Джон Беркли - Другие 48 часов
Джек уже не видел окружающих. Ни судью, ни Уилсона, ни защитника. Он не помнил, где находится... Его переполняло единственное желание — разоблачить эту сволочь! И он закричал на весь зал:
— Это должен быть он! Должен быть Айсман!
В зале на минуту повисла тишина. Джек пришел в себя и огляделся.
Уилсон встал. Он ненавидяще смотрел на полоумного... Надо же! Уже до этого дошел!
...Ребята из его участка, — те, что смогли придти, — смотрели на него с сочувствием — совсем заработался парень!
...Прокурор ухмылялся, глядя на судью, — ну, что я говорил!
...Защитник вскочил, еле успев подхватить очки, — он ничего не успел подумать...
Судья ударил молотком по столу:
— Это уже слишком! Суд считает, что имеет достаточно доказательств, чтобы начать предварительное слушание уголовного дела, возбужденного против Джека Кейта. Дата суда будет установлена дополнительно... Он быстро собрал бумаги и вышел из зала.
* * *
Черри Генц и Уилли Хиккок возвращались в город — у них там ожидалась важная встреча.
С теми ублюдками можно будет разобраться и попозже, но это дело не терпело отлагательств.
Мотокентавры шли по следу.
* * *
Берроуз уже собрался выйти на улицу, когда дверь открылась, и на пороге конторы появились двое. Они вошли бесшумно. Все те же черные куртки и очки, прикрывавшие выражение глаз.
Вот и все. Мысль эта мгновенно промелькнула в голове Берроуза и сменилась чувством животного страха. Они знают все.
Он отступил назад и опустился на крутящийся стульчик, стоявший перед письменным столом. Силы оставили его, а в ногах ощущалась противная дрожь. Лоб покрылся холодной испариной.
Черри не поздоровался. Он сразу перешел к делу — трясущиеся колени и перепуганные глаза, смотревшие из-под очков, говорили о многом.
Этому ублюдку все известно.
— Айсман прикончил Прайса... Может быть, ты скажешь почему?
— У него не было выбора. Девка навела полицию.
— Чушь! Прайс сделал свое дело, и вы его убрали, как можете убрать и нас, когда мы выполним ваш заказ!
Берроуз понял, о чем думают эти двое, поэтому он старался говорить как можно убедительней.
— Это не чушь. Вы ее оба знаете. Она работает танцовщицей. Живет в «Кинг Майе». Вам нужно быть поосторожнее, когда с кем-нибудь связываетесь.
Замечание было справедливым. Но это еще не значит, что можно безнаказанно убивать наших людей!
— Кто нажал на курок?
— Какая разница, кто нажал на курок, черт возьми? Важно, что полиция все узнала о ней, а через него могли выйти и на вас, и на шефа.
Страх постепенно оставлял Берроуза. Он сам ощущал убедительность своих слов.
Связываются со всякими шлюхами! В пустыне пришили двух полицейских и бармена... Наследили на каждом углу, а потом приходят еще права качать. Здесь не в бирюльки играют, мальчики!
«Мальчики» не шелохнулись.
— Значит, так он поступает со своими партнерами? — Черри посмотрел на Берроуза, но тот промолчал. Тогда он поставил вопрос иначе. — Так босс ведет дела?
— Дела? Это не только его бизнес. Вам давно пора понять...
— Бизнес? — Перебил Черри.
— Да.
Это проклятое слово «бизнес»! Они убили Альберта — это их «бизнес». Постоянно платят нам, чтобы пришили кого-нибудь, это тоже их «бизнес»! Наш «бизнес» — расчищать дорогу этим подонкам. А потом они убивают нас, чтобы мы не мешали их вонючему «бизнесу».
В глазах у Черри потемнело. Он спустил курок, и в комнате прогремел выстрел.
— Это тоже бизнес!
Берроуз упал. Кровь заливала ему глаза. Он лежал ничком на грязном полу и вдруг почувствовал, что страх совершенно ушел, уступив место ненависти и презрению.
Он ненавидел Айсмана. Грязная скотина! Поймал его на мелком мошенничестве и, угрожая выдать властям, сделал из него «шестерку». Но этого мало. Ему нужно было превратить его еще и в убийцу. Убийцу Прайса.
Он ненавидел Рейджи и Джека. Из-за этих двоих его жизнь сейчас оборвется.
И он презирал Черри и Уилли. Эта деревенщина все вопросы решает лишь при помощи оружия. На большее их извилин не хватает.
Берроуз повернулся на бок и, зажав рукой простреленное ухо, посмотрел на киллера. Рот его оскалился.
Сейчас он был похож на раненого волка, который делает последнюю попытку напасть, зная, что жить ему осталось недолго.
— Ну, теперь ты счастлив, засранец?.. — Он секунду помолчал, умеряя боль, а потом продолжил тоном приказа. — Хотя, это все равно не меняет нашего дела. Вы должны убить Рейджи Хемонда. Вам за это заплатили.
