Жак Мазо - Орлиный мост
Мишель вскочил и сделал друзьям знак, чтобы они не двигались.
— Продолжайте разговаривать, — прошептал он, потом пошел открывать, надеясь застать непрошеного гостя врасплох.
Инспектор резко распахнул дверь и оказался лицом к лицу с секретарем мэра, Жоржем Перреном. Тот был крайне удивлен такой манерой встречать гостей.
— Извините за беспокойство! Я пришел за доктором. Антонену сделалось плохо!
Жером вышел с чемоданчиком в руках.
— Мы с тобой! — крикнул Мишель. Затем, обращаясь к Мюрьель, он добавил: — Нужно удостовериться, что недомогание Антонена никак не связано с нашим делом.
В кафе полным ходом шли разговоры по поводу несчастного Антонена. Черт! Трудно было поверить в то, как это произошло!
Ни с того ни с сего он повалился на бок и стал бредить как безумный!
Мишель слушал, о чем говорили люди, и медленно двигался к комнате, находившейся позади зала, где Жером уже осматривал больного. Посетители, в большинстве своем люди пожилые, казалось, были напуганы. С некоторыми Мишель поздоровался, поскольку уже не раз видел их в баре.
Жорж Перрен стоял у входа в комнату, где лежал Антонен. Мишель, а за ним и Мюрьель вошли туда. Помещение было довольно просторным, с земляным полом; оно служило и жилой комнатой, и складом для бутылок. Здесь пахло выдержанным вином. Везде царил беспорядок, и на первый взгляд трудно было понять, что где лежит у Антонена. Личные веши валялись повсюду: среди кухонных принадлежностей, ящиков с бутылками и другими нелепыми предметами, такими, как старинная коляска, проржавевшая сушилка для белья и ручная тележка без колеса.
Хозяин кафе лежал плашмя на армейской кушетке, тяжело дыша и широко открыв глаза. Жером осматривал его.
— Думаю, у Антонена не было сердечного приступа, — доверительно сообщил он Мишелю. — Я позвонил в Алее. Его перевезут в клинику, чтобы провести дополнительные обследования.
В то время как Жером укрывал Антонена серым рваным одеялом, Мишель встретился со взглядом панически напуганного старика. Его губы дрогнули, но он не произнес ни единого звука.
Поскольку Мюрьель согласилась посидеть с Антоненом, Мишель пошел опрашивать свидетелей происшествия.
Все пытались говорить разом. Это неизбежные последствия его возраста! Ему почти восемьдесят лет, и он совершенно нормален, только у него слабое сердце!
Некоторые, однако, качали головами, выражая сомнения. По их мнению, дело было в чем-то другом, совсем другом… Впрочем, и они не представляли, что стало причиной столь разительной перемены в поведении Антонена.
Один из спорщиков, крепкий семидесятилетний старик с буйной седой шевелюрой, высказался более внятно:
— Я все видел! Он наливал мне пиво, когда это случилось. Надо было видеть его глаза. Он казался одержимым. Можно подумать, что перед ним возникло видение. Я вам точно скажу, в него вселился дух…
— Все это чепуха, — возразил другой человек, не намного моложе. — Я понимаю, о чем ты толкуешь. Но это давно забытая история.
— Черт! Ты можешь думать что хочешь, — настаивал первый, — но я вот что тебе скажу…
Их разговоры были прерваны появлением санитаров «скорой помощи», которые увезли парализованного Антонена. Старики толкались, чтобы посмотреть на больного и сделать более или менее оптимистические прогнозы по поводу его выздоровления. Было похоже, что эти пожилые люди участвуют в своеобразной и довольно неприятной гонке на выживание и никому из них не хочется стареть.
Жером несколько минут побеседовал с санитаром, настаивая на том, чтобы Антонена сразу отвезли в его клинику.
Жорж Перрен принял решение закрыть кафе. Некоторые пенсионеры стали ворчать, что теперь им некуда будет ходить. Но разве Перрен мог поступить иначе? У хозяина кафе не было ни семьи, ни помощника, который вел бы дела в его отсутствие.
Секретарь мэрии попросил всех освободить помещение. Мишель предупредил Жерома и Мюрьель, что вернется не скоро, пока не допросит старика, слова которого показались ему загадочными. Представившись, он предложил ему прогуляться вместе.
— Да почему же нет, молодой человек? Первый раз в жизни меня будет сопровождать полицейский! Но предупреждаю, быстро не получится. Я хожу медленно, а мой дом в самом начале деревни. Путь неблизкий.
Как только они вышли на дорогу, он начал говорить скороговоркой. Его зовут Эмиль, ему восемьдесят три года, и он здесь родился. Всю свою жизнь он проработал в текстильной промышленности, пока не закрыли последнюю прядильную фабрику в Сен-Жан-дю-Гаре.
