Лолита Пий - Город Сумрак
Зазвонил его трейсер. Он встал, чтобы ответить, сознавая, что намерен вести себя по-свински. Номер был незнакомым. Мира Венс перекатилась на спину и провела ладонью но липкому животу.
— Сид Парадайн? — сказал низкий женский голос, которого он никогда не слышал.
Сид подтвердил.
— Я Блу Смит, сегодня ночью вы пытались связаться с моим братом.
Она замолчала, и Сид понял, что Глюка нет в живых.
Блу Смит сказала, что, по утверждению полиции, сегодня около семи утра ее брат откусил себе язык в номере «Этап-отеля» в Западной наружной зоне.
— Я могу с вами встретиться? — спросил Сид.
На том конце провода Блу Смит заколебалась.
Сказала, что перезвонит. Повесила трубку.
Сид несколько секунд простоял у окна. Вдали светились костры зон. Позади него Мира лежала так тихо, словно ее уже не было в комнате.
Горячий воздух транссекционного шоссе помог унять нервную дрожь. Субботний вечер: бесконечные вереницы заляпанных развалюх с периферийными номерами, визжащая малышня, ждущая праздника, которого нет и не будет. Дорога километрами пробок пульсировала в битовом ритме радиостанций, адский рев басов вторил визгу клаксонов. Сид задал направление по трейсеру, а сам помчался, лавируя между полосами, подальше от бледной женщины на бледных простынях. Еще одно звено в цепи его утрат. Домой. Забиться в нору. Выкинуть все из головы. Душ, еда в номер, выпуск новостей и двенадцать часов сна.
Сто девяносто первый номер отеля «Нокиа-Хилтон». Его дом. При свете экрана Сид прошел сквозь разгром к мини-бару. В открытое окно доносился гам Тексако: автомобили, сирены и пьяные вопли. Он стянул с себя галстук и пиджак. Взял банку водки. Вскрыл. Поставил.
И тут только заметил, что сейф открыт.
На экране мигало сообщение. Он не стал смотреть. Бросился к сейфу.
Выбран подчистую.
Все ценности Сида Парадайна.
Девятимиллиметровый пистолет, табельное оружие Профилактики самоубийств. Две коробки пуль. Папка из тонкой черной кожи с вырезками из прессы, любительскими фото, фрагментами украденных материалов, его рукописными признаниями, написанными спьяну.
Прямой путь в Отсек.
Со лба лил пот. Он попытался успокоить себя. Пушка и компромат — для местной Нелегалки из «Нокиа-Хилтон» тоже пожива. Он снял трубку, чтобы позвонить дежурному администратору. Повесил. Решил сначала посмотреть сообщение.
Печатный шрифт на фоне логотипа «Светлого мира».
Дорогой Сидни Парадайн!
Хотите узнать, что готовит вам день грядущий? Воспользуйтесь — одним из первых — нашей услугой «Взгляд в будущее». Моделирование выполнено на базе личных данных и предоставлено компанией «Светлый мир».
Чернота. Потом на экране возникло темноватое расплывчатое изображение. Коридор без окон, пол, стены и потолок одинакового черно-матового цвета. Обстановка военная и какая-то гнетущая. Крупным планом его собственное лицо. Голограмма. Лицо без возраста и без всякого выражения, одновременно надменное и зловещее. Разбитое всмятку. Потом на общем плане видно, что он шатается. Трое агентов в черном подталкивают его в спину. Камера обогнала его и движется впереди, петляя по коридору под стук его шагов. В конце длинного прямого перехода камера его дождалась. Он появился из глубины крошечным расплывчатым силуэтом, трое агентов следом. Сид смотрел, как он идет по своей последней прямой. Увидел, как меняется выражение лица, покрытого кровоподтеками. Как шаги становятся медленней. Как ноги врастают в пол. Как агенты заставляют его идти дальше.
Он увидел свой собственный страх.
Внезапно все кончилось, и полутьма в номере окрасилась в голубоватый цвет океана и в лучисто-оранжевый. Сид встал, собрал вещи — трейсер, значок, бритву и ключи от мотоцикла, — покидал все это в сумку с одеждой и приготовился пуститься в бега. Трейсер зазвонил, когда он собирался захлопнуть за собой дверь номера, просматривая адреса удалителей. Он услышал щелчок подходящего лифта. Отшвырнул трейсер в тележку с грязным бельем. И развернулся к служебной лестнице.
5
«Я смотрю на запад и чувствую: что-то не так…»
Когда скальпель вошел в запястье, Сид легонько вздрогнул. Не от боли, а от удивления, что никакой боли нет, хотя внутри ощущается движение скальпеля… От вида своей кожи, приподнятой над разрезом, и крови, стекающей в лоток. От приятного сознания, что морфий действует, и от самого эффекта морфия. Просто искусственное блаженство.
