А. Квиннел - До белого каления
– Все равно, я рада еще больше, – улыбнулась девочка и стала рассказывать обо всех своих обидах на гувернантку.
Через несколько минут Кризи поймал взгляд девочки, и они встали, собираясь уходить.
– Вы, наверное, не итальянец? – спросила женщина, провожая их к машине.
– Нет, он американец, – бросила Пинта, – из штата Теннесси.
Обратив внимание на восторг, с которым девочка это произнесла, женщина улыбнулась.
– В таком случае, мистер Кризи, не могу не сделать вам комплимент по поводу вашего итальянского языка. Вы, видимо, учили его в Неаполе?
– Меня обучал неаполитанец.
– Я так и поняла по вашему выговору. – Она указала на дверь с задней стороны здания. – Здесь у нас кухня. После занятий мы стараемся не задерживать девочек и вовремя отправлять их домой, но если вдруг придется ждать, вам приготовят кофе. – Женщина печально улыбнулась. – Сейчас, к сожалению, такое время, что у многих девочек есть телохранители.
Кризи поблагодарил пожилую учительницу, Пинта ее поцеловала в щеку, и они уехали.
Обратно он решил поехать другим путем. Девочка удивилась, но он объяснил, что хочет изучить и эту дорогу, посмотреть ее опасные участки и дома, стоявшие на обочинах, в которых могут спрятаться похитители.
Какое-то время Пинта вела себя спокойно, но визит в школу и встреча с синьорой Делюкой слишком взволновали ее. Она не сводила глаз с большого молчаливого человека, сидевшего рядом, и в конце концов спросила:
– Кризи, тебе нравилось учиться в школе?
– Нет.
– Совсем не нравилось?
– Нет.
Его лаконичные ответы не обескуражили Пинту, и она как ни в чем не бывало задала очередной вопрос:
– Но почему?
– Школа, где я учился, очень отличалась от твоей, и там не было ни одного учителя, похожего на синьору Делюку.
Еще какое-то время они ехали молча, пока Пинта размышляла над его ответом, потом снова спросила:
– Значит, ты не был там счастлив?
Кризи вздохнул, чтобы сдержать нараставшее раздражение, и проговорил:
– Счастье – это состояние ума. Я никогда не думал о том, был я в школе счастлив или нет.
Девочка почувствовала его недовольство, но она еще была не настолько взрослой и осмотрительной, чтобы сделать соответствующие выводы. Поскольку его приезд совпал с радостными для нее событиями, точнее говоря, стал их причиной, она хотела поделиться с Кризи своим счастьем. Однако его настроение смущало девочку. Она не знала, что он по натуре своей человек молчаливый и замкнутый. А ей так хотелось узнать его поближе! Пинта посмотрела на его сжимавшие руль руки со следами ожогов и коснулась одной из них.
– Что случилось с твоими руками?
Он резко отдернул руку и раздраженно ответил:
– Никогда меня не трогай, когда я веду машину! И не задавай мне все время вопросы. Я здесь совсем не для того, чтобы болтать с тобой обо всякой ерунде. Ничего тебе обо мне знать не надо. Я только тебя охраняю.
Говорил он не громко, но очень жестко, его слова звучали, как удары бича. Девочка отдернула ручонку и, оскорбленная в лучших чувствах, забилась в самый дальний угол кресла.
Кризи бросил на нее взгляд. Она сидела неподвижно, поджав губы и уставившись на дорогу прямо перед собой, подбородок ее нервно подрагивал.
– И не вздумай реветь, – раздраженно добавил он. Отняв одну руку от руля, Кризи даже начал жестикулировать от избытка чувств. Он был не на шутку рассержен. – Мир большой, в нем разное случается. Всякое. На самом деле все гораздо сложнее, чем просто быть счастливым или не очень счастливым. Могут произойти очень страшные вещи. Ты узнаешь об этом, когда вырастешь.
– Я вовсе не ребенок, – с вызовом сказала Пинта. – Я знаю, что случаются всякие несчастья. У меня был друг, которого похитили и отрезали ему палец. Мне пришлось потом несколько месяцев сидеть дома взаперти. А теперь, когда мы все время вместе и ты только молчишь и хмуришься, я все равно не плачу.
Но хоть взгляд Пинты и был сердитым, в глазах ее стояли слезы. Кризи вывел машину на обочину и остановился. Тишину нарушало лишь обиженное сопение Пинты.
– Послушай меня внимательно, – в конце концов проговорил он. – Я такой, какой есть. С детьми я ладить не умею. Мне не нравится, когда задают много вопросов. Или ты это правильно поймешь и сделаешь соответствующие выводы, или твоему отцу придется подыскать тебе другого телохранителя. Ты меня поняла?