Черри насмешливо смотрел на этого недобитого нигге-ра — он еще приказывает!
— И как мы это сделаем?
Берроуз знал как. У Айсмана везде были свои люди, а в тюрьме тем более. Все их дела и разборки были известны ему, а значит, и Берроузу.
— Керкланд сумеет. Это он помог Рейджи выжить в тюрьме. Теперь Рейджи его должник, но вроде бы не может расплатиться. Дочь Керкланда работает в магазине готового платья... Найдите ее...
— Ладно. Мы убьем Рейджи, мы убьем полицейского, мы убьем Айсмана. Всех. — Уилли поднял винтовку,..
Неужели ты думаешь, дерьмо, мы не прикончим их без твоего указания. Это наши похороны («Это наши похороны» (сленг) — «Это наше дело»).
Черным глазом винтовки смерть уставилась на Берроуза. Он презрительно посмотрел на Уилли и, усмехнувшись, сказал:
— Главное, делайте дело...
Последнее слово прозвучало одновременно с выстрелом...
* * *
В раздевалке участка было на удивление безлюдно.
— Черт! Все время забываю шифр!
Джек навис над замком своего ящика, пытаясь открыть его, но тот не поддавался. Просто пальцы слегка дрожали от обиды, и он никак не мог правильно набрать нужные цифры.
Перед глазами стояла довольная рожа Уилсона, когда тот слушал решение суда. Как же — победитель хренов! А то, что страдает дело — так на это ему плевать! Теперь Айсман может спокойно орудовать в городе.
Не Уилсон же будет ловить его! Пять лет коту под хвост!
— Эй, Джек, я не хочу смотреть, как ты будешь забирать свои вещи. Пойдем на улицу. Мы еще можем его найти.
Рейджи стоял рядом. Его сердце сжималось от жалости, при виде ссутулившейся спины Джека. Этот сильный, всегда уверенный в себе мужчина, вдруг превратился в обиженного ребенка, а он не знал, как помочь ему.
— Пойдем, Джек, пойдем.
Ах ты, чертушка... Да тебе нужно, как можно скорее, сматываться в эту твою Флориду, а не спасать бывшего копа!
Джек, наконец, набрал нужный номер и достал из шкафчика саквояж.
— Знаешь, Рейджи. Я двадцать лет работаю полицейским. Я общался всегда только с сутенерами, убийцами, грабителями. Конечно, после этого трудно остаться ангелом. Но в наших отношениях я всегда был честен. Ты сделал все, что мог. — Он раскрыл саквояж, и Рейджи увидел там плотно уложенные пачки денег. — Так что, вот твои четыреста семьдесят пять тысяч.
Он сказал это просто, как будто возвращал взятую на время ручку или блокнот...
Рейджи остолбенел. Кто еще мог так красиво швырнуть целое состояние, кроме Джека!? И это — когда он остался без работы! Глаза его были широко раскрыты, и некоторое время он не мог произнести ни слова. А потом тихо, почти шепотом, спросил:
— И ты держал все это время мои деньги в своем шкафчике?
— Да.
— В полицейском участке, Джек?
«В полицейском участке» прозвучало, как — «в вертепе разбойников, жуликов и грабителей». Джек улыбнулся.
— Да.
Он закрыл саквояж и протянул его Рейджи.
— Нас больше ничего не связывает. Ты свободный человек, Рейджи. Мой тебе совет — бери эти деньги и исчезай.
Рейджи грустно посмотрел на Джека. Конечно. Кто а для тебя? Жулик. Мошенник.
— Ты так думаешь?
— Да.
— Хорошо. Пока, Джек.
— Пока, Рейджи.
Ну вот и все!.. Опять я один... Дай Бог, тебе, Рейджи, успеть унести отсюда ноги. И прости, что я не отпустил тебя раньше!
Джек вздохнул и стал собирать вещи.
* * *
Нет, Джек. Нет. Так просто ты от меня не отделаешься! Подожди, я улажу кое-какие дела и вернусь. Джек, вот только отдам должок... И вернусь... Ты думаешь, я могу тебя оставить, бросить. Как последняя свинья?! Плохо же ты знаешь Рейджи!.. Я вернусь, вернусь, вернусь...
Рейджи шагал по улице, не замечая прохожих. Он шел по адресу, который дал ему Керкланд Смит.
* * *
Дверь магазина готового платья открылась, и негр шагнул в прохладу просторного зала. Народу немного... Это хорошо... Значит, не будут мешать разговаривать. Кассы... прилавки... кассы... Где же она?
Даже если бы Рейджи не сказали, в какой кассе сидит дочь Керкланда, он бы все равно узнал ее. У нее были такие же глаза, как и у отца — большие и грустные. Симпатичное лицо, черные кудрявые волосы и довольно светлая для негритянки кожа. Желтая кофточка очень шла ей, и девушка казалась совсем юной. Она с любопытством смотрела на мужчину, который, вежливо улыбаясь, остановился перед ней.
