Хорхе Молист - Наследие последнего тамплиера. Кольцо
Да, это, наверное, любовь… Любовь. Но было в этой истории и что-то еще. Это скрывали от меня, но я интуитивно чувствовала, что оно существует, хотя и спрятано.
Зазвонил телефон.
— Да? — ответила я.
— Привет, Кристина! — Я сразу же узнала голос своей собеседницы. — Это Алиса, твоя крестная.
— Привет, Алиса, как поживаешь?
— Очень хорошо, милая. Я оставила тебе сообщение с просьбой позвонить мне. — В ее теплом, глубоком голосе звучал упрек.
— Я собиралась это сделать, Алиса. Я только что пришла. «Откуда этот извиняющийся тон?» — подумала я и, посмотрев на часы, поняла, что пришла в гостиницу час назад.
— Ну, хорошо. Я сэкономила время, — сказала она. — Я здесь и жду тебя у администратора.
— Где? Здесь? — глупо переспросила я.
— Ну где же еще, милая? В гостинице. — Я потеряла дар речи. В гостинице? Что понадобилось Алисе в моей гостинице? — Не заставляй меня ждать. Спускайся, — добавила она.
— Хорошо, спускаюсь, — послушно согласилась я.
— Жду, милая.
Итак, наконец я встречаюсь с Алисой.
Я сразу же узнала ее. Алисе перевалило за шестьдесят лет, но улыбающаяся женщина, поднявшаяся из-за столика бара, выглядела значительно моложе.
Она потолстела. Я помнила ее с широкими бедрами, и она казалась мне почтенной матроной. Сейчас это стало более заметно.
— Милая ты моя! Как же я рада тебя видеть! — воскликнула она своим глубоким голосом и протянула ко мне руки. Алиса крепко обняла меня и поцеловала. От нее сильно пахло духами, на запястьях позвякивали золотые браслеты.
— Привет, Алиса!
Видимо, из-за властности этой женщины я вдруг снова почувствовала себя тринадцатилетней девочкой. И еще из-за ее глаз. Эти слегка раскосые темно-синие глаза были такими же, как у ее сына Ориоля. Едва я увидела их, как меня бросило в дрожь.
— Какая же ты красавица! — Она немного отошла назад, чтобы лучше разглядеть меня. — Ты стала очаровательной женщиной. Хотела бы я посмотреть на Ориоля, когда вы встретитесь.
Произнеся имя сына, она бросила на меня пристальный взгляд, я же постаралась ничем не выдать своих чувств.
— Садись, — сказала Алиса. — Расскажи мне о родителях. Как им живется в Соединенных Штатах?
Я исполнила ее желание, но сначала посмотрела туда, где некоторое время назад находился тот странный человек. Там его уже не было, и это успокаивало меня.
Мы провели несколько приятных минут, болтая о пустяках с разговорчивой Алисой. Мне хотелось задать ей множество вопросов, но я никак не могла вставить ни один из них в нашу беседу. Пока мы не слишком доверяли друг другу.
— Я пришла, чтобы отвезти тебя к себе домой, — сообщила Алиса.
— Что?
— Тебе придется поехать со мной.
— Но…
— Никаких «но», милая, — ответила она своим глубоким бархатным, но властным голосом. — У меня огромный дом, в нем много комнат для гостей, и я не допущу, чтобы моя крестница жила в гостинице.
— Ни в коем случае, — воспротивилась я, быстро обдумывая, что делать.
Алису боится моя мать; по словам Луиса, она опасная женщина. И вот она приглашает меня к себе — в дом, где живет Ориоль. Что она наговорит об Энрике?
— Мне не хочется беспокоить вас.
— Меня обеспокоит, если ты останешься здесь. Это оскорбительно. Я все решила. Мы отправимся ко мне, а завтра я буду сопровождать вас с Ориолем на оглашение завещания.
— Но…
Уже не слушая меня, Алиса направилась в швейцарскую, где начала отдавать распоряжения. Я пошла, чтобы остановить ее, хотя и понимала, что это бесполезно. Признаюсь, пойти с ней мне хотелось. Я наблюдала за ее манерой держаться. Эта властная женщина говорила очень тихо, и все почтительно прислушивались к ней. Оставив на стойке свою кредитную карточку, Алиса сказала, что мы можем идти.
— И не подумайте оплачивать мой счет.
— Я уже сделала это.
— Но…
— Поздно хватилась. Директор гостиницы мой друг, и они не примут от тебя денег. Свою крестницу приглашаю я.
Несмотря на эти слова, я твердо заявила служащему гостиницы, что расплачусь сама, однако он сообщил мне, что сеньора попросила счет и оплатила его еще до того, как я спустилась из номера вниз.
