Гвидо ди Соспиро - Запретная книга
Лео сказал:
— Рад слышать, что у тебя все замечательно. Неделя выдалась мрачноватая, и твои хорошие новости очень кстати.
— «Мрачноватая»? Ты про взрыв в Сантьяго? Да, из-за него дядя сильно переживает. Ведет себя эксцентричней обычного. Мы с Найджелом пока живем в венецианском дворце. Захочешь пообщаться — знаешь, где меня искать.
— Общаться я точно хочу. — Неловкая пауза затягивалась. — А-а… Как там Найджел? Купил «феррари»?
— Конечно. Успел поездить. Хотел вдоволь накататься, прежде чем отправиться в ссылку в город без дорог.
— Зачем?
— Он сам себя к этому приговорил — поклялся посвятить месяц усиленному изучению итальянского. Я подыскала ему языковую школу неподалеку.
— Языковую школу? Но это ведь для студентов колледжей. Почему он не нанял репетитора?
— Говорит, соскучился по школьной суете и толкотне.
Надо же, улыбнулся Лео. Найджел вдвое старше любого из студентов — они почти все из Азии и наверняка не понимают его школьных шуток.
— А чем ты занимаешься, пока он учит неправильные глаголы?
— Встречаюсь со школьными и университетскими друзьями, которые живут неподалеку. Заодно курирую ресторанный проект, с которым помогала Найджелу. — Орсина помолчала в нерешительности. — А еще собираюсь разобраться с «Магическим миром героев». На этот раз серьезно. Пусть дядя убедится, что женский мозг кое на что способен.
— Правда? Я тоже занимаюсь этой книгой — купил современное издание, пока был в Риме, и уже прочел его. Мне особенно понравилась глава о растительном мире. Я подумал, уж не использует ли Эммануил магию, чтобы древние деревья в саду выглядели молодыми.
Предположение было шуточным, но Орсина ответила:
— Значит, ты веришь в магию?
— Видишь ли, я в свое время кое-что испытал — так, ничего особенного — и не могу в ней сомневаться. Иезуиты, кстати, уважают природную магию и использовали ее, чтобы познать суть природы, но без вмешательства духов. Сегодня эта магия вытеснена телефоном, кино, компьютером, для нее не осталось места.
— Я тоже кое-что опробовала. — Орсина замялась. — Лео, думаешь, мы сможем разгадать секрет «Магического мира героев»? Я ведь поэтому решила связаться с тобой. А мы так и не нашли времени поработать. Вместе мы могли бы кое-чего достичь.
Вот оно! Предлог, чтобы постоянно общаться с Орсиной! Сердце прыгало, как расшалившийся щенок, но Лео усилием воли заставил себя успокоиться.
— Буду только рад!
— Отлично! У нас с тобой разные версии, и мне не придется нарушать дядин запрет. У тебя в издании упоминается Пещера Меркурия? Это почти в самом начале, после цитаты из «Орфея».
— Книга рядом, сейчас проверю.
Лео подошел к столу.
— Да, есть, у меня это четвертая глава. Начнем с нее?
— Давай подождем несколько дней. Я так рада, что мы сможем заняться книгой вместе! Надеюсь, это не сильно отвлечет тебя от научной работы?
«Она просто прелесть, — подумал Лео. — Благослови ее Господь».
Орсина прекрасно знала, что Лео ради нее отложит любое дело. Поэтому работу над книгой и общение следовало сразу поставить на сугубо деловые рельсы. Но Боже избави ее от компьютерного общения!
— Не волнуйся, — сказал между тем Лео, — большую часть исследований взял на себя мой соавтор. Мы с тобой можем общаться по телефону. Это намного утонченней электронной почты.
— Ненавижу электронную почту, — ответила Орсина. — Я от души надеялась, что ты ее не предложишь.
На том и порешили.
Орсина вернулась в жизнь Лео! Он нужен ей. Лео давно не ощущал такого душевного подъема. И хотя он неоднократно напоминал себе, что Орсина замужем, достаточно было услышать ее голос, чтобы жизнь вновь наполнилась смыслом. О, спасибо, спасибо, «Магический мир героев»!
За ужином Лео поставил книгу перед собой на стол и начал читать заново. Через час он осознал, что ел, не думая о пище. Сварив кофе, Лео забрался с ногами на диван и включил торшер. Внимание привлекла любопытная криптограмма, ставшая камнем преткновения. Что же она означала? Говорилось в ней о «тартаре». По словам Чезаре, это не был винный камень, образующийся со временем в старых бочках, и не Тартар, которым иначе именовали ад, но магический Тартар, «находящийся во тьме самого сердца нашей девственной Земли, там, где горит вечный тайный огнь Природы». Истинное значение, писал проклятый алхимик, раскрывается через каббалистическую фразу: «Terrae ARdor TArdans RVtilantia Sidera». Лео перевел ее как «Сердце земли, сдерживающее сверкание звезд». Может, следует сосредоточиться на этом образе и значение откроется?
