Поль-Франсуа Уссон - Кристаль
— Взгляни хотя бы.
— Попозже.
— Ты даже не зашел в лабораторию к судмедэкспертам…
— Вскрытие юных девственниц — не самое приятное зрелище.
— Кстати, она уже не была девственницей.
Бьорн приподнял одну бровь:
— Это как-то связано с убийством?
— Нет-нет… просто…
— Просто что? — с раздражением сказал комиссар. — Почему ты сказал «уже не была девственницей»?
Медвежьи брови сдвинулись к переносице.
— У тебя есть дети, Йохансен?
— Э-э… нет… я…
— В каком возрасте ты сам потерял невинность?
— Но… какое отношение…
— Ты ведь почему-то отметил эту деталь.
Белобрысый полицейский, смущенный и сбитый с толку, попытался вновь вернуть Бьорна к обсуждению сути дела:
— Когда судмедэксперт узнал, что расследование поручено тебе, он сказал, что для нас все сделает в первую очередь.
— Можно подумать, у него большая очередь! — Бьорн хмыкнул. — Сам, скорее всего, обрадовался, сразу примчался на запах свежей крови!
— Скорее уж мяса на пару, учитывая место преступления…
Бьорн с изумлением посмотрел на помощника.
— Прости, шеф, — проговорил тот, потупившись, — это была дурацкая шутка…
— Но ведь сауна к тому времени уже остыла. Однако наша итальянка… как там ее?..
— Адриана, — подсказал Йохансен.
— Наша Адриана разгуливала по ней голышом. Одна, в холодной сауне посреди ночи… если только ее не пригласил туда убийца.
— Не пригласил или не пригласила, — выделяя последний слог, сказал Йохансен.
Бьорн испытующе взглянул на помощника, но теперь тот не отвел глаз и добавил:
— Ее могли раздеть уже после убийства, а одежду унести.
— Ну что ж… действительно могли… — согласился комиссар и, подняв медвежью лапу, требовательно произнес: — Ну, давай сюда свой отчет!
Йохансен почтительно протянул ему папку. Бьорн медленно пролистал страницы отчета вперед и назад и поднял глаза:
— Не бог весть что.
— Не знаю… Надо еще раз перечитать на свежую голову.
— Размозжены лоб и затылок. Любого из двух ударов было достаточно, чтобы убить. Второй был лишним.
Бьорн с гримасой недовольства указал на размытую фотографию тела Адрианы, наполовину соскользнувшего со скамейки.
— Кто фотографировал?
— Маленький Хенрик.
— Передай ему от меня, что он бездарь.
— Просто он не дурак выпить. А поскольку вчера была пятница…
— Подумаешь! Я тоже алкоголик, и что?
Йохансен с обескураженным видом опустился на скамью рядом с шефом. Дерево, разбухшее от пара, казалось сырым. Скамья напротив них была запятнана кровью. Кровавый след протянулся по стене до самого пола. Бьорн посмотрел на ведро и веревочную швабру, оставленные уборщицей, и передал папку помощнику. Йохансен, раскрыв ее у себя на коленях, принялся повторно изучать каждую страницу отчета.
Тишину нарушил чей-то кашель. Оба полицейских одновременно повернулись к двери. На пороге стояла уборщица, со страхом оглядывая помещение. Йохансен слегка наклонился к своему патрону и тихо произнес:
— Это она обнаружила тело…
Бьорн поднялся и подошел прямо к женщине:
— Спасибо, что вернулась, мадемуазель.[10]
Огромная фигура Бьорна сейчас закрывала от женщины забрызганную кровью скамейку. Уборщица испуганно смотрела на него — видно было, что потрясение, вызванное увиденным утром, еще не прошло. Боясь, как бы уборщице внезапно не стало дурно, Бьорн подхватил ее под руку, прежде чем подвести к месту преступления.
— Тебе придется рассказать обо всем, что ты видела, — сказал он. — Очень важно, чтобы ты во всех подробностях вспомнила тот момент, когда вошла. Инспектор Йохансен запишет твои показания. Так ведь, Йохансен?
Помощник вскочил со скамьи и слегка щелкнул каблуками.
— Запишешь все показания этой достойной, сознательной особы, — добавил Бьорн и, снова повернувшись к уборщице, продолжал: — Да, прости, я ведь говорю прежде всего с женщиной, а не со служащей отеля… Как тебя зовут?
— Эли, комиссар.
— Красивое имя.
— Спасибо.
Несмотря на обстоятельства, она слегка покраснела, услышав комплимент. Бьорн отметил этот факт, мысленно усмехнувшись с иронией. Он крепче сжал пухлую руку уборщицы и, глядя на нее так пристально, словно хотел загипнотизировать, спросил:
— Итак, Эли, когда ты утром пришла сюда делать уборку… как всегда по утрам, да?.. что ты увидела?
