Дин Кунц - Предсказание
— Зачем?
— Чтобы он мог тайком передвигаться по городу.
— Он что, был викторианским Бэтменом?
— Тоннели связывают четыре главных здания, которые он, эта капиталистическая акула, построил вокруг городской площади.
Во время этого разговора Лорри то и дело многозначительно поглядывала на меня, требуя, чтобы я, с Эскалибуром наперевес, незамедлительно атаковал Кучерявого.
Если уж говорить о волшебных мечах, то пилке для ногтей многого не хватало. Прежде всего, она целиком пряталась в моей руке, во-вторых, толщиной лезвие не могло сравниться даже с ножом. И наконец, острие не могло проткнуть кожу даже на моем большом пальце.
Если бы Лорри была в туфельках на шпильке, а не в белых теннисных туфлях, я бы предпочел напасть на Кучерявого с одной из таких туфелек.
Так что в ответ на ее отчаянные взгляды я мимикой показал ей: не стоит проявлять нетерпение, торопиться здесь нельзя, и она должна дать мне время, чтобы выбрать наилучший момент для решающей атаки.
— Так… какие четыре главных здания связаны тоннелями? — спросил я Кучерявого, пока мы шли в колеблющемся свете свечей.
Он их перечислил сочащимся злобой голосом:
— Его особняк, этот дворец, заставленный дорогим хламом. Его библиотека, этот храм декадентской так называемой западной литературы. Его здание суда, гнездо продажных судей, которые ради него угнетают народ. И банк, где обкрадывают бедных и обманывают вдов.
— Ему принадлежал его же собственный банк? — переспросил я. — Как круто.
— Здесь ему принадлежало практически все и даже больше, — прошипел Кучерявый. — Этому алчущему крови, со злобным сердцем псу. Если бы сотня людей разделила между собой его деньги, они стали бы слишком богатыми, чтобы позволить им жить. Как бы мне хотелось перенестись в ту эпоху. Я бы отрезал этой империалистической свинье голову и поиграл бы ею в футбол.
Даже в тусклом свече свечей я увидел, что лицо у Лорри покраснело и она едва сдерживает (кто-то мог бы сказать, что собирается устроить истерику) раздражение. Не нужно быть специалистом по человеческой мимике, чтобы истолковать послание, написанное на ее лице: «Давай, Джимми, давай, давай! Заколи мерзавца, заколи! Давай же!»
Но я решил, что лучше подождать.
Она, должно быть, страшно сожалела о том, что у нее на ногах не туфельки на шпильке. Тогда бы она точно сняла их и каблуками «нарисовала» бы славную татуировку на моей голове.
Еще через несколько секунд мы подошли к пересечению с другим тоннелем. По нему дул устойчивый ветерок. Справа и слева большие толстые желтые свечи местами разгоняли темноту.
Мне следовало бы раньше понять, что тоннели пересекаются аккурат под городской площадью, поскольку четыре здания, упомянутые Кучерявым, располагались в различных кварталах, с севера, юга, запада и востока от парка.
Конечно же, подземное сооружение произвело на меня должное впечатление. Глядя направо, налево, вперед и назад, я вспоминал каменные коридоры из старых фильмов про мумию и, несмотря на грозящую опасность, почувствовал трепет восторга, словно сам стал участником похода к неведомому.
— Сюда, — бросил Кучерявый и повернул налево.
Прежде чем мы последовали за ним, Лорри поставила сумочку на пол. Поближе к стене, в тенях, в том тоннеле, что вел к библиотеке.
Если бы безымянный улыбчивый маньяк увидел ее с сумочкой, то, конечно же, забил бы тревогу и принялся обыскивать нас в поисках оружия, при условии что пилка для ногтей могла считаться таковым.
Лорри, похоже, не хотелось расставаться с сумочкой. Несомненно, сумочку она воспринимала как арсенал самодельного оружия. К примеру, расческа могла сойти за дубинку, которой мы могли бы избить Кучерявого. А дезодорант в баллончике — за перечный газ.
Когда мы вновь двинулись следом за нашим проводником, я спросил:
— Почему свечи?
Кучерявого каждый мой новый вопрос все больше выводил из себя.
— Чтобы видеть в темноте, идиот.
— Но света-то они дают мало.
— Это все, что у них было в 1870-х, свечи и масляные лампы, дебил.
Вновь Лорри начала подавать мне сигналы, корча жуткие гримасы и выкатывая глаза, что пришло время заколоть его.
Кучерявый, кстати, так достал меня, что я, пусть рассудок и убеждал меня, что это не вариант, уже был готов наброситься на него с пилкой в руке.
