Дэн Симмонс - Террор
Крозье стоял на скале и смотрел за корабль, затертый льдами. Это был британский военный корабль «Террор».
Путешествие от устья реки Бака до этой части побережья Утьюлика заняло у них восемь дней. Через охотников из общины Людей Прямоходящего Бога, понимавших язык жестов, Крозье предложил щедрое вознаграждение Пухтоораку, если он согласится взять с собой свою семью и показать путь к лодке каблуна с тремя торчащими из крыши палками, но старый кикиктаркуак не хотел иметь никакого дела с населенным призраками домом каблуна. Хотя прошлой зимой он не заходил внутрь вместе с молодыми людьми, он видел там следы разложения, оставленные пиификсааками – вредоносными духами, населявшими место.
Утьюликом на наречии инуитов называлось западное побережье полуострова, известного Крозье под именем Аделаиды. Каналы во льдах заканчивались очень далеко к западу от залива, ведущего к устью реки Бака, – сужающийся пролив там был покрыт сплошным паком, – и потому им пришлось высадиться, спрятать каяки и умияк Асиюка и продолжить путь на тяжелом каматике, запряженном шестью собаками. Пользуясь своего рода методом счисления пути, которым, Крозье знал, он никогда не овладеет, Безмолвная провела отряд через внутренний перешеек полуострова шириной миль двадцать пять к той части западного побережья, где Пухтоорак видел корабль – и даже, признался он, стоял на его палубе.
Асиаюк не хотел покидать свою удобную лодку, когда настало время двигаться по льду к суше. Если бы Силна, одна из наиболее почитаемых повелительниц духов в племени Людей Прямоходящего Бога, не выразила знаками настойчивую просьбу, чтобы он присоединился к ним (а просьба сиксам иеа являлась приказом даже для суровейшего из шаманов), Асиаюк велел бы своим охотникам отвезти его обратно домой. В конечном счете он с шиком ехал на каматике, накрывшись меховыми полостями, и даже время от времени помогал, швыряя в псов камешки и покрикивая «Хо! Хо! Хо!», когда хотел, чтобы они взяли влево, и «Но! Но! Но!», когда хотел повернуть направо. Крозье задавался вопросом, не открывает ли старый шаман для себя заново давно забытое удовольствие катиться на санях, влекомых собачьей упряжкой.
Теперь был вечер восьмого дня путешествия, и они смотрели на британский корабль «Террор». Даже Асиаюк казался испуганным и подавленным.
Самое точное описание местоположения корабля, данное Пухтоораком, сводилось к тому, что дом с тремя палками «вмерз в лед рядом с островом, находящимся милях в пяти к западу от некоего мыса» и что его охотничьему отряду «тогда пришлось пройти мили три на север по ровному льду и пересечь по пути несколько островов, чтобы добраться до корабля от упомянутого мыса. Мы увидели корабль со скалы на северной оконечности крупного острова».
Разумеется, Пухтоорак не употреблял слова «мили», «корабль» и даже «мыс». В действительности старик сказал, что дом каблуна с тремя палками и со стенками, как у умияка, находится к западу от тикерката – что означает «два пальца», каковым словосочетанием Настоящие Люди называют два узких мыса на этом участке побережья Утьюлика, – и неподалеку от северной оконечности одного крупного острова там.
Крозье со своим отрядом из десяти человек – охотник с юга, Инупиюк, оставался с ними до последнего – двинулся по неровному льду на запад от «двух пальцев» и пересек два маленьких островка, прежде чем достиг большого. На северной оконечности крупного острова они нашли скалу, возвышавшуюся почти на сотню футов над паковым льдом.
В двух или трех милях оттуда три мачты «Террора» косо поднимались к низким облакам.
Крозье пожалел, что у него нет с собой подзорной трубы, но он и без нее легко узнал мачты своего старого корабля.
Пухтоорак был прав: на последнем отрезке пути лед оказался значительно ровнее, чем на берегу и между материком и островами. Наметанным взглядом опытного моряка Крозье сразу определил почему: к северо-востоку отсюда тянулась цепь островков, которая образовывала своего рода естественную дамбу, защищавшую этот участок моря площадью пятнадцать-двадцать морских миль от преобладающих северо-западных ветров.
Крозье совершенно не представлял, каким образом «Террор» мог в конечном счете оказаться здесь, почти в двухстах милях от места, где без малого три года простоял рядом с «Эребусом», затертый льдами.
Впрочем, ломать голову осталось недолго.
Настоящие Люди, в том числе Люди Прямоходящего Бога, из года в год жившие в тени живого чудовища, приближались к кораблю с явной опаской. Разговоры Пухтоорака о призраках и злых духах сильно подействовали на них – даже на Асиаюка, Науйю и охотников, не присутствовавших при встрече со стариком. Сам Асиаюк бормотал заклинания, отпугивающие духов, и защитительные молитвы все время, пока они шли по льду, что, впрочем, никому не прибавляло спокойствия. Когда шаман нервничает, знал Крозье, все нервничают.
