Николай Усков - Семь ангелов
Наконец, у королевы проснулся разум. Ее советники приказали схватить одного из слуг короля Андрея, объявили его убийцей и возили в клетке по городу, прижигая раскаленным железом. Делали они это якобы затем, чтобы весь народ услышал признания в страшном преступлении. Но несчастный только мычал, ибо, по тайному приказу, ему заблаговременно отрезали язык. Надо сказать, затея эта показалась мне очень полезной. Ведь для народа зрелище важнее истины, особенно когда пытаешься истину скрыть. Однако вскоре поползли слухи о том, что наказали невиновного. В народе стали называть имена едва ли не всех знатных господ этого королевства, якобы замешанных в убийстве государя.
И что же наша златокудрая королева? А ничего. Иоанна, не дожидаясь окончания траура по мужу и не разрешившись от бремени – ведь носила она под сердцем ребенка, – заявила, что собирается второй раз выйти замуж. Воистину глупы женщины. Только из снисхождения к их скудоумию наградил Господь женщин плавными формами, нежной кожей, упругими выпуклостями и полными неги отверстиями. Иначе кто из мужчин обратил бы внимание на эти бессмысленные, пустые и ничтожные создания. Как только королева заявила о своих намерениях, первым в очереди к ее руке оказался принц Роберт из Таранто, старший брат того злосчастного Людовика. Ведь привык он везде быть первым. И не мог теперь допустить, чтобы королева досталась кому-то еще, особенно младшему в семье. Приехал тот Роберт в королевский замок, сидя на белом коне, словно уже считал себя государем. Вся сбруя, платье и даже волосы принца были усыпаны жемчугом и драгоценными камнями в пустой надежде затмить собою солнце. Камни разглядели мы и в ушах Роберта, к которым на манер женщин прицепил он серьги. Со встречавшими его принц говорил милостиво и снисходительно, полагая, что так обычно разговаривают короли со своими подданными. Иоанне преподнес он щедрые подарки и прочел стихи собственного сочинения, смысл которых сводился к следующему: я так красив, богат и знатен, что тебе, никому не нужной дурнушке и нищенке, сильно повезло. Королева все это выслушала с улыбкой, но ответила уклончиво, дескать, польщена столь благородным предложением от столь прекрасного юноши, согласившегося призреть бедную вдову. Роберт был так доволен собой, что не заметил насмешки в голосе Иоанны, но, напротив, поспешил распространить по городу весть о предстоящей свадьбе. И даже написал об этом нашему господину папе.
Людовик, услышав о бракосочетании королевы, которую считал своей, пришел в ярость. Особенно его задело, что избранником назвала она старшего брата, которому и так досталось в этой жизни все по праву первородства. Людовик явился к Иоанне и в самых последних выражениях обругал и ее, и своего брата. Королева была немало удивлена жестокими словами любовника, ибо полагала, что не давала своего согласия на брак с Робертом, а лишь посмеялась над его заносчивостью. Воистину эта женщина проявляет тонкость там, где она не нужна. Если бы дала она Роберту четкий отказ, не случилось бы того, чему мы, к стыду своему, стали свидетелями. Людовик заставил Иоанну публично объявить, что весть о ее помолвке с принцем Робертом из Таранто – плод воображения того Роберта, поскольку она давно выбрала себе в мужья его младшего брата. Роберт, который уже рисовал картины пышной свадьбы, надеясь затмить пир в Кане Галилейской[30], получил двойное оскорбление. Он обвинил королеву в нарушении слова, данного ему. А чтобы привлечь к себе симпатии толпы, заявил, что, выходя за Людовика, королева намерена избавить убийц Андрея от праведного наказания. Покинув Неаполь, Роберт направился в свои владения, чтобы собрать армию и силой заставить Иоанну выйти за него, а брата своего единоутробного схватить и казнить. Так в стране, где жена изменяет мужу, а подданный убивает короля, брат идет на брата. Глядя на все это, я заскучал. Замысел наш осуществлялся сам собой, без каких-либо усилий с моей стороны.
Поскольку в Неаполе стало небезопасно, отправил Клару, брюхо которой заметно округлилось, к матери ее, в деревню Ашея. Выдал ей порядочное содержание в двадцать флоринов. На стол и вино потрачено десять флоринов. Причина такой расточительности – скука, а также брожение телесных соков, не находящих выхода. Ведь брюхо той Клары столь велико, что не мог возлечь на нее для расслабления. Вот и приходилось заливать внутренний пламень вином. Наш медик по имени Мордехай предлагает в лечебных целях собственной рукой выпускать соки. Но он так говорит, поскольку иудеи всегда следовали мерзостному обычаю проклятого Онана. Что не удивительно, ибо мало найдется в мире женщин, готовых разделить ложе со столь уродливыми мужчинами, каковыми являются все иудеи. За рукоблудие и другие свои преступления будут в свое время по справедливости наказаны.
