Джим Томпсон - Убийца во мне
Следовательно, я сел в машину и поехал в суд.
Хенк Баттерби, помощник шерифа, бросил на меня сочувственный взгляд, а другой помощник, случайно оказавшийся в приемной, подмигнул и поздоровался. В помещение ворвался Говард и, схватив меня за локоть, утащил в свой кабинет.
– Какая удача, Лу! – Он едва не пускал слюни от восторга. – А теперь я объясню, какова наша тактика. Вот что от вас требуется: сначала успокоить его – вы понимаете, что я имею в виду, – и усыпить бдительность, а потом вцепиться мертвой хваткой. Предупредите его о том, что, если он будет сотрудничать, мы облегчим его участь, предъявим обвинение в непредумышленном убийстве – мы, естественно, можем это сделать, но все, сказанное вами, меня ни к чему не обязывает. Предупредите его, что в противном случае его ждет электрический стул. Ему восемнадцать, уже исполнилось, и...
Я пристально посмотрел на него. Но он неправильно понял мои взгляд.
– Черт, – сказал он, тыча мне пальцем под ребра, – кому это я рассказываю, что надо делать? Разве я не знаю, как вы умеете управляться с этими ребятами? Разве я...
– Вы еще ничего мне не сказали, – возразил я. – Мне известно, что Джонни немного несдержан, но я все равно не могу представить его убийцей. Что, по-вашему, у вас есть на него?
– По-моему! Ха! У нас есть... – Он заколебался. – В общем, ситуация такова, Лу Элмер приехал в дом той шлюхи с десятью тысячами баксов. Они сошлись именно на этой сумме. Но когда мы пересчитали деньги, пятисот долларов не хватило...
– И что? – спросил я. Оказывается, все было именно так, как я предполагал. Чертов Элмер не захотел признаться в том, что у него нет собственных денег.
– Ну, мы подумали – Боб и я, – что Элмер, очевидно, проиграл их в кости или потратил каким-то другим образом. Но все купюры были промаркированы, и старик уже предупредил все местные банки. Если бы она все же осталась в городе после того, как получила бы свои деньги, он привлек бы ее за шантаж... Ох уж этот Конвей! Немногие решатся поставить против него!
– Кажется, не так давно были сделаны ставки против меня, – напомнил я.
– Да ладно вам, Лу, – он похлопал меня по спине. – Ну что вы, вы неправы. Мы полностью вам доверяли. Просто это дело Конвея, и... гм, вы оказались поблизости, и...
– Оставим, – сказал я: – Джонни потратил эти деньги?
– Двадцать. Он вчера расплатился в аптеке, а сегодня утром двадцатку доставили в банк. Мы отследили ее путь и два часа назад вышли на него. А теперь...
– Откуда вам известно, что Элмер не потратил эти деньги и они просто поступают в оборот?
– Больше ни одной купюры не выявлено. Только эта. Следовательно... Подождите, Лу. Подождите минутку. Позвольте мне обрисовать ситуацию – это сэкономит нам время. Я был искренне готов признать, что эти деньги попали к нему случайно. Он сам рассчитался с собой за работу на заправке. Только странно получается: плата за две ночные смены составляет ровно двадцать долларов. Ладно, не будем заострять на этом внимание – вы меня понимаете? Не исключено, что он принял от кого-то двадцатку и ею сам себе заплатил. Однако он этого не утверждает – он вообще ничего не говорит, – потому что просто не может это утверждать. Между полуночью и восемью утра на заправке Мерфи останавливается мало машин. Наверняка он запомнил бы того, кто дал ему эту двадцатку. Мы бы проверили этого клиента или клиентов, и он бы остался чист – если он действительночист.
– Возможно, двадцатка уже была в кассе, когда он заступил на смену?
– Вы шутите? Одна купюра в двадцать баксов на то, чтобы сдавать сдачу? – Хендрикс покачал головой. – Нам известно, что ее не было, даже без слов Слима Мерфи. Стоите! Подождите! Мы проверили Мерфи, у него твердое алиби. А вот у парня... На период с девяти вечера в субботу до одиннадцати алиби у него нет. Мы не можем выяснить, где он был, а он молчит... Да, Лу, дело наилегчайшее, как ни взгляни. Возьмем убийства как таковые – бабу избили до полусмерти. На такое способен только человек, потерявший голову. А теперь деньги: из всей суммы взято только пятьсот. Он потрясен столь огромной кучей денег, хватает первое, что попадается под руку, а остальное бросает. Типично детское поведение.
– Да, – сказал я, – да, кажется, вы правы, Говард. Вы думаете, деньги, оставшиеся от пятисот, он где-то спрятал?
– Либо спрятал, либо, испугавшись, выбросил. Лу, дело наилегчайшее. Я, дружище, впервые сталкиваюсь с такой элементарщиной. Если бы он сейчас рухнул замертво, я бы решил, что это кара свыше, – а ведь я нерелигиозен!
