Ли Чайлд - Один выстрел
Ричер молчал.
– А? – спросил Барр. – Может, патруль остановился помочь. Да? Пока я стоял на обочине.
– У вас есть дорожный конус?
Бар открыл было рот сказать «нет», но спохватился:
– Один вроде есть. Не уверен, что он, строго говоря, мой. Мне асфальтировали подъездную дорожку и оставили конус на тротуаре, чтоб на дорожку не заезжали. Потом так и не забрали.
– Что вы с ним сделали?
– Убрал в гараж.
– У вас есть друзья?
– Мало. Просто хорошие старые знакомые. Один или два.
– А новые знакомые?
– Нет.
– Расскажите-ка про бейсбол. Где вы были?
– Дома. На кухне. Ел курицу из холодильника.
– Как вы себя чувствовали? Счастливым? Грустным?
– Пожалуй, счастливым. Словно меня ждало что-то хорошее.
– Расскажите о сестре. Как вы к ней относитесь?
– Она все, что у меня есть.
– На что бы вы пошли ради нее?
– На все.
– В каком смысле – на все?
– Я готов признать себя виновным, если позволят. Ей все равно придется уехать, может, даже сменить фамилию. Но я, как сумею, избавлю ее от лишних неприятностей. Она мне приемник купила, чтоб я бейсбол слушал. На день рождения.
Ричер промолчал.
– Зачем вы приехали? – спросил Барр.
– Похоронить вас.
– Я это заслужил.
– Вы стреляли не с эстакады, а из новой многоэтажной автостоянки.
– Чушь. С какой стати мне было оттуда стрелять?
– Вы просили вашего первого адвоката меня разыскать.
– С какой стати? Кого-кого, а уж вас я бы видеть не захотел. Вы знаете про Эль-Кувейт.
– Какую следующую встречу провели «Кардиналы»?
– Не помню. Помню победную пробежку – и все. Комментаторы просто с ума посходили.
– А до игры? Что вы помните перед игрой?
– Помню, я куда-то выходил.
– Один?
– Может, в компании. Не уверен. И куда – тоже не помню.
Ричер молчал, прислушиваясь к тихому попискиванию кардиографа. Линия на экране бежала довольно быстро. Наручники Барра позвякивали.
Ричер поднялся и вышел из палаты. Выполнил формальности на посту охраны, миновал проходной тамбур и спустился на лифте. Машины Хелен Родин не было видно. С окраины в центр пришлось добираться пешком.
Он миновал десять кварталов, где шло строительство. Время близилось к вечеру, но библиотека еще работала. Дежурная за стойкой показала, где лежат старые газеты. Он просмотрел в обратном порядке стопку за предшествующую неделю, начиная с четверга. Уже во второй газете он нашел то, что искал. «Чикагские щенки» провели в Сент-Луисе серию из трех встреч, начиная со вторника. Первый матч серии закончился так, как описал Барр.
Ричер отправился в полицейский участок, подошел к столу посетителей и заявил, что хочет воспользоваться правом защиты на повторное ознакомление с доказательствами. Дежурный позвонил Эмерсону и направил Ричера к Белантонио.
Тот встретил его у входа и открыл дверь.
– Есть что-нибудь новенькое? – поинтересовался Ричер.
– А как же. Мы тут не спим.
– Что именно?
– Дополнительные результаты по исследованию волокон и новые данные баллистической экспертизы. Доказательства более чем однозначны. Боекомплекты «Лейк-Сити» встречаются сравнительно редко, мы получили подтверждение, что Барр купил патроны меньше года тому назад. В Кентукки.
– Он пользовался тамошним стрельбищем.
– Это мы тоже установили, – кивнул Белантонио.
– Еще что-нибудь?
– Дорожный конус – собственность городского строительного отдела. Как и когда он попал к Барру, мы не знаем.
– Вы сообщили все хорошие новости. А как насчет вопросов, на которые не получен ответ?
– Не думаю, что такие имеются.
– Вы играете в покер? – спросил Ричер.
– Нет.
– И правильно. Вы никудышный врун.
Из участка Ричер пешком добрался до черной башни. Хелен Родин одна сидела в кабинете за письменным столом.
– Розмари спросила брата про Эль-Кувейт, – сообщила она. – Сама мне сказала в больнице, когда от него вышла.
– Ну и?
– Он подтвердил. Розмари просто раздавлена. Джеймс, по ее словам, тоже. Он не верит, что мог опять натворить такое.
Ричер промолчал.
– Прошу прощения, я сказала Дануте, что у нас нет доказательств существования кукловода.
– Верно, тогда их и не было.
– А теперь?
