Уоррен Мерфи - Исцеление смертью
– Садитесь, мистер Дональдсон, – предложила она, указав на диван. – Я хотела поговорить о результатах ваших тестов.
Доктор Форрестер взяла со стола заранее приготовленную стопку бумаг и, подойдя к дивану, села рядом с Римо.
За тест на умение сложить из блоков куб, что означало способность к самосознанию и самоорганизации, Римо получил высшую оценку. Это его немного удивило, потому что когда он был еще Римо Уильямс и пробовал поступить на работу в полицию Ньюарка и Нью-Джерси, ему за то же самое поставили «удовлетворительно». Чиун был прав, ум можно развить, как мускулы рук и ног.
Потом обсуждалась возможность нервных срывов. Римо показал высокую степень подверженности. Это подтверждали какие-то кляксы или что-то в этом роде.
– А вот у вашего тренера этот показатель очень низкий, ниже я не встречала, – сказала Лития Форрестер, прислоняясь к плечу Римо. – Как вы думаете, почему?
Ее тело распространяло аромат редкой утонченности.
– Потому что ему удается рассеивать свое дурное настроение за чужой счет, – ответил Римо, усмехнувшись.
– А вот и нечто экстраординарное! У вас обоих отсутствуют составные агрессивности. Я хочу сказать, что вы абсолютно не агрессивны. Но так не бывает! Вы искренно отвечали на этот тест?
– Это где были линии, стрелы и еще какие-то штуки?
– Да.
– Вы меня удивили, – заинтересовался Римо. Тест выглядел настолько безобидно, что они с Чиуном ответили честно. – Не знаю, как можно приукрасить ответы на такой простой тест.
– Так он и задуман. Весь секрет в простоте. Замечательно! Абсолютно никаких признаков нормальных агрессивных инстинктов, – Лития поднялась с дивана, поправляя перекрутившееся платье из тонкого джерси. – Устраивайтесь поудобнее, мистер Дональдсон. Нам нужно побеседовать.
Римо откинулся на мягкую спинку и посмотрел вверх. Через пластиковый прозрачный купол проглядывало темнеющее небо. В его вышине плавно парил ястреб. Он казался неподвижным, но вдруг камнем бросился вниз. Римо не мог видеть его жертву, но не сомневался, что она там была.
Вот так атакует и Лития Форрестер, – мелькнуло в уме Римо. – Почему и женщины, и мужчины используют секс как оружие? Забавно, что он подумал об этом только сейчас.
Лития села в кожаное кресло напротив Римо и начала задавать вопросы, как умела делать лишь доктор Форрестер:
– Если бы кто-нибудь, когда вы стоите в длинной очереди за билетами в кино, попытался встать перед вами, что бы вы сделали?
– Я сказал бы ему, что все стоят в очереди и что он – не исключение.
– А если он все-таки откажется уйти?
– Ну и что? Какое значение может иметь один человек? Честно говоря, я, наверное, даже не стал бы с ним говорить.
– Вы когда-нибудь убивали людей, мистер Дональдсон?
– О да, конечно, доктор. Трудно даже вспомнить сколько.
– Во Вьетнаме?
– И во Вьетнаме тоже.
– А что если я скажу, что мы проверяли ваше досье, мистер Дональдсон, и не нашли буквально ничего? Вы, вероятно, знаете, что учреждения нашего типа большей частью связаны с правительственными кругами, поэтому каждый новый пациент тщательно проверяется. Похоже, о вас нигде ничего нет. Даже отпечатки пальцев отсутствуют.
– Что вы говорите, доктор? Просто удивительно!
– Мистер Дональдсон, вы прибыли сюда и зарегистрировались как профессиональный игрок в гольф, – продолжала доктор Форрестер. – Однако в среде профессионалов вас никто не знает, в списках профессиональных игроков имя Римо Дональдсона не значится. Вы упомянули о Вьетнаме, но военные не располагают никакими данными о вас и вашей деятельности. Согласитесь, что это, мягко говоря, странно. Итак, кто же вы на самом деле, мистер Дональдсон?
Вот и настало время представиться друг другу, – усмехнулся Римо, а вслух сказал:
– Я тот человек, который собирается убить вас, доктор Лития Форрестер.
Он с интересом наблюдал за ее реакцией, но Лития Форрестер ничем не выдала себя.
– О-о, вот и агрессия! – только и сказала она. – Проявилась впервые. Хорошо. Я думаю, ваша проблема заключается в боязни собственной агрессивности. Нежелание признать собственную враждебность. Подумайте об этом, мистер Дональдсон. Почему вы хотели убить меня? – спросила она спокойно и как бы между прочим.
– А кто сказал, что я хотел убить вас? Я только собираюсь, – ответил Римо, поняв, что спокойный вопрос доктора Литии Форрестер – лучшее из всех возможных свидетельств не в ее пользу.
