Борис Ушаков - Не все трупы неподвижны
— А туда зачем заезжали?
— По дороге случайно узнали, что в Сет на несколько дней зашли знаменитые русские парусники. Вот и захотели на них взглянуть.
— Что за парусники?
— «Седофф» и «Крузенштерн», — с трудом выговаривает Жан. — Как-то так. Эти кошмарные русские названия находятся за гранью добра и зла.
Вздыхаю. В детстве я мечтал стать моряком.
— Завидую вам. Я бы тоже хотел посмотреть эти корабли. Я ведь из России.
— О-ля-ля! Мы с Жаном почему-то сразу так и подумали: мсье Росс — из России! — восклицает Жанна.
Пападопулосов не принимает участия в нашем разговоре. Он сосредоточенно ест картофельную запеканку, думая о чём-то своём, болгарском.
Ужин готовится закончиться не менее приятно, чем начался. По просьбе Жана Луиза делает нам дижестив — чудесный коктейль из красного портвейна, бренди и яичного желтка.
— О, я обожаю порто-флип! — восторженно заявляет коротышка, наблюдая за тем, как зубастая Луиза ловко смешивает в шейкере ингредиенты коктейля со льдом.
Когда перед каждым стоит рюмка, полная розового нектара, посыпанного тёртым мускатным орехом, Жанна с энтузиазмом предлагает:
— Друзья! А не перейти ли нам в гостиную? Устроим шикарный светский вечер. Мсье Росс, мсье Пападо! Вы играете в баккара?
Не дожидаясь нашего согласия, Жанна подхватывает свою рюмку и держит путь в гостиную. Цок-цок-цок-цок! — цокают по керамическим плиткам пола её высокие каблуки. Я не умею играть в баккара, но волей-неволей тащусь следом за самоуверенной байкершей. Хочу посмотреть на светский вечер. И совершенно зря.
В гостиной вместо шикарного светского вечера нас встречает аскетичный мсье Франсуа с пудовым распятием на груди, раскрытым Божественным Писанием в руках и религиозным безумием в глазах. Гостеприимный, как могила.
— Камбрэ, — звучно произносит старый Камбрэ, едва наша процессия оказывается в гостиной.
— Очень приятно, мсье Камбрэ. Вы не будете возражать, если мы здесь сыграем партию в баккара? — улыбается религиозному фанатику Жанна, устраиваясь в кресле за круглым столом. — Жан, доставай карты!
Жанна ставит рюмку с дижестивом на стол, грациозным движением вытаскивает сигарету, не подозревая, что нельзя соединять уголь, селитру и серу. Будет взрыв.
— Святая Лурдская дева! — оглушительно взрывается Франсуа, выкатывая глаза, покрытые сетью кровяных прожилок. Толстые стёкла очков превращают прожилки в уродливые красные пиявки, присосавшиеся к белкам. — В этом непорочном месте пьянство запрещено! Так же как курение табака, азартные игры, разврат и прочие непотребства! Немедленно покиньте гостиную!
— А где можно курить? — задаёт вопрос Жан, тактично пряча за спину свою рюмку.
— Если не боитесь продать бессмертную душу дьяволу, курите у себя в номере!
Франсуа вопит так, как будто мы хотели в гостиной отведать крови христианского младенца. Я замечаю, что Пападопулосов уже испарился из гостиной. Словно успел надеть тюбетейку-невидимку.
— Луиза! Где ты, старая скорлупа? Адольф! Кассандра!
Первой на отчаянный зов старикана является зубастая Луиза. Шаркая ногами, она входит в гостиную, видит Жанну с сигаретой, рюмку на столе, укоризненно качает головой и голосом из туфлей объявляет:
— Здесь нельзя пить спиртное и курить. У моего мужа астма.
Жанна красиво поднимает брови и без всякой ажитации произносит своим ломким голосом:
— Мне кажется, что вы выдуваете из мыши слона, мсье Камбрэ, но если нельзя, значит, нельзя. Предлагаю перенести светский вечер в нашу комнату. Жан, ты не против?
Я восхищён выдержкой Жанны. Настоящая аристократка! Верно сказано: бриллиант, брошенный в грязь, остаётся бриллиантом, а пыль, поднятая до небес, остаётся пылью. Не помню, кто сказал.
А вот и Адольф просовывает свой длинный подбородок в дверь. Он жадно разглядывает симпатичную Жанну. Злобный тип гнусно оживился, глаза светятся голодным блеском. Видимо, он не знает, что вечером все женщины кажутся красивыми. Чтобы узнать наверняка, нужно посмотреть утром. И кстати, дерьмо, даже политое дорогим одеколоном, остаётся дерьмом. Тоже не помню, кто сказал.
В общем, шикарный светский вечер не удался. Мсье Франсуа показал нам, кто здесь есть ху. В баккара я не играю, настроение испорчено, поэтому оставляю рюмку с порто-флипом на столе и, несмотря на уговоры общительных бельгийцев, отправляю себя в свой номер. Поднимаясь по скрипучей лестнице, с горечью думаю о том, что мой удел — лишь изнурительные походы в санктуарий, опасные прогулки в заброшенном саду и тягостные беседы со скорбным разумом Анибалем. Ну и ладно.