Сопение прекратилось. Пинта сидела неподвижно и смотрела перед собой. Внезапно она раскрыла дверцу, вышла из машины и пересела на заднее сиденье.
– Теперь, мистер Кризи, будьте добры, отвезите меня домой. – На слове «мистер» она сделала особое ударение.
Он оглянулся. Девочка на него не смотрела. Она сидела очень прямо с сердитым и неприступным видом.
Кризи поехал дальше с двойственным ощущением: с одной стороны, он совсем не хотел ее обидеть; с другой – его не в сиделки нанимали. Поступить по-другому было никак нельзя. Так или иначе, все нужно расставить по своим местам. О том, чтобы у девочки были друзья-приятели, надо было беспокоиться ее родителям. Это не его забота.
* * *В воскресенье, когда после ужина Кризи удобно устроился у себя с книжкой, раздался стук в дверь. Чувствовал он себя неважно. Прошлой ночью он слегка перебрал и из комнаты выходил, только чтобы поесть. Кризи решил, что стучать могут либо Рика, либо Этторе.
Это была Рика.
– Я хотела спросить вас, все ли в порядке, удобно ли вам здесь, может быть, вам что-нибудь еще нужно? – проговорила она, стоя в дверях.
Он отложил книгу в сторону.
– Спасибо, у меня есть все, что мне необходимо.
Женщина окинула взглядом комнату.
– Еда наша вас устраивает? Мария сказала мне, что вы очень мало ели сегодня.
– Еда отличная. Замечательная. Мне просто было немного не по себе. Теперь все в порядке.
Рика прошлась по комнате.
– Вы не против, если мы с вами немного поговорим?
Он пригласил ее сесть, жестом указав на стул, а сам остался сидеть на кровати.
Кризи восхищенно смотрел на ее фигуру. Она напоминала ему балерину – движения Рики были плавные, неторопливые и очень точные. Она закинула ногу на ногу. Кризи с удивлением заметил, что на ней чулки со швом сзади. Он таких не видел уже много лет.
– Как вы ладите с Пинтой? – спросила она.
Ответил он довольно резко:
– Когда она отдает себе отчет в том, что я – не очередная ее новая игрушка, у нас все в порядке.
Женщина улыбнулась.
– Ее радость вполне естественна: наконец-то у девочки появился телохранитель, и теперь она снова может ездить в школу. Ей было очень тоскливо. Постарайтесь быть с ней терпеливы, Кризи.
– Мне платят за то, чтобы я ее защищал, а не за то, чтобы я ее развлекал.
Рика чуть склонила голову, признавая его правоту.
– Вы с ней повздорили? Сама она мне ничего не говорила, но вчера вечером мне показалось, что она чем-то расстроена.
Кризи встал и подошел к окну, повернувшись спиной к женщине.
– Знаете, – сказал он, – наверное, ничего у меня с этой работой не получится. Раньше я об этом как-то не задумывался, но общительного компаньона из меня, пожалуй, не выйдет. Вам бы лучше попросить мужа подыскать кого-нибудь другого, кто помоложе.
Он обернулся. Рика качала головой.
– Нет-нет, вы правы. Вас наняли ее защищать. Ни о чем другом речь не шла. Я совершенно уверена, что со своими обязанностями вы отлично справитесь.
Она взглянула на постель. Ее внимание привлек пистолет, свисавший в кобуре с одной из ножек кровати в изголовье.
– Я и не знала, что у вас есть оружие. – Рика улыбнулась. – Наверное, я скажу сейчас глупость, но это делает все гораздо более серьезным, чем мне представлялось поначалу.
Он ничего не ответил, и Рика продолжила:
– Мне казалось, что вы скорее специалист по карате или кто-то в этом роде. – Потом ей вспомнились документы, полученные в агентстве. – Самооборона без оружия – так это, кажется, называется? Вы ведь, если память мне не изменяет, были в свое время инструктором по рукопашному бою без оружия?
– Да, – произнес Кризи. – Но вооруженный бой гораздо эффективнее. Как бы то ни было, пистолетом обычно пользуются лишь для устрашения. Не думаю, что мне придется применить его в деле.
– Но если Пинте будет угрожать опасность, вы пустите его в ход?
– Естественно.
Он чувствовал ее возраставший интерес к нему и гадал, как будет развиваться ситуация.
– Вы, должно быть, немало людей на своем веку перебили?
Кризи пожал плечами. Женщина смотрела на него, как будто оценивая.
– Мне как-то трудно себе это представить. Я, конечно, понимаю, на войне, издали – это одно дело. Но стоя рядом, лицом к лицу, кого-то убить – это должно быть просто ужасно.
– Люди ко всему привыкают. Но тот, кому пришлось с этим столкнуться, вряд ли подходит на роль воспитателя или сиделки для ребенка.
Рика рассмеялась.
