоря, вы в этой игре – расходный материал. И решение надо принимать прямо сейчас.