Единственным человеком, пожелавшим идти рядом с Крозье впереди, была Безмолвная, которая несла обоих детей.
«Террор» кренился градусов на двадцать на левый борт, нос корабля смотрел на северо-восток, а мачты наклонялись в сторону северо-запада; большая часть правого борта находилась надо льдом. Удивительное дело, но один якорь – носовой с левого борта – был опущен: якорный трос уходил в толстый лед. Крозье удивился: глубина здесь, по его оценке, составляла самое малое двадцать фатомов – возможно, гораздо больше, – все северное побережье острова позади них было изрезано маленькими бухтами. В самом крайнем случае – если только там не бушевал шторм – здравомыслящий капитан, ищущий безопасное место стоянки, вывел бы корабль в пролив к востоку от крупного острова и бросил бы якорь между ним – скалы на нем защищали бы от ветра – и тремя малыми, длиной не более двух миль, островами, расположенными восточнее.
Но «Террор» стоял здесь, примерно в двух с половиной милях от северной оконечности большого острова, с брошенным в глубокую воду якорем.
Один раз обойдя корабль кругом и взглянув на наклоненную палубу со стороны обращенного на северо-запад борта, Крозье понял, почему охотничьему отряду Пухтоорака пришлось прорубать дыру в поднятой надо льдом правой стенке корпуса, чтобы проникнуть внутрь: все люки на верхней палубе были задраены и заколочены.
Крозье вернулся к отверстию, проделанному эскимосами в потрескавшемся правом борту. Он решил, что сумеет протиснуться в него. Он вспомнил, что Пухтоорак говорил о топорах из звездного дерьма, которыми охотники прорубали дыру здесь, и невольно улыбнулся, несмотря на тягостные чувства, им владевшие.
«Звездным дерьмом» Настоящие Люди называли метеориты, которые находили на льду, и метеорический металл. Крозье слышал от Асиаюка выражение «улуриак анокток» – «звездное дерьмо, падающее с неба».
Крозье пожалел, что у него сейчас нет с собой кинжала или топора из звездного дерьма. Он имел при себе один только обычный рабочий нож с лезвием из моржового бивня. В каматике находились гарпуны, но чужие – свои они с Безмолвной оставили в каяке неделю назад, – и он не хотел просить на время гарпун для того только, чтобы войти с ним в корабль.
У саней, стоявших в сорока футах позади, киммики – крупные псы с жуткими желтыми глазами и душами своих хозяев – лаяли, рычали, выли и бросались друг на друга и на любого, кто к ним приближался. Им не нравилось это место.
Крозье знаками сказал Безмолвной: «Пусть Асиаюк спросит у них: хочет ли кто-нибудь пойти со мной?»
Она быстро выполнила просьбу, не прибегая к помощи веревки, пользуясь одними только пальцами. Но старый шаман всегда понимал Безмолвную гораздо быстрее, чем разбирал жесты Крозье.
Никто из Настоящих Людей не желал лезть в эту дыру. «Увидимся через несколько минут», – знаками сказал Крозье Безмолвной.
Она широко улыбнулась. «Не болтай глупостей, – жестами ответила она. – Я и дети идем с тобой».
Он протиснулся в отверстие, и Безмолвная секундой позже последовала за ним, с Вороном на руках и Каннеюк в особой сумке из мягкой шкуры, которую она иногда носила на лямках на груди. Оба ребенка спали.
Там было очень темно.
Крозье понял, что молодые охотники Пухтоорака прорубили отверстие в корпусе на уровне средней палубы. Здесь им повезло, поскольку, возьми они чуть ниже, они наткнулись бы на железную обшивку угольных бункеров и резервуаров для хранения воды в трюмной палубе и не смогли бы прорубить дыру никакими силами, даже своими топорами из звездного дерьма.
В десяти футах от отверстия было темно, хоть глаз выколи, и потому Крозье продвигался на ощупь, по памяти, держа Безмолвную за руку. Они немного прошли вперед по покатой палубе, а потом повернули в сторону кормы.
Когда глаза его привыкли к темноте, в проникавшем сквозь пролом в корпусе слабом рассеянном свете Крозье рассмотрел, что надежно запертая на висячий замок дверь винной кладовой и следующая за ней дверь пороховой камеры взломаны. Он понятия не имел, чьих рук это дело, но сомневался, что здесь поработали люди Пухтоорака. Перед своим уходом с корабля они специально заперли эти двери, и именно сюда в первую очередь наведались бы любые белые люди, вернувшиеся на «Террор».
