Отель «Крик Чайки» (СИ) - Беяз Кати

– Интересно… – протянула Анна и коснулась указательным пальцем губ.

– В отельном бизнесе есть и другие увлекательные вещи, но, пожалуй, остальное я оставлю при себе.

– Психиатрическая клиника, значит?

– Вы писательница, разве не интригующе? Ко всему, вы себе даже не представляете, сколько тюрем было преобразовано в отели. Так что, бывшей лечебницей уже никого не удивишь. Послушайте, а может вы как-то почувстовали энергетику этого места? И смогли услышать нечто ужасное. Только оно произошло не сейчас, а когда-то очень давно…

Розмари все говорила и говорила, но Анна уже не слышала. В ее воображении возникали новые яркие картины, события, диалоги. Каким бы странным это место не было, казалось, само мироздание встало на сторону Уокер, неминуемо ведя ее рукопись к успеху.

Детализируя в мыслях новую главу, писательница доедала ужин. Сюжетная смесь, приправленная мрачными стенами дома умалишенных, была готова. Оставалось лишь добраться до номера и излить все на бумагу.

– Розмари, а когда появится связь? – засобиравшись, вопросила Анна.

– Офицер сообщил, что базовая станция повреждена. Стационарный телефон пока что не работает. Но мы полны надежды, что завтра все починят, – вмиг сменила тему ирландка.

Она услужливо принесла чай и подняла со стола пустые тарелки, когда мельком взглянула в окно. Внезапно Розмари застыла. Ее взгляд устремился сквозь французские окна в потемневший горизонт. Словно под гипнозом она смотрела куда-то вдаль, где с наступлением ночи пропадали все очертания и краски. С заходом солнца здесь все погружалось в темноту, создавая абсолютно реальное ощущение, что особняк дрейфует на обломке скалы. Он потерялся, упал в бездну, очутился в другом измерении. В столь отдаленном и темном месте, откуда нет никакой возможности достучаться до остального мира. Что скрывать, в отсутствие интернета все эти чувства в разы усиливались, давая плодородную почву для фантазий.

– Что вы там увидели? – Анна всмотрелась во тьму.

– Туман, – не отводя глаз, произнесла менеджер.

Вглядевшись, Уокер распознала смог, плотной полосой надвигающийся с океана.

– И что это значит? Сколько придется ждать интернета?

Туман для Ретлина не редкость, но этот казался плотнее обычного. И пугал больше всего остального, ведь он совершенно обездвижил эту энергичную девушку.

– Я, пожалуй, поднимусь к себе…

С минуту поизучав неморгающий взгляд Розмари, писательница встала из-за стола. Прихватив чай, она направилась в холл, где тут же столкнулась с Грином.

– Добрый вечер, мадам, – тот спешно склонил голову и остановился, пропуская Анну.

– Добрый…

– Ты видела? – зашептал водитель, подойдя к Розмари.

– Видела, – подавленно ответила она.

С улицы в холл вбежал перепуганный Каспер. Он, словно вовсе не заметив гостью, пролетел мимо. Вбежав в столовую, парень принялся что-то шептать, но был тут же оборван Грином.

Анна ненадолго задержалась у лестницы, стараясь разобрать слова и понять суть всеобщей тревоги. Однако, не разобрав ни слова, поднялась к себе.

Поставив на круглый столик чай, писательница устроилась возле окна и открыла тонкую крышку ноутбука. Мысли полились беспрерывным потоком, заставляя пальцы быстро стучать по клавишам. В какой-то момент Уокер даже почувствовала затхлый запах, о котором писала. Ее мертвый текст оживал. Он набрал полные легкие воздуха и задышал. Вовсе не муза воскрешает убитые рукописи. Это делаем мы сами. Так часто после написания приходит полное опустошение. Полное отсутствие эмоций, мыслей и чувств – верный признак того, что писатель оживил свое творение. Отдал чему-то неодушевленному часть своей души.

Наконец, оторвав от экрана взгляд, Анна всмотрелась в окно. Она выключила свет и отвернула к стене яркий монитор.

Во тьме на границе неба и земли стояла белая стена.

– Адвективный? – писательница прищурилась.