— Да, но мы-то не в 1870-х, — напомнил я, пытаясь сохранить хладнокровие. — Вы могли использовать ручные фонарики, фонари на аккумуляторах, что-то еще из современных автономных осветительных приборов.
— Думаешь, такое не приходило нам в голову, безмозглый шакал? Но тогда атмосфера не соответствовала бы духу времени.
Какое-то время мы шагали молча, но потом я не удержался от очередного вопроса:
— А почему атмосфера должна соответствовать духу времени?
— Так хочет босс.
Я предположил, что босс — безымянный маньяк, если только не было мистера Босса, с которым мы еще не успели познакомиться.
В какой-то период, значительно позже создания самого тоннеля, последние десять футов коридора отгородили стеной из железобетона.
Сейчас часть стены разбили, арматурные стержни вырезали ацетиленовым резаком. Груда обломков лежала у стены.
Следом за Кучерявым мы нырнули в дыру в стене, очутились в последней части коридора. Его перегораживала еще одна стена, с дубовой, окантованной железом дверью. Дверь эту распахнули до нашего прихода.
За нею нас встретило ярко освещенное помещение с облицованными известняковыми плитами стенами, каменным полом и мощными колоннами, которые поддерживали потолок. Две каменные лестницы с коваными перилами вели к дверям из нержавеющей стали в противоположных стенах. Если бы не двери из нержавейки, создавалось полное ощущение, что мы попали в некий оккультный храм.
Половина помещения пустовала. Вторую занимали ряды выкрашенных в зеленый цвет металлических шкафов.
Носач и убийца библиотекарей стояли у ручной тележки, на которой лежали оставшиеся брикеты взрывчатки, что-то обсуждали тихими голосами.
Безымянный маньяк, как только мы миновали дубовую дверь, направился к нам, широко улыбаясь, словно увидел давних знакомых. Обвел рукой помещение.
— Впечатляет, не правда ли? Здесь хранятся архивы этого заведения за весь исторический период его существования.
— Какого заведения? — спросил я.
— Мы под банком.
— Чтоб мне сдохнуть! — воскликнула Лорри. — Вы хотите его ограбить, не так ли?
Он пожал плечами.
— А для чего еще нужны банки?
Бигл-бойз уже прикрепляли брикеты взрывчатки к двум колоннам.
Глава 14
Страшно довольный собой маньяк указал на какой-то массивный агрегат в углу комнаты:
— Знаете, что это такое?
— Машина времени? — предположила Лорри.
Поскольку в моей семье любили и понимали шутку, я по достоинству оценил вопрос юной мисс Хикс.
И хотя она заинтриговала маньяка, он не всегда мог танцевать с ней так же хорошо, как и я, разумеется, метафорически. Его зеленые глаза блеснули, на лице отразилось легкое недоумение.
— Как эта штуковина может быть машиной времени?
— Учитывая фантастический прогресс науки, — без запинки ответила она, — все эти космические «челноки», томографы, трансплантацию сердца, компьютеризированные тостеры, сотовые телефоны и помаду, которая не оставляет пятен… Вы понимаете, рано или поздно машина времени обязательно должна появиться, а если вдруг она уже появилась, почему не предположить, что ее хранят именно здесь?
Несколько мгновений маньяк пристально смотрел на Лорри, потом перевел взгляд на агрегат в углу, словно задался вопросом: а правильно ли он определил назначение этого агрегата? Вдруг перед ним действительно машина времени?
Произнеси такую тираду я, он бы решил, что я или чокнутый, или насмехаюсь над ним. А потом, рассердившись или обидевшись, пристрелил бы меня.
Но красавица, с другой стороны, имеет право говорить все, что придет ей в голову, и мужчины будут на полном серьезе осмысливать ее слова.
Ее бесхитростное лицо, честные глаза, искренняя улыбка не позволяли мне определиться с приведенной ею аргументацией в пользу существования машины времени (да и со многими другими ее аргументами). Не мог я сказать, то ли она говорит от чистого сердца, то ли веселится от души.
Большинство людей не веселились, попадая в заложники и находясь под угрозой смерти, исходящей от таких, как Кучерявый. Но я подозревал, что Лорри Линн Хикс очень даже способна на такое.
Мне просто не терпелось познакомить ее с родителями и бабушкой.
Многие люди совсем не развлекаются, даже когда приходят на вечеринку, чтобы поразвлечься. И все потому, что у них нет чувства юмора. Все заявляют, что чувство юмора у них есть, но некоторые просто лгут, а многие сами себя обманывают.
