Жан-Марк Сувира - И унесет тебя ветер
Когда молодой патрульный подошел к Мистралю и сказал: «СК спрашивает, можете ли вы подняться», — тот сразу понял, что у них есть какой-то результат. Он быстро, запыхавшись, поднялся по лестнице на четвертый этаж. Два криминалиста сидели на корточках и брали пробу на анализ.
Старший группы пальцем показал Мистралю на голубой след от центра гостиной до места лица Шанталь Коломар.
— Странно, этот след был смыт водой, остальные пятна крови — нет. Не понимаю, зачем он его смывал: ведь это та же самая кровь! Не врубаюсь в эти штуки. В кухне нашли губку, которой это делали. Она вымыта до полной чистоты, на глаз ничего не заметно.
Техник показал губку в целлофановом пакете, на ней были видны светящиеся голубые следы реактива.
— Честно говоря, ничего не понимаю, — признался Мистраль, глядя, как эксперты фотографируют следы, оставленные «Блю стар».
Глава 9
Тот же день.
Мистраль пил холодное пиво в кабинете Бальма. Он только что закончил докладывать первому заму о деле Коломар.
— И что ты в итоге думаешь? — спросил Бальм.
— Думаю, это жандармское расследование нам еще здорово срикошетит по голове. Кто-то совершает убийства с одинаковой периодичностью, одним и тем же способом, подкладывает загадочные тексты — я уже ко всему готов. Могу поспорить, в воскресенье опять будет убийство.
— К жандармам в Уазу людей посылал?
— Да, еще утром. Вечером будем, видимо, иметь представление об их деле и сравним с нашими двумя убийствами.
— Приходит тебе что-нибудь в голову, почему оба убийства произошли в одном округе?
— Нет, пока ничего. Блуждаем в потемках. Если между убитыми есть какая-то связь, появляется ниточка: тот тип живет в Шестом округе или, может, работает — откуда мне знать? Или он не из того района. Но больше всего мне не нравится способ убийства. Осколки зеркала в лице и в горле — такого я еще не видел.
— Ты сказал, в воскресенье? Почему?
— Потому что если мы держим в уме серию из Уазы — три убийства, обнаруженные с такими же интервалами, — то следующее надо ждать в воскресенье. Но еще это значит, что третья женщина уже убита, потому что он оповещает через два дня после преступления. А если так, понимаешь, как это скверно? Может, он только что кого-то убил, а мы не сумели этому помешать. Представляю, что будут писать газеты: «Полиция знала о готовящемся убийстве, но не смогла его предупредить!»
— Да, паскудно. Тут все равно ничего не поделаешь, эту логику ты оставь. А о том, что преступление может произойти опять в Шестом округе, — об этом ты думал?
— Да, конечно. К сожалению, это было бы очень логично. Ближайшие две недели я буду посылать ребят обходить весь округ вообще и особенно места поблизости от места жительства убитых. Иногда попадаются люди, которые выходят из дома только в определенные часы, так что соседи их не замечают.
— Верно, хорошая идея. Сейчас пресса заклинилась на смертности от жары, хочет знать точное число умерших. Полемика началась. Вот нам и хорошо, мы пока не под обстрелом. Хочешь, попросим городскую полицию усилить автомобильное патрулирование?
— Нет. Патрулям перед выездом надо будет давать инструкции, а мне, честно говоря, рассказать им особо нечего. Мы даже не знаем, как выглядит подозреваемый! А может, еще какие сведения поступали, для других служб?
— Особенного ничего, только вот одна забавная штучка. Кто-то вроде психически больного повадился звонить на ФИП. За последнюю неделю звонил раз пятьдесят.
— И что ему нужно?
— Поговорить с какой-нибудь дикторшей. Так вообще-то бывает, но обычно, когда таких посылают, они уже не перезванивают. А этот, зараза, такой уж вышел упрямый! Мое мнение — на жаре перегрелся.
— Что-нибудь выяснили?
— Пока что нет. Дело ведет БППЛ.[12] Завтра их дежурные возьмут показания у директора станции. По первым данным, на коммутаторе у них записали все вызовы, это есть на CD. Сначала будут анализировать голос, потом попытаются изловить.
— А можно установить, с какого номера звонят?
— Запросто, но бесполезно. Он всегда звонит с автомата, только каждый раз с другого. В понедельник будут известны подробности.
Дожидаясь возвращения подчиненных, Мистраль позвонил детям. Но сначала долго говорил с отцом о безопасности своих мальчиков.