Словно огромная волна, мгла нависала над обрывом. Ветер совсем пропал. Стало подозрительно тихо. И, подобно всему вокруг, Анна тоже застыла, смотря в белую пелену. Внезапно до ее ушей донесся странный звук. Десятки, а может сотни голосов слились в шепот. Звук был настолько жутким, что Уокер на время перестала дышать. Силясь, она пыталась разобрать слова хотя бы одного из говорящих, но речь казалась бессвязной.

Галлюцинации бесконечно пугали. Где та грань, что разделяет человека здорового от душевнобольного? Где тот момент осознания, что из мира окружающего наш мозг принимает без искажений, а что рождает сам?

Мисс Уокер потянулась к ручке и отворила окно. Холодный воздух окатил лицо и плечи. Анна слушала. Шепот становился отчетливее. Казалось, эти леденящие кровь звуки из океана принес сам туман.

Глава 11

Шутки разума

Анна захлопнула ставни. Меньше всего ей хотелось погружаться в лабиринты своего сознания. Только не сейчас. Не в переломный момент жизни. Возможно, все это и помогает творить, когда реальность пугает так, как не способна напугать ни одна фантазия. Но все же надо уметь балансировать на грани. Ведь всегда легче шагнуть в сторону и провалиться в бездну, чем продолжать идти по тонкому канату.

Ей бы сейчас поговорить хоть с кем-нибудь из Лондона. Пусть это будет чёрствый Рик или даже разъяренная Алисия. Но интернет не работает, телефон разбит, стационарные линии порваны штормом.

«Ничего, ничего…» – Анна облокотила голову на спинку кресла. – «Допишу роман, сдам его в Литерари и улечу на острова! Поселюсь в одиноком бунгало посередине джунглей или на самом берегу океана. Только эти райские земли способны вернуть рассудок. А сейчас за работу!»

Романистка потерла руки и застучала по клавиатуре. На восемнадцатой главе захотелось Эрл Грея. Уокер просмотрела пакетики близ электрического чайника и, не найдя любимый сорт, вышла из номера.

Снизу послышался разговор. Стараясь не шуметь, Уокер приблизилась к лестнице в надежде хоть что-то расслышать.

Желчный голос отца Кейдна сменялся короткими репликами Джил. Ее тембр то затихал, то становился взволнованно бурлящим. Вскоре зазвенели кубики льда в стакане, а следом что-то произнес Бенедикт. Но что? Анна не могла разобрать ни слова. Нет, она отчетливо слышала каждый звук и каждый вздох. Однако по какой-то причудливой ошибке буквы не складывались в слова, а слова в предложения.

– Добрый вечер! – мисс Уокер все же решила спуститься.

– Дэрведэр! – привстав с дивана, радостно произнес Рассел. – Курданы сута аликфанчи?

– Прошу прощения? – растерялась Анна в надежде, что Бенедикт повторит.

Но тот, к ее великому ужасу, не повторил, а продолжил:

– Мердоки сиготивы…

Замерев на ступенях, писательница опешила.

«Они говорят на чертовом кельтском? Или какого дьявола я ничего не понимаю?»

– Да, да, – натянуто улыбнулась и потупила взор Анна.

Дыхание становилось тяжелее, в руках появился тремор, а голова наполнилась той же белой мглой, которая окутала весь остров. Мисс Уокер более не смотрела в глаза сидящим, когда все, словно по команде, уставились на бедную Анну. Она проскользнула в столовую. На кухне копошилась Розмари, за дальним столом, разминая вилкой пюре, грустил Каспер.

Избегая разговоров, Анна подбежала к чайной зоне и, бросив в кружку пакетик Эрл Грея, наполнила ее кипятком.

– Вам лучше? – завидела ее Розмари.

Казалось, висящий на груди камень, сорвался и упал. Писательница торопливо закивала. Она открыла рот, готовясь спросить о странном языке, на котором общаются в холле, но передумала и отвернулась к окну.

Темноту ночи окутал плотный туман. Такой странный, какого мисс Уокер еще не приходилось встречать в своей жизни. Англичанка подошла к стеклу и всмотрелась в эту мглу сквозь свое тусклое отражение. Внезапно Анне показалось, что ее лицо обрело иные очертания. Щеки впали, глаза налились чернотой, а рот разверзся в безмолвном крике. Мисс Уокер испуганно отстранилась, не спуская глаз с жуткого лика. Ей виделось, что это вовсе не она. Казалось, что кто-то зловещий смотрит на нее из тумана. Анна моргнула, и фантом исчез.