Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
Под жилет надевалось трикотажное белье, которое следовало обсыпать тальком.
Стивенсон объяснил, как правильно надеть костюм, и отвернулся. Хэнли удалось справиться с задачей на диво легко. Стивенсон, положив руки на пояс, придирчиво ее осмотрел.
— Ловко вы справились.
— У меня большой опыт в надевании защитных костюмов, — доложила Хэнли.
Любуясь на себя в большое зеркало у бесплатных весов, она громко рассмеялась:
— Когда командировка закончится, я смогу в этом сниматься в «Улице Сезам» или на худой конец стать ходячим талисманом «Лейкерс». — Она пригладила перья у ворота.
Стивенсон расслышал в словах Хэнли неуважение к изобретению.
— Остроумно, — ледяным тоном похвалил он и продолжил: — Полярная экипировка не вырабатывает дополнительное тепло. Зато превосходно его сохраняет. В конструкции костюма учтены особенности человеческой физиологии. Раньше выполнение простейшего задания на открытом воздухе в жестких арктических условиях требовало величайших усилий. То, что в умеренном климате можно было сделать за считанные минуты, в Арктике занимало часы. Даже дыхание представляло собой тяжелый труд, изнурял сам процесс нагрева воздуха. Всех систем организма едва хватало на то, чтобы поддерживать жизнь, что уж тут говорить о продуктивной деятельности. Теперь человеку не страшен никакой мороз.
Хэнли осознала неуместность своих шуток.
— Гениально! Я поражена.
Она примерила перчатки — теплые, хотя и тонкие. К перчаткам прилагались рукавицы с переговорным устройством.
— Трансиверы, — пояснил Стивенсон, — под правым коленным суставом. Опыты показали, что это наиболее безопасный вариант расположения с точки зрения ударостойкости. Кнопка сигнала тревоги находится на левом предплечье.
— Просто потрясающе!
— Именно. Только микрочипы и трансиверы костюма используют искусственную энергию. Они питаются от маленьких батареек, закрепленных для защиты от холода под мышками. Ну вот мы и добрались до шлема. — Стивенсон поднял его с бильярдного стола и протянул собеседнице.
От козырька, весьма напоминающего птичий клюв, и до макушки, а также по бокам шлем был черным, горловина и лицевая пластина были серебряными.
— Шлем содержит собственный аппарат регулировки влажности, кнопку тревоги, передатчики, наушники, мик…
— Что? И нет спортивного радио? — не выдержала и вновь пошутила Хэнли. — Требую возврата денег!
На этот раз Стивенсон улыбнулся.
Тщательно закрепив шлем и загерметизировав швы под воротником, Стивенсон показал Хэнли, как включать систему и осуществлять управление в перчатках. Крошечная зеленая точка зажглась сбоку шлема, Джесси увидела ее краем глаза.
— Похоже, у меня включен дальний свет фар.
— Нет, — ответил Стивенсон, — это означает, что уровень масла у вас в порядке и все идет гладко. Если огонек пожелтеет — в костюме что-то разладилось; если станет красным — неполадка настолько серьезная, что нужно бежать в укрытие.
— Понятно.
— Вопросы есть? — с довольным видом осведомился Стивенсон.
— А что, если укрытие далеко?
— Тогда его следует соорудить. — Стивенсон обвел рукой комнату. — Вокруг полным-полно материала. Огромное количество льда, немного снега. Снег, конечно, предпочтительнее. Смотрите.
Он дернул за кольцо на рукаве костюма и вытащил длинный волосок.
— Искусственная нить, созданная из белков паутины. Она прочнее стали. С ее помощью можно построить хижину. Снег или лед нужно резать ровно сверху вниз, чтобы получить блоки. — Он отпустил кольцо, и нить убралась в рукав. — Если не выходят блоки, просто найдите снег и выройте траншею. Не ложитесь на лед, он гораздо холоднее снега. Все запомнили? Впрочем, не важно. На станции вам преподадут не один урок.
— Когда у нас следующий перелет?
Стивенсон помедлил.
— На месте разбушевалась стихия. Посидим тут. Не хотелось бы, чтобы вас сдуло в Сибирь. Или унесло в Северный Ледовитый океан.
Хэнли снова посмотрела в зеркало:
— Вот бы такой костюм моему сыну! Одно плохо — я в нем как бомба.
— Поверьте, вы еще будете благодарны нам за него.
— Да я не жалуюсь, просто констатирую. В костюме биологической защиты я вообще как привидение.
Стивенсон расхохотался.
— Сколько сейчас градусов на «Трюдо»?
— Примерно минус пятьдесят два по Цельсию.
