Дж. Лэнкфорд - Святой самозванец
Озадаченная Мэгги спросила:
— «Фелин Бейсмент»? Но это же универмаг, Сэм.
— Да, девочка, это самая большая распродажа для невест в стране.
Так вот что за сюрприз с подвенечным платьем подготовил Сэм. В единственном городе, который был для нее синонимом свободы, он задумал отнять свободу у нее.
— Именно здесь моя мать покупала подвенечное платье и все женщины нашей семьи тоже. Дизайнерские платья почти даром, один день в году. — Он вышел, обошел вокруг машины и открыл дверцы для нее и Шармины. — Это называется «гонки невест».
Мэгги никогда не обсуждала с Сэмом финансовые вопросы. Он не знал, что она не нуждается в платье с распродажи.
Сэм открыл бумажник и отсчитал десять стодолларовых купюр.
— Подарок от фирмы «Детективы Даффи», Мэгги.
Она взяла деньги, решив, что пойдет туда и найдет самое уродливое подвенечное платье. Черное, если у них такое есть.
— Я открою тебе секрет, который моя мать сообщила подругам, — продолжал Сэм. — Не приходите на распродажу к восьми утра. Именно в это время толпа звереет. За две минуты расхватывают все платья со стоек и волокут, как мародеры добычу, потом меняются друг с другом. К десяти часам их жадность утихает, и платья возвращаются на вешалки.
Шармина отмахнулась от его указаний.
— Время зря уходит, если это всего на один день!
Она схватила Мэгги под руку и потащила через стоянку в здание, потом вниз по лестнице в огромный зал, увешанный объявлениями «Распродажа для невест». Он был заполнен, казалось, многими милями подвенечных нарядов, и женщинами, которые примеряли их поверх купальных костюмов.
Шармина бросилась к ближайшей стойке и стала смотреть ярлыки, восторженно выкрикивая цены.
— Двести пятьдесят, пятьсот, семьсот пятьдесят долларов! Каждое просто даром. У вас гораздо больше, Мэгги, то есть мэм. Он дал целую тысячу долларов. Хороший у вас мужчина!
— Правда?
— Вы хотите платье без рукавов, с коротким рукавом или с длинным? Здесь есть все. Быстро, поднимите руки. Вылезайте из этого платья. — Она взяла у Мэгги сумочку, сдернула с нее шляпку и стянула через голову платье, оставив стоять в черном купальнике. — Хотите без бретелек?
— С длинным рукавом. — Мэгги увидела ужасно уродливое платье и улыбнулась.
Внезапно Шармина схватила плечики, которые, должно быть, в ту же секунду ухватила с другой стороны какая-то женщина. Голос невидимки крикнул: «Отпустите!»
— Я первая его увидела! — Шармина рванула платье к себе, отчего закачалась стойка. Мэгги и шевельнуться не успела, как на них обрушилась лавина свадебных нарядов. Она с трудом села, и тут показалась голова Шармины, а за ней рука, держащая вешалку с платьем.
— Посмотрите на него! — подруга встала, стащила пластик и покрутила платье во все стороны.
Взгляд Мэгги смягчился. Шармина держала в руках платье, о котором Мэгги мечтала — цвета слоновой кости, с подчеркнутой талией и расшитым бусами корсажем — такое красивое, что сделало бы хорошенькой любую невесту в день свадьбы.
— Оно от Веры Уанг!
— У меня восьмой размер, — прошептала Мэгги, рассматривая его.
— Это десятый, но свадебные платья — маломерки.
Мэгги шагнула в платье цвета слоновой кости, его корсаж и заостренные манжеты были усыпаны жемчужинами и бисером. Шармина застегнула не меньше дюжины жемчужных пуговок, потом развернула длинный шлейф.
— Сидит хорошо! — воскликнула она в полном восторге, открыла сумочку, достала большое зеркало на ручке и подняла его вверх.
Мэгги ахнула. Всю жизнь она воображала, что будет выглядеть именно так. Платье скрывало недостатки ее фигуры и подчеркивало достоинства. Она повернула туловище, и платье повернулось вместе с ней. Оно было идеальным, только она никогда не думала, что сменит траурные одежды на подвенечное платье, чтобы выйти замуж за врага.
Снова дождь. Беззвучные слезы. Ручьем.
Женщины вокруг них прекратили поиски платьев и смотрели, как она плачет. Мэгги понимала, что они гадают, чем могут быть вызваны слезы в такой день, при покупке красивого подвенечного платья на распродаже. Одна женщина что-то прошептала Шармине, и та ответила:
— Ее маленький сын умер.
Раздались сочувствующие стоны и вздохи. Шармина опустилась на колени и взяла руки Мэгги в свои.
— Что ты делаешь? — шепотом спросила та. — Встань.
— Не плачьте, мэм. Я знаю, что ваше сердце разбито, но Бог послал вам еще одного ребенка.
