Ужас Амитивилля - Энсон Джей

«И еще, – бормотал он про себя, – нужно зайти в банк и оплатить чек. Это дело чести». Джордж допил вторую кружку пива. Все это время он не обращал внимания на то, что бармен стоит прямо перед ним. Но когда он поднял глаза, то увидел, что он стоит и давно ждет заказ. Джордж прикрыл кружку рукой, показывая, что больше пить не собирался.

– Извините, мистер, – обратился к нему бармен. – Вы приезжий?

– Нет, – ответил Джордж, – я живу в Амитивилле. Мы только что переехали.

Бармен кивнул и сказал после паузы:

– Понимаете, вы – точная копия одного парня из местных. – Он звякнул монетами, которыми рассчитался Джордж. – Сейчас его здесь нет… Какое-то время не будет… – Он положил сдачу на стойку бара. – Возможно, не будет никогда.

Джордж взял сдачу и пожал плечами и пробормотал под нос: «Вечно меня принимают за кого-то из своих знакомых. Может, из-за бороды. Все сейчас носят бороду».

– Ладно, до встречи, – сказал вслух Джордж и направился к выходу.

Бармен снова кивнул:

– До встречи. Заходите еще.

Джордж уже был у дверей.

– Послушайте! – снова окликнул его бармен. – Куда вы, кстати, переехали?

Джордж остановился в дверях, обернулся и кивнул в сторону запада.

– Две улицы отсюда. Мы живем на Оушен…

Услышав это, бармен обомлел. Он почувствовал, как пивная кружка выскальзывает у него из рук.

– …Авеню, сто двенадцать, – закончил фразу Джордж, и в эту секунду кружка упала и от удара об пол разлетелась на осколки.

Кэти ждала, когда Джордж вернется домой. Она сидела в гостиной у рождественской елки: ей совсем не хотелось оставаться одной на кухне после той встречи с чем-то невидимым, пахнущим духами. Дети сидели в спальне мальчиков и смотрели телевизор. Большую часть дня они провели спокойно, увлеченные просмотром любимого фильма. По тому, как радостно они смеялись, Кэти могла безошибочно определить, что на экране их кумиры: Эбботт и Костелло [19].

Сейчас она пыталась сосредоточить все свое внимание на том, куда могли подеваться деньги Джимми. Снова и снова Кэти и Джордж обыскивали каждый квадратный дюйм кухни, прихожей, гостиной и столовой, проверили все шкафы в поисках злополучного конверта. «Ну не мог же он просто раствориться в воздухе! – сокрушалась Кэти. – В доме не было никого, кто мог бы взять его. Куда же он, черт возьми, мог деться?»

Кэти подумала о присутствии на кухне того, что невидимо, и вздрогнула. Она заставила себя переключиться мысленно на другие комнаты в доме. «Швейная комната? Комната с красными стенами в подвале?» – Размышляя, она было приподнялась из уютного кресла, но передумала и села снова. Ей страшно было идти туда одной. «Во всяком случае, – уговаривала себя она, откидываясь в кресле, – когда мы с Джорджем были там, то не заметили ничего особенного, кроме того красного цвета».

Кэти взглянула на часы. «Почти четыре. Где Джордж? Он ушел более часа назад…» Краешком глаза она заметила некое движение справа.

Одним из первых рождественских подарков Кэти Джорджу был огромный, длиной четыре фута [20], фарфоровый лев. Статуэтка изображала животное естественной окраски, припавшее к земле и готовое прыгнуть на невидимую жертву. Джорджу очень понравился подарок, и он поместил его в гостиную, и этот лев стоял на большом столе рядом с креслом Джорджа у камина.

Кэти повернулась и посмотрела на статую внимательнее, в этот момент ей показалось, что статуя передвинулась к ней на несколько футов ближе!

После того как сержант Джонфриддо покинул дом отца Манкусо, священник пребывал в ярости. Он злился и упрекал себя за то, что не нашел выхода из бедственного положения, в котором оказались Лютцы, что так и не смог отделаться от навязчивой идеи все-таки попытаться исправить ситуацию. На несколько часов он все же отвлекся и погрузился в накопившиеся дела, рассмотрение которых в местном суде было назначено на следующую неделю.

