Александр Розов - Химера
— И химера — символ такого принципа? — спросила Элис.
— Химера — это наглядный образ, — поправила Седна, — Есть в стране Ликии, которая сейчас называется Турецкая Анталия, скала под названием Янарташ, или Химера. Из расщелин в этой скале постоянно вырывается подземное пламя. Уже более трех тысяч лет местные жители показывают приезжим такой фокус: они заливают водой пламя в какой-нибудь из небольших расщелин. Оно гаснет, но через некоторое время вспыхивает снова. Отсюда и родился миф об огнедышащей Химере, постоянной угрозе порядку, заведенному богами.
Другим образом химеры считается бабочка. Она ломает оболочку куколки и вылетает на свободу. На противоположном берегу Атлантики, у ацтеков, она называлась Ицпапалотль — «Обсидиановая бабочка». Крылья этой бабочки были обсидиановыми лезвиями. Иногда ее изображали в виде женщины с крыльями бабочки и когтями ягуара на руках. Это один из аспектов богини судьбы — разрушение старого порядка, отжившего свой срок. Именно этот аспект символизировал юность, красоту и сексуальную энергию, или энергию Луны. Действие лунных богинь поясняли на примере семечка, попавшего на каменную скалу. Казалось бы, у семечка нет никаких шансов укорениться в таком месте, но его нежный росток проникает в незаметные трещины, набухает и взламывает камень, постепенно превращая его в плодородную почву. Проходит не так много времени, и на безжизненной скале уже растут яркие цветы. В мифологии скала изображает патриархальный порядок, а цветочное семечко — неизбежность разрушения этого порядка.
Элис доела кусочек пирога и, как бы между прочим, заметила:
— Вот почему я с подозрением отношусь к религиям. Все начинается с красивых слов и прекрасных образов, а заканчивается отрезанными головами и выпущенными кишками.
— И на это есть своя история, — ответила Седна, — она произошла в 2004, в городе Абиджан.
— Где это? — спросила Элис.
— Норман вам расскажет.
— Это в Кот д’Ивуар, — сообщил полковник, после некоторой паузы, — А вы, Седна, откуда знаете, что я там был?
— Из наградного списка в газете. У вас запоминающаяся фамилия, полковник Олле.
— Тогда вы знаете, что религия там была не при чем. Мы просто защищали гражданское население…
— Вот и здесь религия не при чем, — пояснила Седна, — Это как Троянская война. Она, как ведь началась не из-за религиозного спора о том, какая из трех богинь прекраснее.
Норман с явным облегчением согласился со сменой темы.
— Если я правильно помню, все началось с того, что Парис украл Елену Прекрасную.
— Нет, — возразила Элис, — все началось с яблока раздора, которое подбросила Эрида.
— Я к этому и веду, — заметила Седна, — Эрида это тоже мифологический принцип. Богиня, появляющаяся там, где есть причины для раздора. Реальной причиной раздора был флот народов моря, пришедший в тихую Медитеррию, где до того все было сбалансировано. Новая сила, из-за которой старый порядок стал разрушаться. Возникли новые союзы, кто-то получил возможность ограбить своих соседей, а кто-то сам стал ограбленным. Война охватила все средиземноморские побережья Африки, Малой Азии и Европы. Это была катастрофа, которая разрушила несколько старых цивилизаций, но породила Элладу, от которой произошла современная цивилизация Европы.
— То есть, — уточнила Элис, — Эриду объявляют виновницей объективно-обусловленных исторических событий?
Седна кивнула.
— Да. Как и любых других богинь и богов.
— В том числе, Химеру?
— Да. И Химеру тоже.
— Но, — продолжала Элис, — если Химера лишь символ или название принципа, почему для вас так важно, что с этим символом происходит?
— Потому, что связь между событиями и символами двусторонняя. Символ, который был порожден ходом событий, сам становится источником новых событий. Он начинает жить собственной жизнью, со своими интересами. Если говорить о Химере, как о символе, то наши с ней интересы совпадают, так что моя реакция вполне естественна.
— И насколько далеко вы готовы зайти в этом направлении? — спросил полковник.
— А как далеко готовы зайти вы, ассоциируя меня с Химерой? — спросила Седна, — Готовы ли вы предположить, что я вырастила обсидиановые когти и растерзала четверых ротозеев в Люксембургском саду?
— Просто мне показалось, что вы себя с ней ассоциируете.
— А вам не показалось, Норман, что мы ходим по кругу?
