Сергей Бакшеев - Галактика мозга
— Мы знаем, что это слозно. Мы хотим поручить эту работу вам, доктор Шувалов. Она будет щедро оплачена. Назовите вашу цену.
— Это очень интересная задача, — плохо слушая собеседника, размышлял Антон. После минутного раздумья он встрепенулся. — Я могу рассчитать нейрочип и знаю, как и куда его вживить. Вы сможете изготовить то, что я разработаю?
— Разумеется. Вы сами будете контролировать все стадии процесса.
— Как?
— Господин Танака предлагает вам переехать в Японию. Хотя бы на время. — Заметив сомнение на лице собеседника, Сатори понизил голос: — Я слышать, что директор института вас уволить. Это хоросо. Я иметь полномочия пригласить вас в Японию, помогать документы и перелет. Через несколько дней мы можем быть в Токио.
Шувалов усмехнулся. Второй раз в течение часа его приглашают работать в высокоразвитую страну и сулят заманчивые условия.
— Я не шутить, — спохватился Сатори, заметив странную реакцию на лице ученого. — Я иметь полномочия.
Антон помрачнел. Он вспомнил отца-инвалида, его смущение от собственной беспомощности, упрямство вопреки боли и тихие слезы матери, которые она позволяла себе украдкой в полном одиночестве. То, что предлагал японец, было существенным шагом к давней мечте Антона: вернуть пострадавшим людям полноценную жизнь. Но бросить пожилых родителей, семью, ребенка…
— Нет. Я не могу поехать в Японию.
— Вы отказываетесь от нашего предложения, даже не спросив суммы?
— Я не отказываюсь. Я согласен. Это то, к чему я стремился. Но работать я буду здесь, в России.
— Как? Вас выгнали из института.
Антон Шувалов вспомнил о предложении Дмитрия Стерьхова. Его клиника произвела на него хорошее впечатление.
— Это не имеет значения. Я знаю, где и как я выполню эту задачу. Качество не пострадает.
— Если вы, доктор Шувалов, гарантируете такую возможность, то, — Сатори встал и принес со стола несколько листков с текстом на двух языках — русском и японском. — Мы подготовили договор. Его надо посмотреть и подписать. Такзе я готов дать аванс.
Шувалов бегло пролистал бумаги.
— Вот сумма вашего вознаграждения, — подсказал Сатори.
— Мало, — неожиданно отреагировал Шувалов.
— Это в американских долларах!
— Ее надо увеличить вдвое.
Густые брови японца удивленно изогнулись. Видимо прошли времена, когда свои научные разработки русские ученые продавали за комплект видеоаппаратуры или поезженную иномарку. Впрочем, запрошенная сумма не выходила за границы его полномочий, и Сатори утвердительно кивнул.
— Моя сторона согласна.
— На эти деньги вы приобретете указанное мной оборудование и отправите в Институт нейронауки.
Брови японцы поползли еще выше.
— В институт, откуда вас выгнал Леонтьев? Вы уверены?
— Это мое условие.
— Как хотите. А аванс вы берете?
— Насколько я понял, тут указано, — Шувалов ткнул в договор, — что помимо гонорара вы компенсируете все текущие расходы.
— Да, конесно.
— Тогда лично мне ничего не надо. Смету затрат я составлю к концу работы, а для начала мне нужны полные данные о господине Танака.
— Понимаю. — Сатори раскрыл приготовленный ноутбук. — Тут есть всё. Данные медицинских исследований, энцефалограммы, биометрия, история болезни, реакция на лекарства и полная томограмма мозга.
На тонком мониторе появилась видеоизображение Кейджи Танака, смело демонстрирующего культи обеих рук. Он что-то говорил. Из всех слов Антон разобрал только свою фамилию.
— Господин Танака благодарит вас за согласие сотрудничать, — перевел Сатори. — А вот то, что вас интересует больсе всего.
Японец открыл файл. На экране возникло вращающееся изображение мозга. Нажимая кнопки меню, японец демонстрировал различные проекции левого и правого полушарий, глубинную структуру и огромные массивы данных.
— Я оставляю вам ноутбук. Вы разберетесь.
— Протез мне тоже понадобится.
— Согласен. Теперь поговорим о сроках. В договоре указано, что вы сделаете работу за три месяца. — Сатори смерил Шувалова вопросительным взглядом.
— Я справлюсь, — заверил ученый. — Через месяц вы получите данные по нейрочипам. Когда их изготовите, привезете мне. К этому времени мой специалист разработает программное обеспечение. Мы протестируем чипы, и назначим дату операции.
— Вы хотите провести операцию в Москве?
— Да, конечно.
— Но это опасно. У нас лучшие хирурги.