— А по шкале Фаренгейта?
— Около минус тридцати.
— Ой, — изобразила Хэнли испуг, — я же отморожу свои nalgitas.[14]
Они вышли из комнаты отдыха.
Стивенсон помахал рукой сержанту американских ВВС, стоящему на выходе у камеры хранения:
— Когда отправляемся, шеф?
— Как только будете готовы, сэр, — доложил сержант.
Хэнли вслед за Стивенсоном и командиром экипажа покинула здание аэропорта и через заднюю дверь забралась в крытый фургончик, который доставил их к самолету. «Старлифтер С-141» был гигантом с четырьмя моторами, по два на каждое крыло. Ученые поднялись по трапу, и командир экипажа провел их в пассажирское отделение. Удобные мягкие сиденья размещались по бокам салона. Посередине тянулись рельсы.
— Боже мой, — произнесла Хэнли, оглядывая длинное просторное помещение. — Не самолет, а настоящий танцзал! В нем можно танки перевозить!
— Мы так и делаем, мэм, — ответствовал командир экипажа.
Огромные моторы по очереди заработали и в итоге слились в стройный хор.
— Это вам не коммерческий рейс! — прокричал Стивенсон, имея в виду отсутствие звукоизоляции. Он жестом предложил Хэнли подвигать рычаги на рукавицах. Третий щелчок устранил большую часть шума и настроил приемник на внутреннюю сеть самолета.
Хэнли прошла в переднюю часть салона и застыла, удивленная открывшимся зрелищем: на рельсах стояла платформа с яйцевидным предметом.
— Брак космической программы? — сострила она.
— Отходы производства, — в тон ответил Стивенсон. — Это твое каботажное судно. Оно доставит тебя на станцию в целости и сохранности. Ваши военные прозвали эту штуку комодом.
— Очаровательно. И часто им пользовались?
— Однажды.
Хэнли нахмурилась.
— Ну, по крайней мере ясно, что вы остались живы. Приятное было путешествие?
— О нет, в «комоде» сидел не я. Я только его столкнул. Но манекен действительно не разбился при приземлении.
— Ну и ну! Я всегда подозревала, что вакансия платяной моли мне обеспечена.
— К сожалению… э-э… тогда были неблагоприятные метеоусловия. Потребовалось некоторое время, чтобы аппарат обнаружить. — Стивенсон прищурился и потер лоб.
— Что-то не так?
— Голова болит.
— Это стресс, — посочувствовала ему Хэнли. — Давайте я вам помогу. Техника исцеляющей энергетики…
— Да нет, спасибо. — Стивенсон бросил на нее озабоченный взгляд. — Я уже принял аспирин.
— Аспирин — всего лишь очищенный концентрат коры белой ивы. Люди забывают о том, что история восьмидесяти процентов современных медикаментов восходит к лекарственным растениям.
Командир экипажа знаком велел пассажирам занять места на одной стороне салона и сам пристегнулся ремнями.
Когда самолет оторвался от земли, Хэнли увидела в иллюминаторе подсвеченную надпись в конце приангарной площадки:
Вы покидаете военно-воздушную базу «Эльмендорф». Удачного дня!Закрыв глаза, Хэнли прокрутила в голове недавние события: посадка Джоя на самолет до Сан-Франциско; поездка в Центр; нервная трескотня Мансона; изнурительное общение с недоумком из отдела кадров, проверявшим ее медицинский полис и докладную Мансона о надбавке к ее окладу одного миллиона долларов; беглый медосмотр, совмещенный с диктовкой нового завещания семейному адвокату; телефонная перепалка с бывшим мужем… Весь день Хэнли напоминала себе, что должна выйти на солнышко и на целых пять месяцев попрощаться с ним, но когда у нее наконец появилось свободное время, солнце скрылось за горизонтом. И вот теперь она неслась над полярной пустыней, ожидая, когда ее, заключенную в «яйцо», изрыгнет летающий «кит».
Хэнли достала из футляра ноутбук и открыла электронную почту. Исикава сообщал, что пока на станции «Трюдо» все здоровы; сын просил помочь справиться с домашним заданием, как будто мать находилась в соседнем доме, а не неслась на самолете к самому краю земли. Хэнли с улыбкой подумала о том, насколько потребительски поколение Джоя относится к современным технологиям. Она попробовала ответить сыну, однако письмо не отправилось: спутниковая связь оборвалась.
Хэнли посмотрела на свои руки, подняв над клавиатурой. Сильный загар, морщинки, рисунки на подушечках пальцев… Привычная плоть…
— Не хочу умирать, — подумала она вслух, забыв, что микрофон включен.