— Нет, комиссар, не всегда… не каждое утро. Я прихожу два раза в неделю. Вчера должен была убираться Сари, новичок, из Шри-Ланки. Но поскольку у него жена должна вот-вот родить… между нами говоря, что-то они увлеклись, это у них уже пятый ребенок!.. Так вот, я его заменила. А если бы все было как всегда, мне не пришлось бы увидеть эту бедную малышку…
— Да, я понимаю. Продолжай.
Уборщица молчала. Нет, так не годится, подумал Бьорн, сохраняя на лице сочувственную улыбку. Он подвел Эли к входу в парную, потом сделал Йохансену знак, чтобы тот подошел, и, положив обе руки на плечи женщины, спросил:
— В какое время ты пришла?
— В полседьмого утра.
— Так, хорошо. В половине седьмого утра ты входишь в сауну. У тебя с собой ведро и швабра — вон они стоят. Это ведь твое ведро и твоя швабра, да?
— Да. Я так испугалась, что бросила их здесь. Но…
— Понимаю. Ты бросила их, потому что испугалась того, что здесь увидела. Вот это меня и интересует больше всего. Я хочу узнать детали.
— Да, комиссар. Обычно я начинаю уборку с коридора и служебных помещений, а под конец прихожу сюда. Сегодня утром я не убиралась, потому что вы были здесь, и…
— Да, конечно.
Бьорн по-прежнему держал ее за плечи, пристально глядя ей в лицо.
— Я так понимаю, когда ты вошла, то не сразу ее увидела. Тебе пришлось повернуться в ту сторону…
Он отпустил ее. Эли невольно повернулась.
— Боже всемогущий… — со стоном произнесла она.
— Продолжай…
— Первое, что я заметила, это что здесь было грязнее, чем обычно. Потом я увидела большой камень… и кровь! Раньше я никогда не видела кровь, то есть так много… и так близко…
— Что ты почувствовала?
— Я не понимаю твоего вопроса, комиссар, — жалобно сказала Эли.
— Ну, например, как ты думаешь, ты была одна в сауне?
Эли вздрогнула и машинально посмотрела по сторонам.
— О, ну конечно, я была одна! То есть… не считая этой бедняжки… Господи, боже мой!..
— Что ты подумала?
Эли снова застонала, но, увидев нетерпеливую гримасу на лице Бьорна, взяла себя в руки.
— Я подумала, что она в темноте наткнулась на печку, потому что та была опрокинута.
— А свет был погашен?
— Нет, горел. То есть это я его включила, когда вошла. Выключатель у двери. Как только я вхожу, сразу включаю свет.
— И все-таки. Ты уверена, что именно ты зажгла свет вчера утром?
— Господи помилуй! А ведь ты прав, комиссар! Я по привычке потянулась к выключателю, щелкнула клавишей… Но свет и правда уже горел! Так что мне пришлось нажать второй раз…
— То есть сауна была освещена. Тебя это не встревожило?
— Нет. Бывает иногда, что некоторые клиенты приходят в сауну ночью… если ты понимаешь, о чем я… а когда уходят, забывают гасить свет. Приходится потом за ними убирать. Иногда я нахожу здесь эти штуки…
Йохансен бросил на шефа заговорщицкий взгляд.
— А сейчас тебе по-прежнему кажется, что она могла наткнуться на печку, опрокинуть ее, а сама упасть и разбить голову о скамейку? — спросил Бьорн.
— Нет… ведь сауна была освещена…
— Давай пока забудем про свет.
— Это настоящая старинная печка — видите, чугунная, с фарфоровыми изразцами… И к тому же в ней камни… Я однажды попыталась сдвинуть ее с места, но женщине в одиночку этого не сделать.
— Эта итальянка была спортсменкой, — напомнил Бьорн.
— Все равно это невозможно.
Эли окинула взглядом фигуру Бьорна, потом бросила взгляд на Йохансена и добавила:
— Даже ты, комиссар, вряд ли смог бы.
— Ну, хорошо. В какой момент ты поняла, что это не был несчастный случай?
— Почти сразу же. Из-за камня, заляпанного кровью, который лежал на полу у скамьи. Да и вообще, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что тут произошло настоящее сражение…
— Мм… Продолжай.
— Сам видишь, комиссар, камни рассыпаны по полу. Но они не раскатились по всей сауне, а лежат рядом друг с другом, и при этом как бы в форме веера. И ножки печки находятся рядом с теми ямками в полу, которые они же и оставили. То есть если печку повалили, то не случайно, а нарочно. И осторожно. А если бы ее просто опрокинули в драке, то камни валялись бы повсюду. Но они все вместе лежат, и посмотри — на некоторых капли крови. Нет, я готова спорить, что убийца все рассчитал и загодя выбрал оружие. Ты видел этот булыжник? Какая же должна быть ручища у этого человека?..