Отец Манкусо прекрасно осознавал, что ему необходимо принять множество ответственных решений, от которых зависят жизни людей. Он постарался освободиться от расплывчатых абстракций, подобных тем, к каким прибег Джонфриддо, совершенно неудовлетворительно, на взгляд священника, изложивший причины убийства семьи Дефео, а также рассеять любые сомнения относительно безопасности Лютцев в их доме. Слабость, которую он ощущал после прогулки на зимнем воздухе, прошла. Был седьмой час вечера, отец Манкусо проголодался и вспомнил, что после чашки чая в компании Джонфриддо он ничего не ел и не пил.

Священник отложил досье, потянулся и отправился на кухню. В гостиной зазвонил телефон. Отец Манкусо взял трубку и сказал:

– Алло!

Ответа не последовало; в трубке раздавался монотонный треск.

Священник почувствовал, как дрожь пробежала по телу. Все еще сжимая в руках трубку, он начал покрываться потом, почему-то в его памяти всплыл последний разговор с Джорджем Лютцем.

Джордж прислушивался к резким щелчкам, раздававшимся в телефонной трубке. Он был на кухне с Кэти и с детьми в тот момент, когда аппарат начал настойчиво трезвонить. На его многократные «алло» так никто и не ответил, поэтому Джордж повесил трубку.

– Нет, как тебе это нравится? Нашелся же какой-то умник и решил поиграть в игры!

Кэти взглянула на мужа. Они ужинали. Джордж присоединился к трапезе лишь несколько минут назад. Он сказал, что долго бродил по городу и убедился, что улица, на которой они поселились, лучшая в этом районе.

Кэти подумала, что прогулка пошла Джорджу на пользу: после нее он стал выглядеть лучше.

Конечно, ей не терпелось рассказать о фарфоровом льве, но в данный момент она сочла это глупостью и тут же забыла, тем более что новое происшествие заставило позабыть о старом.

– Что случилось? – спросила она.

– Там, на другом конце провода, никого не было, вот что случилось. Монотонный треск, больше ничего, – возвращаясь к столу, сказал Джордж. – Понимаешь, все было точно так, как в тот раз, когда я попытался поговорить с отцом Манкусо. Интересно, пытался ли он дозвониться до нас после этого? – Он вернулся к телефону и набрал домашний номер священника.

Отсчитав десять гудков и так и не получив ответа, Джордж взглянул на часы над раковиной на кухне. Было ровно семь. Он зябко повел плечами.

– Тебе не кажется, Кэти, что здесь снова становится холодно?

Отец Манкусо только что измерил температуру. Она подскочила до 102 градусов [21].

– Опять! – простонал он. – Господи, только не это!

Приставив палец к запястью и глядя на часы, он начал отсчитывать пульс. Он отметил, что было ровно семь часов. Через минуту его сердце забилось с частотой сто двадцать ударов в минуту.

Обычно пульс у отца Манкусо был восемьдесят ударов в минуту. Он понял, что вот-вот заболеет снова.

Джордж вышел из кухни и направился в гостиную.

– Нужно подбросить дров в камин, – сказал он, обращаясь к Кэти.

Она взглянула на мужа. Он неуклюжей походкой покидал кухню. Чувство подавленности снова стало овладевать ею. Внезапно в гостиной раздался грохот.

– Кто, черт побери, оставил на полу этого проклятого льва? – донесся до Кэти вопль Джорджа. – Он чуть не убил меня!

На следующее утро в понедельник 29 декабря 1975 года лодыжка Джорджа одеревенела. Он крайне неудачно упал на фарфорового истукана и серьезно ушибся о поленья, сложенные у камина. Кроме того, он рассек правую бровь, но Кэти наложила пластырь, и кровотечение остановилось.

Что по-настоящему обеспокоило Кэти, так это явный отпечаток зубов на лодыжке Джорджа.

Джордж доковылял до своего «форда» 1974 года выпуска, но долго не мог завести холодный мотор. Он знал, что при температуре 17–19 градусов [22] у него будут проблемы с зажиганием. Но двигатель, в конце концов, заработал, и Джордж поехал через весь Лонг-Айленд в Сиоссет. Первое, что он должен был сделать, это оплатить чек, который подписал в Астория Манор. Для этого необходимо было перевести деньги со счета акционерного общества Уильяма X. Парри, его, Джорджа, землеустроительной компании.