Неаполь, лето Господне 1346, месяца января 15-й день
В декабре королева Иоанна благополучно разрешилась от бремени. Я присутствовал при этом деле и молил Создателя лишь об одном, чтобы ребенок не был черным и хвостатым. Ведь встречалась она с мавром, пока не остановила свой выбор на Людовике. Хвала Господу, у Иоанны родился белый мальчик. По сморщенной его мордашке не смог установить, похож он на убитого короля или кого-то из принцев Таранто. Ибо, думаем, на ложе ее побывал не только злосчастный Людовик, но и брат его Роберт. Чтобы умаслить венгров, младенца назвали в честь деда Андрея Карлом Мартеллом[31]. Венгров это известие нисколько не обрадовало, ибо не хотели они передавать трон сыну Иоанны, но намеревались заполучить его сами. Ведь король Венгерский по имени Людовик[32] приходился Андрею старшим братом, а лет ему исполнилось двадцать.
Не было времени рассказать, как сразу после убийства Андрея попросил одного честного слугу, который служил покойнику, написать письмо королю Венгерскому. Праведное желание того слуги поддержал я суммой в десять флоринов. Не составило особого труда убедить его поведать королю Венгерскому, будто бы сама Иоанна придумала убить мужа. Злодейство же осуществила она при помощи сеньора дикого нрава, ею же и соблазненного в нарушении святых обетов брака. Остальное было изложено по правде, ибо сам слуга при этом присутствовал, разбуженный криками пьяных мужиков. Просил его не упустить ни одной яркой детали, каковых было немало, но и добавил кое-что. Мордехай рассказал нам, что в момент повешения, как он не раз видел – ибо часто покупал трупы казненных для своих исследований, – происходит извержение всех внутренних соков: мочи, спермы и кала. Сам я не уверен, так ли это было, когда душили короля Андрея, но слуге продиктовал, что несчастный король висел на веревке с обнаженным срамом, а по ногам его стекали экскременты. Пока сочинял это, представил себе, как должен багроветь король Венгерский. Чтобы от людей бесхитростных добиться нужного, недостаточно сухим языком изложить суть событий. Надо найти такую деталь, которая поразит их воображение и заставит действовать яростно и безрассудно. Замысел мой достиг своей цели. Король Венгерский публично обвинил Иоанну в убийстве мужа и покрытии соучастников злодейства, о чем он писал нашему господину папе. Король также заявил, что папа должен благословить его, Людовика Венгерского, занять трон убитого брата, который принадлежит ему по праву крови и по справедливости. Слышал еще, что готов он прийти в Неаполь с великой армией, чтобы покарать преступников и возложить на себя корону этого королевства.
Королеву Иоанну оставила прежняя невозмутимость. Теперь ей стало страшно. Роберт из Таранто начал против нее войну, Венгерский король готовит армию, чтобы высадиться в Неаполе, любовник ее ездит по стране, пытаясь отыскать хоть кого-то на защиту себя и королевы, а народ на улицах требует казнить убийц Андрея. В канун праздника Крещения оборванцы схватили одного из людей того Людовика, связали и долго водили по улицам, осыпая оскорблениями и нанося побои. А потом, не зная, чем еще занять свою праздность, привязали несчастного за руки и ноги к лошадям да разорвали на части. Упокой, Господи, его душу. Голову его и прочее нанизали на пики и, распевая песни, носили по городу, словно реликвии, пока не воткнули под дворцом госпожи Иоанны. Указывал ей в окно на столь печальное зрелище и умолял принести народу необходимую и спасительную жертву. Королева на мои слова расплакалась и сказала:
– О чем ты меня просишь, монах? Ты хочешь, чтобы я отдала им свое сердце. На, вырви его и кинь им, – и тут она, о Боже, порвала на своей груди тонкий шелк и показала мне свои тайны, от которых и сейчас туманится в голове. Слезы ее текли по нежным щекам, а в глазах была такая тоска и боль, что дал себе клятву отныне ее во всем защищать, сколь бы глупой и пустой она нам ни казалась.
По моему совету королева на следующий день покинула свой дворец, который все здесь называют Новым, и перебралась в более безопасный замок Яйца. Теперь расскажу, почему он так называется. Некогда Вергилий положил в основание замка яйцо, предупредив, что, когда яйцо разобьется, Неаполь падет. Чтобы не допустить этого, многие здешние короли не жалели сил, делая замок Яйца неприступным. Эта крепость – лучшая во всем королевстве. Стоит она на скале и со всех сторон окружена морем так, что королева могла чувствовать себя там в безопасности.
