Уоррен Мерфи - Последний алхимик
– Похоже. По-моему, именно они сейчас находятся на объекте в Мак-Киспорте. Мне кажется, они представляют какую-то из спецслужб, но какую именно, мне еще предстоит узнать.
– О, не беспокойтесь на этот счет. Я уверен, что сумею сам выйти на их след, – сказал Колдуэлл, и его черные испанские глаза сверкнули предвкушением схватки. – У меня будет вся информация, которую только можно купить за деньги.
Глава шестая
Дорожки вокруг дома Консуэло Боннер были усеяны трупами. В стекле зияла пулевая пробоина. Спустились сумерки, и только теперь мысли у нее в голове начали проясняться, тогда как за окном, напротив, становилось темно, как зимой.
Она готова была поклясться, что Римо и Чиун – если это, конечно, не сон, – спорят из-за того, кому убирать трупы – так, словно речь идет о мусоре, который пора вывозить. Если это не сон, то до нее донеслись слова старого корейца:
– Сколько я в него вложил, а он все пытается сделать из меня слугу.
И Римо как будто проворчал в ответ:
– Никогда не хочет за собой убирать.
Она попросила, чтобы на нее плеснули холодной водичкой.
– Зачем? – спросил Римо.
– Чтобы я проснулась.
– Вы не спите, – сказал Чиун. – Хотя я согласен, что такая неблагодарность и во сне не привидится.
– Вас хотели убить, – объяснил Римо.
Консуэло кивнула. Она подошла к простреленному окну и потрогала пальцем острые края пробоины. Римо наблюдал за нею. Она обернулась.
– Ясно, – сказала она. – Видимо, мы все-таки подошли к ним вплотную. Не станут же они убивать того, кто не представляет для них никакой опасности.
– Если только это не недоразумение, – заметил Римо.
– Или что-нибудь еще, – добавила Консуэло.
– Что вы имеете в виду?
– Это моя атомная станция. И отвечать мне.
– Иными словами, вам не хочется признать, что мы вам нужны.
– Я не нуждаюсь ни в чьем покровительстве, – сказала Консуэло. – Я в состоянии сделать все, что сделал бы на моем месте мужчина.
– Тогда почему вы не спасаетесь бегством?
– Потому что если я убегу, все станут вопить, что это из-за того, что я женщина. Я не побегу. – Она прислонилась к окну. – Ни за что не побегу. Не побегу. Не побегу.
Чиун заметил, что эта женщина не лишена мужества. Она не кореянка – и вообще неизвестно кто по происхождению, – но в мужестве ей не откажешь. Но она не свободна от недостатков, которые свойственны всем женщинам в этой стране: в попытке доказать, что они ни в чем не уступают мужчинам, они совершают поступки, на которые ни один мужчина не способен, и в результате лишь подтверждают представление мужчин о слабом поле.
И потом, эти белые все-таки не в себе. Начнем с того, что неясно, что вообще они с Римо делают в этой стране? Работают на помешанного императора Харолда В.Смита, у которого не хватает благоразумия захватить трон и который ни разу не попросил об услуге, достойной славы Синанджу, ни разу не дал Чиуну ни малейшего материала для упоминания в его летописи.
Можно ли передать потомкам – будущим Мастерам Синанджу, – что тебе пришлось служить сторожем у императора, которого и понять-то толком нельзя?
И кому передать свое наследие, если у Римо не будет сына?
Чиун смерил белую женщину пристальным взглядом. Конечно, в роли жены Римо он предпочел бы кореянку, причем из Синанджу. Но Римо не способен постичь истинную красоту прекрасных девушек Синанджу, он всегда видит только их внешние данные и отказывается замечать, какие прекрасные из них были бы матери и как хорошо они относились бы к Чиуну.
– Как вы думаете? – спросила белая женщина. – Неужели мы и вправду подошли совсем близко к разгадке?
Она смотрела на Чиуна. У нее черные волосы, это неплохо. Но вот глаза голубые. А кожа бледная, как облака.
– Мне было бы интересно познакомиться с вашими родителями, – сказал Чиун.
– Они умерли, – пожала плечами Консуэло.
– Тогда ладно, – сказал Чиун.
Консуэло в качестве потенциальной пары для Римо потеряла для него всякий интерес. Ее род не обладает должной живучестью. Конечно, ее родители могли погибнуть в результате несчастного случая. Но тогда это означает, что они подвержены всяким несчастьям.
– Что он имел в виду? – спросила Консуэло.
– Не обращайте внимания, – ответил Римо. – Вам это знать необязательно.
– Не очень-то вы добры к нему.