Мэгги попыталась ее поднять. Шармина не должна стоять перед ней на коленях, особенно при посторонних. Она слышала, как перешептываются люди вокруг, слышала, как кто-то спросил, не принцесса ли она.
— Благодарите Бога за его чудеса, — сказала Шармина.
— Встань, Шар.
Подруга поднялась.
— Никогда не становись передо мной на колени. Что с тобой происходит?
Многозначительно подняв брови, Шармина бросила взгляд на живот Мэгги.
— Все в порядке, я знаю.
— Что ты знаешь?
— Поэтому я не могу быть вашей подружкой! — зарыдала Шармина. — Мы всегда говорили, что будем подружками друг у друга на свадьбе, если найдем мужчину, которого сможем выносить. Я не могу, Мэгги — то есть мэм.
Стоящие вокруг женщины, казалось, были в ужасе. Как может женщина бросить свою лучшую подругу в день свадьбы?
Мэгги в панике подобрала свои вещи. Пробираясь сквозь стойки с белыми платьями, по проходам, полным невест в купальниках, она пошла искать примерочную. Шармина шла следом.
— Вот, садись. Скажи мне, что случилось, — велела Мэгги, когда они нашли нужную комнату.
Подруга промокнула глаза бумажным платочком и призналась:
— Наверное, это неправильно, что Бог позволит вам выйти замуж без меня, но в вашем положении нужна подружка лучше меня.
Мэгги наклонилась и обняла ее.
— Нет на земле ничего чище любви, а я знаю, что ты меня любишь, Шар. И я тебя люблю.
Шармина соскользнула на пол, опять встала на колени и сжала ладони.
— О, пресвятая матерь! Наставь меня на путь истинный!
Мэгги ужаснулась и нахмурилась.
— Нет, нет! Встань, Шар! Я не мать бога!
— Благодарю тебя за то, что ты простила мои прегрешения! Сколько раз мне предстоит помогать беременной божьей матери?
— Что ты сказала? — Мэгги помогла ей подняться.
— Все в порядке, я знаю о клоне, — заверила ее подруга. — Это было очевидно. Джесс умирает. Вы снова беременны. Надеюсь, этот уцелеет, мэм. Очень надеюсь.
Мэгги бросило в жар, у нее закружилась голова.
— Ты все не так поняла. Нельзя, чтобы ты думала не то, что говоришь…
— Я знаю, что к вам должны относиться с почтением. Одна из причин, почему я называю вас «мэм», — это напомнить Феликсу и Сэму, кто вы! Феликс думает, будто вы все еще его горничная. А вы не горничная! Сэм ведет себя так, будто вы принадлежите ему, а вы гораздо более значительная персона.
Потеряв дар речи, Мэгги покачала головой.
— Я понимаю, отчасти это потому, что они не хотят, чтобы о клоне узнали люди, которым нельзя доверять. Все равно, не каждой на долю выпадает носить святого клона.
Мэгги обрела голос.
— Клона?
— Того, которого вы носите, — прошептала Шармина. — Я знаю, что Феликс снова пытается это сделать — клонировать Христа. Все в порядке.
Мэгги схватила Шармину за руки.
— Феликс ничего не сделал. Нет никакого клона. Я ношу ребенка Сэма. Это правда! Я тебе когда-нибудь лгала?
— Только когда были беременны Джессом, но я понимала. Вы должны защищать его.
Мэгги застонала.
— Ладно, ладно, но сейчас я не лгу! Это просто мой ребенок, мой и Сэма. Ты мне веришь?
— Нет, но я понимаю, почему вы хотите, чтобы я поверила.
Несколько мгновений Мэгги слышала только шелест надеваемых и снимаемых платьев в примерочных вокруг них. Потом вспомнила трюк Сэма, заставившего ее поклясться на Библии.
— Вынимай меня из этого платья. Мы пойдем в церковь, — велела она.
Шармина расстегнула многочисленные пуговки на платье Веры Уанг, торопясь изо всех сил. В другой части «Фелин Бейсмент» они купили платье подружки для Шармины. Розовое, без бретелек, уценили до ста пятидесяти долларов. Они оплатили покупки и пошли за Сэмом, который постарался не смотреть на платья, когда укладывал их в машину. Мэгги попросила Сэма отвезти всех прямо к баптисткой церкви на 131-й улице и подождать.
Не обращая внимания на его расспросы, они с Шарминой вышли под неоновым крестом церкви, поднялись по ступенькам из кирпича и вошли в храм. Неф был пуст, и они опустились на колени в первом ряду, склонив головы.
Шармина показала пальцем на едва заметный слой пыли на полке для сборника гимнов.
— Кто на этой неделе вытирает здесь пыль?
— Не знаю. Прежде всего давай вместе помолимся. Давай откроем наши сердца.
— Дорогой Бог, — начала Шармина, — сделай меня богатой, как фараон. Если не можешь, тогда сделай меня мудрой, как Соломон и Эйнштейн.