— Эмиль, я буду говорить без обиняков, — прервал его Мишель. — Когда я услышал о ваших подозрениях относительно инцидента с Антоненом, то захотел узнать об этом поподробнее.
Старик шел ровной походкой, опираясь на трость.
— Ах, молодой человек, лучше бы мне ничего вам не рассказывать. Как говорят, держи язык за зубами! Но поскольку жить мне осталось совсем недолго… Это началось в далекие времена. В эпоху религиозных войн. В то время протестанты боялись католиков и, чтобы защитить себя, стали образовывать тайные общества. Одно из них просуществовало в этих краях в течение нескольких веков, причем у него были приверженцы в каждой деревне. Говорили, что даже руководители общества точно не знали, кто их поддерживал. В одном я уверен: мой отец был среди них. Порой он уходил вечерами, и никто не знал куда. Моя мать, конечно, обо всем догадывалась, но говорила, что детей это не касается… Через несколько дней он возвращался, возобновлял работу и домашние дела как ни в чем ни бывало. Это продолжалось и во время войны. Вероятно, эти люди участвовали в движении Сопротивления, но точно об этом никому не известно… Тем не менее многое приписывали деятельности этого общества! Исчезновение людей, насильственную смерть, доносы и еще бог знает что… Потом все прекратилось, и надолго. Затем, в восьмидесятых годах, без всяких причин общество возродилось. Каждый раз, когда в этих краях происходили странные события, во всем обвиняли общество.
— Как оно называлось?
— Несчастный! О нем говорили «общество», «оно» или «они». Но никакого названия не упоминали.
— И все же, — заметил Мишель, — я не понимаю, какие цели преследовали его члены…
— Я говорю то, что знаю! Я никогда не был одним из них. Но, должно быть, там все происходит как в религиозных сектах, о которых известно больше. О них рассказывают всякий вздор, и это передается из поколения в поколение. Одни верят в конец света, другие — в пришельцев, третьи — в дьявола. Вы, наверное, видели в «Новостях» сообщения о массовых самоубийствах людей, которым пообещали, что после смерти они вновь вернутся на землю, или еще какую-нибудь другую глупость…
Свернув на узкую тропинку с живой изгородью, они вышли к каменному дому неподалеку от дороги. Поскольку было темно, Мишелю не удалось составить мнение, что это был за дом.
— Вот здесь я и живу, молодой человек.
— Один?
— Да, я всегда так жил, или почти всегда. Жизнь меня не баловала…
Он отпер дверь и зажег свет.
— Но какое отношение имеет ваш рассказ к Антонену? — спросил Мишель.
— Его взгляд… Его взгляд, когда он открыл глаза… Не знаю почему, но я сразу подумал о секте.
Мишель предпочел бы, чтобы Эмиль пригласил его в дом. Ему нужно было задать старику столько вопросов! Но тот уже прощался:
— Теперь вы знаете, где я живу, приходите меня навестить! Вы составите мне компанию. Ну, всего наилучшего! До свидания…
Возвращаясь, Мишель на какое-то время позабыл о словах Эмиля. Ночь была слишком хороша, и можно было идти, глядя на звезды. В низинах трава, покрывшаяся росой, источала сладостный аромат. Ему захотелось лечь на землю, как он делал это мальчишкой. Но нужно было вернуться и привести мысли в порядок.
На следующий день инспектор встал очень рано. Из-за бесконечных кошмаров он плохо спал и несколько раз даже просыпался.
На кухне хозяйничал Жером. Мишель начал было расспрашивать его о вчерашних событиях, но друг уклонился от вопросов, сказав, что очень спешит. Тем не менее, уходя, он пообещал Мишелю держать его в курсе событий относительно состояния здоровья Антонена.
Мишель пил кофе, сидя напротив застекленного окна, выходящего в сад, и размышлял о том, как изменить тактику расследования. Действительно, ситуация стала совсем другой всего за несколько часов. Загадочное происшествие у моста. Он и Мюрьель стали жертвами угроз, а затем и странный недуг Антонена. Все это вызывало тревогу. Да и дело Тома становилось все более подозрительным…
Для начала он поедет вместе с Мюрьель забрать ее машину. Придется ехать без тормозов, а потом сдать автомобиль в ремонт. Предположив, что молодая женщина захочет повидать Веронику, Мишель решил, что подбросит ее до клиники и пойдет навестить майора Вердье, которому расскажет последние новости. Потом, если останется время, он без предупреждения заедет к Пьеру, брату Тома, который является одним из основных свидетелей по этому делу. Мишель знал, что всегда застанет его на месте, так как у Пьера антикварный магазин в Сен-Марсиале, в нескольких километрах от Лазаля.