– Вы его еще не знаете. А я его знаю и люблю. Так что лучше не вмешивайтесь. К тому же на карту поставлена ваша жизнь.
– Вы, наверное, не хотите, чтобы я сообщала о происшедшем в полицию?
– Да, было бы лучше этого не делать.
– Лучше для чего?
– Не для чего, а для кого. Для вас. Это помогло бы сохранить вам жизнь. Кто-то пытался вас убить. А мы можем вас спасти. Вряд ли на это способна полиция.
– Какой же полицейский поверит, что эти бандюги сами себя перебили в какой-то разборке, а потом уложили свои собственные тела аккуратным штабелем возле мусорного бака?
– Можете им сказать, что штабелем их сложили мы.
– Но ведь всех этих парней вы уложили голыми руками. Разве это не подозрительно? Если бы я была полицейским, то рапортовала бы об этом происшествии как о чем-то совершенно исключительном.
– Не волнуйтесь, – сказал Римо. – Все будет в порядке.
Как и предсказывала Консуэло, следователи отдела по расследованию убийств полиции Мак-Киспорта отнеслись к происшедшему с большим недоверием. В обычной ситуации это дело повергло бы их в замешательство. Но поскольку недавно управлением была получена инструкция докладывать о подобных фактах – случаях смерти, вызванной “без видимого применения оружия”, – в центральное бюро, то действия полиции были совершенно очевидны. Надо это дело просто спихнуть.
Но вот о чем ни один из полицейских не догадывался, так это о том, что их рапорт пойдет не в ФБР, а в санаторий Фолкрофт, где Харолд В.Смит с помощью компьютера следит за передвижениями Римо и Чиуна. Инструкция, разосланная во все полицейские управления страны, исходила от него, причем не только для того, чтобы знать точное местонахождение Римо и Чиуна в каждый конкретный момент, но и для того, чтобы полиция на местах думала, будто кто-то наверху отслеживает все загадочные убийства. Смит не хотел бы, чтобы провинциальные полицейские объединили свои усилия и стали сопоставлять свои сведения, это могло бы вызвать нежелательный резонанс. Было уже столько трупов, столько убитых, что либеральной прессе хватило бы этих безвинных жертв до конца дней.
И неважно, поднялся бы шум против этих убийств или за них – и то и другое было бы одинаково опасно. Главное, что это привлекло бы к организации внимание общественности, чего никак нельзя допустить.
Но сегодня Смит почти не придал значения рапорту из Мак-Киспорта. В стране что-то происходит, а у него на этот счет лишь самые отдаленные представления. У него пока нет веских доказательств, но ясно, что кто-то пытается создать в Америке государство в государстве. На мониторе компьютера появились персонажи, занимающиеся накоплением того единственного источника, на котором можно построить собственную империю, – золота. Было ясно, что, вопреки всем статистическим отчетам, они уже обладают достаточным богатством, чтобы образовать свое независимое государство. Сегодня утром Смит работал именно над этим материалом. С Римо и Чиуном все будет в порядке. С ними всегда все в порядке. Их безопасность никогда не вызывала опасений. Тревогу вызывает безопасность страны.
* * *Прошло два дня. Для Консуэло Боннер был день узнавания. Прежде всего, она без труда узнала то, что было запечатлена на предъявленных ей фотографиях. Потом внимательно посмотрела на знакомый на вид нагрудный знак сотрудника, который ей их показал, – знак работника Агентства по контролю за атомной энергетикой. И наконец – что было тоже немаловажно – она увидела действительно красивое лицо. Этот парень был потрясающе хорош собой. У него были светлые, почти белые волосы, светло-голубые глаза и белоснежная кожа. Она сочла бы его привлекательным, но это было слишком слабое определение. Звали его Франциске. Он поинтересовался, нет ли и у нее испанских родственников – ведь ее зовут Консуэло.
– У вас осанка как у испанской дворянки, – польстил он.
– Можете убрать свой значок, – сказала она. Никогда прежде ей не приходило в голову представить себе какого-либо мужчину нагим. Но сейчас она подумала именно об этом. Еще она подумала, каким был бы ребенок, рожденный от этого мужчины.
Но все же сильнее ее занимал вопрос, зачем ему понадобились фотографии Римо и Чиуна. По всей видимости, они были сделаны с большого расстояния. Скорее всего, снимки делались на высокочувствительной пленке – отпечатки имели большую зернистость и поэтому были не очень четкие. Римо на снимках улыбался, словно позируя для семейного альбома.
– Вы знаете этих людей?
– Почему вы спрашиваете?