— Да, действительно, — согласился он, — Мы ведь опрашиваем вас просто как свидетеля… И, пожалуй, как эксперта по экзотическим культам.
Элис еще раз окинула собеседницу внимательным взглядом.
— Седна, а каким спортом вы занимаетесь?
— Вообще-то, всем видам спорта я предпочитаю секс. А так — разными и понемногу.
— Вы скромничаете. Свидетели приняли вас за участницу национальной сборной по легкой атлетике. Я имею в виду случай с ребенком, выпавшим из окна.
Седна покачала головой.
— Так я и знала, что из-за этого будут проблемы. Собираетесь предъявить мне сексуальное домогательство к детям?
— Нет, что вы. Просто мне интересно, почему вы скрылись?
— А с чего бы мне было задерживаться? Ничего интересного там не происходило.
— Да, действительно, — согласилась Элис, — Кстати, где вы живете в Париже?
— Хотите зайти ко мне в гости? — весело спросила Седна.
— Это было бы интересно, но сейчас я спрашиваю просто для протокола.
— Если вам действительно интересно посмотреть, как я живу, приезжайте в Гренландию. Не пожалеете, даже если не застанете меня дома. А для протокола — я живу у Робера.
— Это приглашение? — с некоторым удивлением спросила Элис.
— Ну, да, — подтвердила Седна, — вы мне нравитесь, и я приглашаю вас в мою страну.
22
Через полчаса, когда они уже ехали домой, Элис довольно рассеяно спросила:
— Так что же мы выяснили?
— Выяснили, что нас приглашают в Гренландию, — ответил полковник.
— Да, причем во всю сразу! Ты обратил внимание, как она это сказала? «В мою страну». Примерно как какой-нибудь Жак из Вандеи скажет «на мою ферму».
— Ну, может у гренландцев так принято, — предположил Норман.
— Она такая же гренландка, как я — кенгуру! — возразила Элис, — мы так и не выяснили, кто она такая на самом деле!
— Она — Седна Расмун из Какортока. Ставлю свой автомобиль против горелой спички, что документы у нее настоящие.
— Да, еще скажи, что она и вправду эксперт по древностям. Сколько у тебя самого бывало таких «настоящих документов», а Норман? Не ты ли мне рассказывал, что был в Гвинее профессором геологии из квебекского университета, с самыми настоящими бумагами? И какой геологией ты там занимался, а?
— Намек понял. Хорошо. Допустим, она корсиканская сепаратистка из «ARC», или красная террористка из «Action Direct». Или, как вариант, басконка из «ETA». У басков в Париже хорошие позиции. И что мы ей могли бы предъявить, если бы захотели? Четырех арабов, убитых непонятно кем, и еще одного, разбившегося на машине по небрежности водителя? Или ночные кошмары парфюмера, с которыми он ходит к психоаналитику? Несерьезно.
Элис кивнула.
— Предъявить нечего. И легенда у нее, видимо, железная, раз она предлагает: поезжайте в Гренландию и проверьте. Это, кстати, демонстративное поведение.
— Нет, — возразил полковник, — это разумное поведение специалиста. Она дает понять, что не участвует ни в чем, что могло бы нас заинтересовать.
— Специалиста по древностям? — ехидно переспросила Элис.
— Ну… — протянул он, — … Вообще, специалиста. В конце концов, давай съездим в эту Гренландию. Если хочешь.
— А поехали. Почему бы и нет?
— Ладно, — сказал полковник, — Давай доедем до дома и рассмотрим это предложение серьезно.
… Причин для поездки в Гренландию оказалось более, чем достаточно.
Во-первых, Норман обещал, что в августе они непременно съездят с детьми в какое-нибудь интересное место. Но прошел август, начался сентябрь, а из-за всяческой служебной суеты, дальше ближайшего атлантического побережья они ни разу не выбрались. Диззи и Макс в начале восприняли идею довольно прохладно: что там делать в этой Гренландии? То ли дело, Италия или Греция. Но, с другой стороны, в этих странах побывали почти все одноклассники, а в Гренландии — никто. Кроме того, появлялся веский повод несколько дней проматывать школу, и этот аргумент сработал получше других.
Во-вторых, благодаря делу о химере, у Нормана и Элис открылось железное формальное основание отправиться в Гренландию за казенный счет для проверки биографии Седны Расмун. За частный счет ехали только дети. Найдите хоть одного европейца в здравом уме, который упустит такой случай — и можете считать себя потрясателем основ культурологии.
В-третьих, через два дня совершенно неожиданно решилась главная служебная проблема, удерживающая Элис в Париже…