– Вы хотите сказать, что не станете убивать меня?
– Не сейчас. Откровенно говоря, убитая вы напоминали бы окровавленную Богоматерь. Но мне придется убить вас.
– Почему?
– Потому что вы, вероятно, должны умереть.
– Но почему?
– Вы в числе намеченных к уничтожению.
– Вот оно что! А кто решает, кого убивать, а кого нет?
– Обычно я сам.
– Как вы относитесь к тем, кто вами приговорен к смерти?
– А что чувствуете вы по отношению к своим пациентам, доктор?
– У меня к ним нет чувства ненависти, мистер Дональдсон.
– И я редко ненавижу тех, кого решал убить.
– Сколько человек вы убили, мистер Дональдсон?
– Сколько мужчин вы завлекли в свою постель, доктор?
– Значит, вы связываете это с сексом? – подняла брови доктор Форрестер.
– Нет!
– Что вы чувствуете в тот момент, когда убиваете человека?
– Профессиональный интерес к эффективности приемов. Потом стараюсь восстановить в деталях, как, допустим, нанесен удар левой, полностью выпрямленной или нет.
– И никаких эмоций?
– Конечно, никаких. Убиваю-то я, а не меня. Большая разница, – рассмеялся Римо, довольный своей шуткой. Но оценить ее было некому, и его веселье быстро развеялось.
– И никаких эмоций… – повторила доктор Форрестер медленно. – А почему вы убиваете людей?
– Это моя работа. Точнее, профессия. Говорят, хорошо получается. Может быть, в этом мое призвание.
– А как у вас с сексом? – задала она вопрос на другую тему.
– Нормально.
– Как вы относитесь к родителям?
– Я не помню своих родителей. Воспитывали меня монахини в сиротском приюте. У меня к ним не было особой привязанности. Монахини как монахини, делали что могли.
– Понимаю. Значит, у вас не осталось воспоминаний, связанных с мужским началом. Расскажите, каким вы представляете себе идеального мужчину? Ложитесь, если хотите, на спину, закройте глаза и фантазируйте, лепите образ совершенного мужчины. Создавайте его для меня.
Римо согласно кивнул головой, улегся поудобнее на диване и для полного комфорта сбросил мягкие кожаные туфли.
– Идеальный мужчина, – начал он, – это тот, у которого внутри мир и покой, связанные с высшими силами. Идеальный мужчина не ищет опасности, но и не бежит от нее, спокойно идет ей навстречу. Для него смерть – естественное продолжение жизни, он озабочен тем, как умереть, а не когда. Для меня идеальный мужчина – это тот, кто способен часами тихо сидеть, положив свои мирно отдыхающие тонкие длинные пальцы поверх одежд. Он должен в совершенстве владеть каким-нибудь ремеслом и делать свое дело настолько хорошо, насколько это в человеческих силах. Я считаю совершенным такого мужчину, который становится учителем того, кого он полюбит…
– Этот человек с Востока – ваш отец? – прервала его доктор Форрестер.
– Нет.
– Вероятно, он вас вырастил?
– Не с детских лет.
– Вы его любите?
– А это не вашего ума дело, черт побери! – Римо резко поднялся с дивана.
– Вот и первая по-настоящему агрессивная эмоция! – обрадовалась доктор Форрестер. – Когда вы рассказывали байки об уничтожении людей, эмоций не было. Никаких! То, что мы должны сделать, – это уничтожить убийцу внутри вас, ваше второе "Я", мужчину и самца, которого вы придумали, чтобы компенсировать его реальное отсутствие в вашем детстве. Мы поможем вам, – продолжала доктор Форрестер, – сформировать совершенно новое представление о себе, как некой позитивной силе. В процессе лечения мы разрушим ту враждебную силу, которая обосновалась внутри вас и живет своей жизнью, сделав вас своим рабом. У этой силы есть какое-нибудь имя? Обычно бывает.
– А как же! Разрушитель. Или Дестроер.
– Вот и отлично! Нам придется уничтожить этого Разрушителя. Нам вместе с вами. – Она помолчала, а потом заговорила вновь: – На сегодня, пожалуй, хватит. Время уже позднее.
Римо стоял прямо и неподвижно, не отводя пламенного взгляда от лучистых голубых кристаллов ее глаз. Спокойная и чуть ироничная улыбка Литии возбуждала его и злила одновременно.
– Многие замышляли убить Дестроера, – усмехнулся Римо, – но погибли сами в неравной борьбе.
– Посмотрим, что удастся сделать нам, – улыбнулась доктор Лития Форрестер.
Именно тогда Римо почувствовал сильное желание не только вонзиться и проникнуть внутрь, но и воспроизвестись.
Будь, что будет, – решил Римо, прекрасно понимая, что может погибнуть. Он снова пристально вглядывался через прозрачный купол в вечернее небо, пытаясь отыскать того ястреба. Но его нигде не было.