— Здесь их опыт не поможет. Я буду работать с теми, кому полностью доверяю.
— Как скажете, доктор Шувалов. — Японец внес исправления в бумаги и протянул их Антону. — Предлагаю подписать договор.
Шувалов размашисто расписался. Пряча свой экземпляр в карман, он спросил:
— А если эксперимент закончится неудачно?
В течение всей встречи Хисато Сатори ждал этого вопроса. У него был заготовлен ободряющий ответ, но, вспомнив Кеджи Танака в ярости, вспышки которой лишь участились после авиакатастрофы, он ограничился мрачной фразой:
— Луцсе, чтобы вы справились.
27
Рабочий день закончился. Уставший Антон Шувалов вошел в комнату отдыха персонала. Работа к наркологической клинике Стерьхова была не столько тяжелой, сколько однообразной и неинтересной. Это утомляло пытливого ученого.
Шувалов распахнул холодильник, извлек бутылку молока, наполнил стакан. Вслед за ним в комнату вошла Илона Гладкая, которая при всех своих внешних достоинствах оказалась толковой медсестрой и помогала ему при процедурах. Антон уже знал, что под обтягивающим халатиком на пышном теле девушки кроме нижнего белья ничего нет, и старался не смотреть в ее сторону. Он сделал вид, что рассматривает очередной магнит на холодильнике, который по традиции приволок из поездки кто-то из сотрудников.
— Я вам приготовлю горячие бутерброды, Антон Викторович, — проявила заботу Илона, потеснила Шувалова и надолго склонилась перед открытым холодильником.
Антон сел за стол, покосился на девушку и, поборов искушение, уставился на выключенный телевизор. Хлопнула дверь, с ворохом бумаг в комнате появился Дмитрий Серьхов.
— Скольким придуркам сегодня мозги вправил? — весело спросил он.
— Не помню, — лениво ответил Антон.
— А я тебе скажу. Одиннадцати! На трех больше чем вчера. Наша новая услуга, как я и предполагал, оказалась весьма востребованной. Людям свойственно верить в то, что они не понимают. В бога, в дьявола и чудеса науки! А мозг — это самое темное место в человеческом организме. Для продвинутых я написал в рекламе заумные фразы о твоем методе, остальным отвечаю — это добрый колдун с ученой степенью. И работает! Еще как! Заметь: не волшебник, а колдун. В приторные сказки люди не верят, им с червоточинкой подавай.
Дзинькнула микроволновка. Илона вынула одноразовую тарелочку с двумя дышащими паром бутербродами и поставила ее перед Шуваловым.
— Дмитрий Евгеньевич, вы будете? — спросила она.
— Антон, чем ты питаешься? — скривился главврач. — Давай-ка сегодня завалимся в ресторан. Отметим первую неделю твоей работы у нас. А то ты, старик, грустный какой-то.
— Не могу.
— Почему? Я же в курсе твоих семейных отношений. Дома тебя не ждут. А мы вот что сделаем, Илоночку с собой возьмем. Она девушка добрая и нежная. Ты поедешь с нами, Илона? — Медсестра, потупив глазки, кивнула. — Вот видишь, нет вопросов, старик. Собирайся, я тебя отвезу в очень приличное место. Ужин за мой счет.
— Я в институт еду.
— Какой институт? Уже ночь!
— Дима, помнишь, я тебя просил, когда потребуется, выделить лучшую операционную.
— Да сделаем, не вопрос.
— Для этого мне надо завершить ряд исследований.
— Ты ездишь по ночам в свой бывший институт?!
— Днем меня туда не пускают.
— Ну, Антон… Ну, ты даешь. Они тебя в шею, а ты для них по ночам корячишься.
— Я не для них. Я ради других людей.
— Ты лучше о себе подумай. Прокуратура отстала?
— Да где там. Следователь каждый день то позвонит, то сама явится, как из-под земли. Узнала, что я здесь работаю, и вчера приехала.
— Мне докладывали. Чего она хотела?
— Собирает показания, чтобы упрятать меня за решетку, и проверяет, не смылся ли я заграницу.
— А есть такая возможность?
— Приглашают… Сулят золотые горы.
— Ну, на счет гор тебе врут. Деньги сейчас делаются в России.
— Только не в науке.
— Я тебе что, мало плачу? — изобразил праведную обиду Стерьхов.
— Нормально, но разве это наука. В твоей клинике я из-за денег, а в институт езжу… — Антон в отчаянии махнул рукой. — Не могу я без науки! Не могу! Я должен осуществить одну давнюю мечту.
— Какую?
— Скоро узнаешь. Если получится, это будет великий шанс для инвалидов.