Образ получился неожиданно ярким! Пять слов на латыни внезапно раскрыли смысл фразы, а перед мысленным взором предстала картина, внушающая благоговейный ужас. Центр Земли горячее всего — он заполнен, как полагают, расплавленным железом, переливающимся белым, желтым, оранжевым, тускло-красным, а ближе к коре — черно-коричневым. Все это, как живое тело, излучает тепло. Да, сказал себе Лео, Земля — это живое существо, им можно питаться, им можно дышать — именно потому она обитаема. Душа, которую Лео с детства представлял себе как нечто светлое, гнездящееся глубоко в теле, сокрыта, как земное ядро. Звезды же, напротив, излучают свет самой поверхностью. Получается, они — видимые души? Как же их сияние достигает нас, если его сдерживает тепло Земли? Каково ему?
Разум Лео устремился за ассоциациями, словно охотник — за белым оленем. Лео недоставало слов для описания образов, и он просто следовал за ними, за переливами цвета, исполненными невыразимого смысла. Поднявшись над речью, на пороге откровения, Лео очнулся от жуткой дрожи, пробежавшей по позвоночнику. За спиной открылась дверь в спальню.
«Кот», — сказала рациональная часть мозга. Лео поднялся с дивана, и его неожиданно ослепил слабый свет торшера. Лео хотел впустить животное и открыл дверь, но… перед ним стояла полностью обнаженная Анжела.
От удивления Лео разинул рот. Сердце заколотилось в груди. В Анжеле было нечто неестественно холодное; от очаровательной взбалмошности не осталось и следа, лицо ничего не выражало. Девушка движением головы поманила Лео за собой в спальню.
Он вошел в комнату и не узнал ее: не было узкой кровати под старым лоскутным одеялом, не было распятия и плюшевого мишки, которого Лео хранил с самого детства. Лео будто плыл сквозь межзвездное пространство, а рядом видел идеальное тело Анжелы. Ее кожа отражала сияние звезд, волосы на лобке напоминали серебристый пушок. Соски казались бесцветными. Анжела была безумно прекрасна; Лео тянуло к ней, но он знал: касаться ее нельзя, потому что Анжела холоднее льда, она — частичка луны… Диана — охотница на оленей и мужчин.
Они стремительно летели в безвоздушном пространстве. Анжела посмотрела Лео в глаза, и время будто бы замерло.
— Я ведь не нравлюсь тебе? — бесстрастно промолвила она. Лео в негодовании попытался возразить, но Анжела оборвала его: — Береги сестру.
Накатила новая волна эмоций, полная и тепла, и отчаяния одновременно, окутала малиновым коконом, который начисто лишил Лео разума. Когда же волна опала, Лео вновь увидел сияние звезд, однако Анжелы рядом не оказалось.
Девушка привела его на край бездны. Лео не смог удержаться, заглянул в пропасть — свет звезд не доставал до дна… Лео потянуло вниз. Он стал падать, но не как сорвавшийся скалолаз, а как ныряльщик, опускающийся к морскому дну. Или это дно морское само неслось ему навстречу? Звезды пропали. Остались ночь и тишина. В животе у Лео постепенно росло теплое пятно. Прошла, казалось, вечность, когда Лео попытался пошевелиться… и очнулся.
Он лежал на диване лицом вверх, свесив ноги. На животе у него пригрелся кот — нет, оба сразу. Лео озяб, в комнате было темно, хоть глаз выколи. Странно, ведь он не выключал торшер, вставая с дивана. Потянувшись к столу, Лео нащупал выключатель лампы, нажал кнопку. Свет не загорался.
Лео встал и, на ощупь подойдя к двери, нажал кнопку выключателя. Снова ничего.
«Должно быть, скачок напряжения, — подумал он, стараясь сохранять хладнокровие. — И серьезный, — добавил он про себя, глянув в окно. — Огней города не видно».
Весь Вашингтон погрузился в кромешную тьму. Эта мысль отрезвляла.
«Может, — подумал Лео, — совершили теракт? Но тогда бы выли сирены „скорой“, полиции, пожарных машин…» Ничего такого не было слышно. Надо просто подождать до рассвета.
Было холодно, и Лео забрался на кровать под одеяло. С улицы доносились знакомые звуки предрассветной суеты. Лео медленно подошел к окну и на ощупь отодвинул занавеску — мир проснулся, но Лео, не в силах понять, спит он или бодрствует, не видел ни зги. Его обуял ужас перед неизвестностью. Дрожа от холода, Лео опустился на пол под окном.