— Вы, в общем-то, и сами могли бы это сделать, — сказал удалитель. — Важно только не задеть артерию.
Потом он снова принялся напевать, и эти девять слов, которые он без конца повторял, засели в ушах у Сида, стали почти осязаемы, так что он смог за них ухватиться, и вскоре не осталось ничего, кроме этих слов, и, несмотря на внушительную кучу стволов, торчавшую из джакузи, не вполне уместного посреди комнаты, несмотря на какую-то тощую девчонку, яростно колошматившую собственную голограмму на титановом экране, на враждебное бурчание радиоприемника, беспрестанно сообщавшего о терактах, об иске Внедрителя к «ВенсЭнерджиз», о скоропостижной смерти Чарльза Смита и об увлечении народонаселения новейшей версией «Симуляции», несмотря на запах дезодоранта из уборной, на порывы ветра, стучащего в витражные окна, на дорожки кокаина, исчертившие все ровные поверхности в поле зрения, на плавающий в лотке с кровью банковский имплант, — несмотря на все эти вещественные доказательства реальности его, Сида, местонахождения, он мгновенно оказался в другом месте и мгновенно нашел дорогу, и эта дорога заняла все его мысли. Дорога отодвинула все, наполнила его безразличием ко всему остальному, и за поворотом того пограничного состояния, где все уже не в счет, кроме дороги и тех кусков мрака, которые ему еще предстоит пройти, и уверенности, что она куда-нибудь приведет, Сид обрел бесценный аномальный миг покоя — и все потому, что удалитель пел: «Я смотрю на запад и чувствую: что-то не так…»
Потом, ночью, Сид проснулся от того, что пальма громко стучала в окно. Посреди ствола на изломе показалась железная арматура, и пластиковые пальмовые лапы захлопали, грозя выбить стекло. Чуть дальше река Железка сверкала в зарождающихся огнях галогенной зари. Удалитель сидел на диване напротив и ничего не делал, а только разметал, а потом снова выкладывал, разметал и выкладывал с помощью десятки червей одну и ту же бесконечную дорожку кокса. Девчонка в стрингах куда-то испарилась, и экран показывал очередную серию «Субтекса», которую Сид уже видел. Ту, где альбинос уходит от карлицы. Было пять утра. Сид вздохнул, и вдруг у него заболело все тело. Череп и правое запястье стоили особого упоминания. Рана была туго забинтована. Безупречная работа настоящего профессионала. Сид спросил удалителя, можно ли принять душ.
От душа немного полегчало. В мозгу гремела ударная установка, желудок давал обратный ход. Он внимательно осмотрел свое отражение. Порез на виске затягивается плохо. Налицо трехдневная щетина, и мешки под глазами такие, как будто подбили оба глаза. Он наклонился, попил воды из крана и понял, что наступает отходняк.
Удалитель держал при себе целый арсенал. Сид удовольствовался тем, что купил такой же девятимиллиметровый револьвер. Попутно приобрел патроны, бронежилет с прокладками из керамоплиток и пиратскую микросхему на случай проверки. Удалитель запросил две тысячи дензнаков, и Сид заплатил не торгуясь. В первом же банкомате при выходе из отеля он снял все, что смог. Потом удалитель спросил, останется ли он в Городе, и Сид спросил, есть ли другие варианты. Удалитель в ответ рассказал, что его клиентура за последнее время сильно изменилась, это уже совсем другой уровень. Отовариваться приходят все те же — доходяги-наркоманы, наемные исполнители по всяким-разным контрактам, гопники всех мастей, а изредка выпадает настоящий джекпот — войнушка между бандами. Зато с хирургией иначе. Все больше законопослушных абонентов, даже богатеньких, приезжают удалять имплант, чтоб добровольно стать банкотрупами. Чтоб проверить себя на крутость, чтоб сжечь мосты. Чтобы уйти. Они покидают Город. Некоторым нечего терять, кроме хаты, набитой ненужными вещами. А кто-то бросает жену с детьми в придачу. И уезжает. Садится на поезд из Экзита и дальше — пешком на запад. Эти исчезали внезапно, их безутешные родственники долго потом рыдали в телепередачах, а Наружная полиция находила их много месяцев спустя за тысячи миль от дома подыхающими от голода и жажды. Это были они. И их становилось все больше. Один-два в день. Удалитель ни о чем не спрашивал и выставлял двойной тариф. Он был последним этапом перед безвозвратным исчезновением, и часто они оставляли ему часы или машину. Трейсер. Обручальное кольцо. Один даже сунул ему телефон жены и попросил ей помогать. Удалитель прекрасно помнил этого мужика. Директор агентства адекватности. Стареющий плейбой, жутко нервный, чуть не отключился при виде собственной крови. И все время пел для храбрости: «Я смотрю на запад и чувствую: что-то не так…»