Итак, он все сказал. Все разложил по полочкам, все доказал.
– Лу, думаю, вам пора приступать. Мы изолировали его, но решили не регистрировать, пока он не сознается. Мне бы не хотелось, чтобы какой-то там адвокатишка рассказывал ему о его правах на этом этапе игры.
Я заколебался. Потом сказал:
– Верно, это нам сейчас ни к чему. Да и не даст ничего... А Боб знает?
– Зачем тревожить Боба? Что он может сделать?
– Я просто подумал, а не стоит ли нам спросить его... будет ли правильно, если я...
– Будет ли правильно? – Говард нахмурился. – А почему может быть неправильно?.. О, я понимаю, что вы чувствуете, Лу Он всего лишь ребенок, вы давно знаете его. Но он убийца, Лу, причем хладнокровный. Помните об этом. Помните о том, что ощущала та несчастная женщина, когда он бил ее по лицу. Вы видели ее. Вы видели, во что превратилось ее лицо. В кусок мяса, котлету...
– Не надо, – сказал я. – Ради бога!
– Ладно, Лу, ладно. – Он обнял меня за плечи. – Прошу прошения. Я все время забываю, что вы так и не ожесточились против этого отребья. Ну?
– Ну, – сказал я, – думаю, пора приступать к делу.
Я спустился в подвал – в тюрьму Надзиратель пропустил меня внутрь и закрыл за мной решетчатую дверь, потом мы вместе прошли мимо КПЗ и обычных камер к тяжелой стальной двери. В двери имелся «глазок», и я заглянул в него. Но ничего не увидел. Трудно сохранить лампочку в целости и сохранности, какой бы защитный кожух мы на нее ни ставили. Да и через окно, расположенное на две трети ниже уровня земли, света почти не поступает.
– Возьмешь фонарь, Лу?
– Нет, – ответил я. – Вряд ли он мне понадобится.
Надзиратель приоткрыл дверь на несколько дюймов, и я проскользнул в камеру. Дверь с лязгом захлопнулась. Я на секунду замер, моргая. Послышался скрип, тень поднялась и двинулась ко мне.
Джонни упал мне на руки, я прижал его к себе и стал хлопать по спине, успокаивая:
– Все в порядке, Джонни. Все будет хорошо.
– Господи, Лу. Господи боже мой. Я знал... я знал, что вы придете, что они пошлют за вами. Но вас так долго не было, так долго, что я начал думать, что... может... вы...
– Ты плохо меня знаешь, Джонни. Разве тебе не известно, что я почти постоянно думаю о тебе?
– К-конечно. – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, как пловец, достигший берега после тяжелого заплыва. – Лу, у вас есть сигарета? Эти грязные ублюдки забрали все мои...
– Ладно, ладно, – перебил его я. – Они просто выполняли свой долг, Джонни. Бери сигару, я покурю вместе с тобой.
Мы сели рядышком на прикрученные к полу нары, я достал спички и зажег одну. Прикурив, Джонни выпустил дым, я тоже. Наши лица на мгновение осветил огонек.
– Это убьет старика. – Он отрывисто рассмеялся. – Думаю... придется ему сказать, да?
– Да, – ответил я. – Боюсь, придется ему сказать, Джонни.
– Как скоро я смогу уйти?
– Очень скоро. Осталось недолго, – сказал я. – Где ты был в воскресенье вечером?
– В кино. – Он сильно затянулся, огонек сигары вспыхнул ярче, и я заметил, что у него на скулах заиграли желваки. – А какая разница?
– Джонни, ты же понимаешь, что я имею в виду Куда ты пошел после кино, где ты был после окончания сеанса и перед началом смены?
– В общем, – «пых», «пых»,– я не понимаю, при чем тут это. Я же не спрашиваю вас, – «пых», -где вы...
– А ты спроси, – сказал я. – И я отвечу. Наверное, Джонни, ты знаешь меня хуже, чем я думал. Кажется, я всегда был искренен с тобой?
– Черт, Лу, – проговорил он, устыдившись. – Вы же знаете, как я отношусь к вам, но... Ладно, я бы все равно рассказал вам рано или поздно. Было... – «пых», -вот как все было, Лу Я сказал старику, что у меня свидание в среду, что я боюсь за свои покрышки и что можно по дешевке купить парочку хороших. Я предложил ему, что буду каждую неделю возвращать ему часть долга, пока не расплачусь. И...
– Подожди, дай мне разобраться, – сказал я. – Тебе понадобились покрышки для машины, и ты решил занять денег у отца?
– Точно! Именно то, что я сказал. А знаете, Лу, что он мне ответил? Он сказал, что покрышки мне не нужны, что я и так слишком много болтаюсь без дела. Он сказал, чтобы я привел девчонку в дом, что мама сделает мороженое, что мы сыграем в картишки или во что-нибудь еще! Вы представляете! – Он сокрушенно покачал головой. – Как можно быть таким глупым!