В коридоре на втором этаже я вижу Кассандру. Голубоглазка выходит с ведром и шваброй в руках из последнего пустующего номера. В ушах наушники плеера. Говорят, что встретить женщину с полным ведром к удаче. Меня осеняет одна классная идея. Впрочем, это моё субъективное мнение.
— Халло, Кассандра!
— Халло! — машинально отвечает девчушка, но, видимо, вспомнив что-то неприятное, отворачивает от меня личико.
— У меня к тебе просьба. Ты не могла бы вызвать на утро такси? Слышишь меня?
Кассандра снимает наушники и спрашивает обиженным тоном:
— Зачем вам такси?
Это, конечно, не её дело, но ведь каждая нормальная женщина обязательно лезет не в своё дело, поэтому я кротко отвечаю:
— Хочу поехать в Сет.
Кассандра с проснувшимся любопытством смотрит на меня.
— Зачем вам в Сет?
— Посмотреть знаменитые русские парусники «Седов» и «Крузенштерн». Они сейчас стоят в Сете. Я с детства мечтал их увидеть.
Годится ведь как предлог? Кассандра неожиданно предлагает:
— Я могла бы сама вас туда отвезти, мсье Вадим. Мне бы тоже хотелось посмотреть на эти парусники.
Я удивлён. Оказывается, девочки-эльфы интересуются парусниками? Никогда бы не поверил!
— У тебя есть машина?
— У Адольфа есть пикап. Я договорюсь с ним.
Я в нерешительности.
— Я бы не хотел, чтобы Адольф знал о моей поездке.
Кассандра лучезарно улыбается. Совсем как раньше.
— Не беспокойтесь, мсье Вадим. Он ничего не узнает. Я что-нибудь придумаю. Ну, совру чего-нибудь.
Вот в этом я не сомневаюсь. Ладно, так тому и быть. Пусть златовласая Кассандра будет моим билетом в Сет. Договариваемся о технических деталях завтрашней поездки. Прочный союз заключен.
— Чюсс!
— Чюсс!
Запираюсь в своём номере. Чувствую, насколько я выдохся. В изнеможении роняю себя на диван. Зачем я еду в Сет? Любоваться старыми парусниками? Конечно нет. Чтобы внести смятение в ряды неизвестных врагов.
Поднимаю себя одной только силой воли, натягиваю футболку, смоченную в священном источнике, устраиваю бессильное тело в постели. Глаза закрываются сами собой. Оревуар, среда!
Глава 9
Бонжур, четверг!
Впрочем, ещё утро. Мрачное, как вдовья вуаль. Семь часов. Пустынное шоссе. Прохладно, ветрено, дождливо. Чёрные тучи упорно ползут следом за нами в Сет, время от времени принимаясь поливать раскисшие поля. Я сижу рядом с Кассандрой в кабине супермощного «Форда» семидесятых годов прошлого века и с любопытством наблюдаю, как она, закусив губу, управляет здоровенным фермерским пикапом. Вот никогда бы не подумал, что у Адольфа найдётся такой крутой тачан. В нём всё по-взрослому: восьмидюймовые диски, брутальный передок с бабушкоотбойником, дуга безопасности за кабиной, грязные красные борта, агрессивный рёв двигателя. Настоящий танк выходного дня.
— Кассандра, не гони так! — кричу маленькому водителю большой колымаги. — На этом монстре нельзя ехать больше ста километров в час!
— Почему? — удивленно скашивает на меня неправдоподобно голубой глаз Кассандра. — Я не видела здесь знаков ограничения скорости.
— Мой ангел-хранитель не успевает!
Кассандра снисходительно улыбается мне, точь-в-точь, как дурачку Анибалю.
— Что ты сказала Адольфу? Зачем тебе понадобилась машина?
— А зачем вам это знать? — строптиво спрашивает вредная особа.
— Просто до кучи моих энциклопедических знаний.
— Я сказала, что отец велел привезти дрова для сауны. Мы каждую неделю ездим за ними на лесопилку.
— И Адольф не удивился, что ты хочешь поехать одна?
— Я уже ездила одна. На лесопилке есть рабочие. Они сами загружают машину.
— А почему Адольф не поехал?
— Ему нельзя. Его лишили водительских прав на год.
— А у тебя-то есть права?
Кассандра звонко хохочет:
— Откуда? Мне же только что исполнилось восемнадцать. Но Камбрэ на это наплевать.
Упс! Я ещё раз убеждаюсь, что эта милая девочка-эльф склонна к авантюризму и обману. Замолкаю. Смотрю на мокрую дорогу. О правах нужно было беспокоиться раньше. Теперь уже поздно пить боржоми.
В облаке водяной пыли несёмся к Средиземному морю. Наша неубиваемая, почти как «уазик», телега для дров минует Тарб, Сен-Годан, Мюре. Скоро Тулуза — столица региона Юг — Пиренеи, департамента Верхняя Гаронна и четвёртый по величине город Франции. Знакомые места: покрытые лесом недогоры, зелёные луга, бурые пашни, одноэтажные крестьянские дома. По этой дороге в прошлую субботу мы с Мариной и Сашей катили в Лурд. Прошло пять дней, а кажется, словно целый месяц: столько всего произошло за это время.