— Нет, твои дети с острым ножом не играют и на деревья не лазают. Да, они ходят гулять всегда в панамках, пьют воду, сидят в тени, а на солнце не бегают.
Мистраль уловил в голосе отца иронию.
— Ты так говоришь, чтобы меня успокоить?
— Людовик, твои мальчишки делают все то же самое, что делал ты на их месте в их возрасте. Когда им надоедает шапка, они ее скидывают. Стоит отвернуться, они уже сидят на дереве, а вовсе не под деревом и носятся они целый день. Но нож я от них спрятал. Они как-то, не знаю как, смастерили лук и стрелы и хотят теперь охотиться на птичек. Но стрелы у них дальше двух метров не летят, так что мы спокойны, а птички и подавно. Ночью спят хорошо.
Людовик слушал отца и улыбался.
— А я сегодня ночью перечитывал «Ночной полет».
— Твои ребята все в тебя, Людо. Готовься ехать с ними в края их мечты, когда они до этого дорастут. И тебе будет такая радость!
Потом Людовик поболтал с обоими сыновьями, по-прежнему наставлял их, чтоб были осторожны, но знал, что дети его не слушают и думают только о том, как бы снова побежать играть.
Потом он позвонил Кларе сказать, что вернется, вероятно, поздно, чтобы к ужину не ждала.
— А можем поужинать не дома. Я заеду за тобой часов в десять и поедем в любое место, куда укажешь, — предложила жена.
Людовик не удивился. Он даже ожидал подобного, зная, что супруга хочет с ним поговорить и от своего не отступит.
— Послушай, у меня снова убийство, одежда опять провоняла трупом. Я так не могу никуда идти — людей пугать.
— Не выдумывай. Ничем твоя одежда не воняет. У тебя самого трупный запах застоялся в носу и в мозгу, вот и все. Можешь переодеться, но от этого ничего не изменится.
Потом Мистраль сосредоточенно читал дела Элизабет Норман и Шанталь Коломар. Его отвлек звонок внутреннего телефона: Дальмат доложил, что допрос пожарных завершен. Капитан дожидался Мистраля. Они обменялись общими фразами о смерти, жаре и непрестанных вызовах, которые всех измотали. На прощание Мистраль чуть было не сказал пожарным: «До воскресенья».
Он пошел в кабинет Дальмата; там уже сидели Кальдрон и остальные.
— Мы ждали вас послушать запись. — Жозе Фариа нажал на кнопку:
«Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Шанталь Коломар не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на углу улиц Сены и Изящных Искусств».
Полицейский нажал на «стоп».
— Пожарные определили телефонную кабину: этот автомат на бульваре Эдгара Кине. Я отправил запрос во «Франс-телеком» на звонки из этой кабины за двадцать четыре часа: двенадцать до вызова и двенадцать после.
Кальдрон одобрительно кивнул.
— Жозе, поставь нам теперь запись вызова по поводу Норман, сравним.
Поставили другой диск, нажали кнопку, прислушались:
«Здравствуйте. Я звоню, чтобы сообщить вам, что моя знакомая Элиза Норман не отвечает на телефонные звонки. Я звонил ей на работу, мне сказали, ее не было уже два дня. Она должна быть сейчас в Париже. Я беспокоюсь. Она живет на улице Мадам, 108».
Стоп. Конец записи.
— Этот тип себя не утруждает: заменил имя, адрес — и вперед! — лаконично заметил Фариа.
— Я вообще думаю, что ему на нас плевать. Грубо говоря, он это делает на потеху почтеннейшей публике. Мог бы вообще-то звонить прямо нам — мы бы не посылали за окружными да пожарными. У тех всех-то дел — дверь взломать! — добавил его товарищ.
К половине девятого группы, занятые следствием по делу Шанталь Коломар, одна за другой возвращались на набережную Орфевр. Мистраль внимательно выслушивал их донесения. Время от времени он заглядывал в свои записи и не находил точек пересечения с делом Элизы Норман. Насколько спокойная, без приключений жизнь была у Норман, настолько же напряженная у Коломар. Она заведовала салоном модных причесок, отдыхала за границей, постоянного бойфренда не имела, посещала фитнес-клуб, по вечерам часто не бывала дома. Имелось у нее с Норман кое-какое внешнее сходство: обе длинноволосые худенькие брюнетки примерно одного возраста. Еще два общих пункта: они жили в Шестом округе столицы и были не замужем. И вот их избрал убийца.
Мистраль прикрепил фото обеих жертв на магнитной доске и под каждым приписал кое-какие заметки. Под фото Шанталь Коломар он обвел красным фломастером аббревиатуру ДНК.