– Теперь появились. В полиции наводят позолоту на и без того золотое дело. У них есть волокна, баллистическая экспертиза, расписка на квитанции за патроны из Кентукки. Установили, что конус принадлежит городу. Но у них нет видеозаписи с Джеймсом Барром, когда тот загодя приезжал на стоянку поставить конус.
– Вы уверены?
– Была бы, отпечатали снимки и вывесили на стенд для всеобщего обозрения. Но ведь не вывесили. Значит, Джеймс Барр не приезжал и конуса не оставлял.
– Стало быть, это сделал другой человек.
– Кукловод. Или одна из его кукол. После вторника. Барр считает, что во вторник конус еще стоял у него в гараже.
– Тот, кто его поставил, должен быть на записи.
– Несомненно.
– Но приезжали и уезжали сотни автомобилей.
– Поиск можно сузить. Нужен седан. Машина с низкой посадкой, не способная проехать по размытому проселку.
– Так кукловод существует на самом деле?
– Появление конуса невозможно объяснить по-другому.
– Как нам найти этого человека?
– Мне-то зачем его искать?
– Затем, что вы, по-моему, хотите докопаться до правды. Не думаю, что вам нравится, когда вас держат за идиота.
Ричер промолчал.
– Доктор Нибур считает, что мы выйдем на предшествующую связь. На какого-нибудь нового знакомого.
– Барр сказал, у него нет новых знакомых, – ответил Ричер. – Только один или два старых.
– Спрошу у Розмари. Если Нибур ошибся со связью, что будем делать?
– Вчера за мной наверняка кто-то шел, а нынче утром один тип на площади точно за мной следил. Увижу его еще раз – перемолвлюсь словцом. Он мне скажет, на кого работает.
– Так прямо и скажет?
– Обычно мне говорят про то, что я хочу знать.
– Почему?
– Потому что я вежливо спрашиваю.
Ричер вышел из башни черного стекла и направился на юг, оставив гостиницу позади. Нашел дешевую кафешку и пообедал. Затем медленно двинулся на север, в спорт-бар. Он пробыл на улице в общей сложности около часа, но не заметил слежки.
В полупустом спорт-баре на всех экранах показывали бейсбол. Он сел за столик в углу и стал смотреть игру «Кардиналов» с «Хьюстонскими звездами» в Хьюстоне. В рекламных паузах он поглядывал на дверь, но никого не увидел.
Алекс Родин позвонил Эмерсону домой. Тот ужинал с женой и двумя дочерями. От звонка он был отнюдь не в восторге.
– С этим Джеком Ричером надо что-нибудь делать, – сказал Родин.
– Не вижу в нем особой проблемы, – возразил Эмерсон, – фактов ему не переиначить.
– Я не о фактах, я об амнезии. Вопрос в том, как далеко готова пойти здесь защита.
– Это уж вашей дочери решать.
– Он оказывает на нее плохое влияние. Я почитал материалы по аналогичным казусам. Сплошной туман. Не в том закавыка, помнит Барр или нет, что делал в пятницу. А в том, поймет ли он сейчас ход процесса и хватает ли у нас доказательств вынести ему приговор без его личного признания.
– Я бы сказал, вполне хватает.
– Я тоже так думаю. Но нужно, чтобы Хелен примирилась с этим. А этот тип все время торчит при ней, сбивает с толку. Я ее знаю. Пока он при ней, она ни за что не проглотит пилюлю.
– Не вижу, чем я могу вам помочь.
– Мне нужно, чтобы вы его замели.
– Не могу, – возразил Эмерсон, – нужно, чтоб на него подали жалобу.
– Ну, так не спускайте с него глаз, – сказал Родин. – Сплюнет на тротуар – хватайте и чего-нибудь придумайте.
– У нас не Дикий Запад. Я не могу выгнать его из города.
– Возможно, хватит одного задержания. Главное – устранить его влияние. Он давит на Хелен. Без него она, конечно же, сдаст нам Барра.
Возвращаясь к своей машине, Линский испытывал адскую боль. Час на ногах был для него пределом. Когда-то давно ребра у него на спине одно за другим сломали кувалдой. Это называлось – играть на ксилофоне. Или играть гаммы. Он никому об этом не говорил. Зэку досталось похлеще. У «кадиллака» тихий двигатель и мягкие сиденья. «Кадиллаки» были из тех вещей, что превращали Америку в райские кущи. Наряду с доверчивыми людьми и связанной по рукам и ногам полицией.
Он ехал к Зэку, в его дом, стоявший в тринадцати километрах к северо-западу от города, рядом с его же камнедробильным предприятием. Большой экстравагантный дворец выстроил для себя лет сто тому назад богатый торговец мануфактурой. Когда-то дворец окружали сады, но Зэк приказал выкорчевать кусты и деревья, чтобы открыть широкий обзор. Никакого ограждения не было – разве Зэк мог провести еще день за проволокой?