— Мне нужно взять мои вещи, — сказала я ему.
Меня охватила досада. Алиса не только оплатила мои расходы — она распоряжалась всеми, кто попадал в ее поле зрения, в том числе и мной.
— Пусть это не тревожит тебя, дорогая. — Алиса сделала жест рукой, словно означающий «все это мелочи». — Горничная и моя служанка займутся твоим багажом. Очень скоро все будет в твоей комнате в моем доме. — Алиса взяла меня за руку и повела к выходу.
— Ты оставила свою карточку.
— Ее тоже заберет моя служанка.
— Уж не подписала ли ты чистый лист счета?
Алиса рассмеялась.
— А какое это имеет значение? — весело спросила она. — Это американская гостиница. А вы, американцы, народ честный, верно? — В ее голосе прозвучала насмешка.
— Какие же у тебя красивые ноги, дорогая!
Машина Алисы остановилась у одного из светофоров на Рамблас. Из-за неожиданного появления Алисы в гостинице я не успела переодеться. И теперь, когда сидела на низком сиденье, моя мини-юбка, предназначенная для комиссара, задралась до середины бедер. Алиса погладила мне коленку, и это насторожило меня. Я пожалела, что согласилась воспользоваться ее гостеприимством.
— Спасибо, — осторожно ответила я.
— Я распорядилась в гостинице, чтобы они принимали все телефонные сообщения тебе так, словно ты продолжаешь жить там, — улыбнулась она. — Пусть в Америке не знают, что ты уехала со мной.
Значит, ей известно, что моя мать недолюбливает ее.
Мы пересекли город от старого порта до горной гряды Кольсерола — Рамблас, бульвар Грасия, Майор-де-Грасия — и выехали на проспект Тибидабо, где Алисе принадлежал огромный дом в стиле модерн с превосходным видом на город. Пока мы ехали, Алиса рассказывала о городе, а на бульваре Грасия показала мне места, где до сих пор живут общие знакомые наших семей, быстро поведав при этом пикантные сплетни о некоторых из них. Она говорила тем доверительным тоном, каким пользуются подружки, посвящающие друг друга в свои секреты. Алиса возбуждала во мне чувство дружеской симпатии.
ГЛАВА 14
Город заметно изменился, но дом остался таким, каким я помнила его. Только он сам и все в нем словно уменьшилось. Последний раз, зайдя попрощаться перед отъездом из Барселоны, я, видимо, была меньше ростом, а теперь все не вполне соответствовало тому, что сохранилось в моих воспоминаниях. Я помнила веселый звон голубого трамвая, единственного, который до сих пор ходил в городе и погромыхивал у дома Алисы, поднимаясь в гору и спускаясь с нее. Этот трамвай старого образца возил туристов от железнодорожного вокзала до фуникулера, а затем они поднимались на вершину горы, к храму Саградо Корасон и парку аттракционов Тибидабо. Проспект, трамвай, фуникулер, старый парк, всегда старый, несмотря на усовершенствования, с его чудесными автоматами девятнадцатого века, до сих пор работающими, с его ненастоящим самолетом, с лабиринтом и замком ведьмы, — все это пленяло меня в детстве и восхищало сейчас.
— Твоя гостиница не единственное место, откуда видна вся Барселона, — заметила Алиса после того, как показала мне большую парадную лестницу, кухонные помещения и приемную, окна которой выходили на ухоженный сад, место незабываемых детских развлечений. — Пойдем.
И мы поднялись на третий этаж, где располагался ее кабинет. Никогда прежде я не бывала в нем и смотрела из него на панораму города. Внизу было ярко-голубое море, освещенное солнцем, и гора Монтжуик с замком. В центре раскинулся город, на который постепенно наползали вечерние тени.
— Значит, это ты унаследовала кольцо Энрика, — сказала вдруг Алиса.
Я испугалась. Возможно, потому, что изменился ее тон, а на лице появилось настороженное кошачье выражение.
Алиса накрыла стол для ужина в своем кабинете. Розовые облака, плывущие над морем, еще освещало солнце, а внизу уже сгущались сумерки и загорались городские огни. Я успела взглянуть, правильно ли в моей комнате разложили мои пожитки, прибывшие на удивление быстро, и оглядела сад.
Но, к моему разочарованию, Ориоль не появлялся.
Алиса только раз упомянула сына, сказав: «А это комната Ориоля». Комната находилась рядом с моей, но она не показала мне ее, будто Ориоль закрывал ее на ключ. Я ни о чем не спрашивала, но всей душой надеялась встретиться с ним на лестнице или за поворотом садовой дорожки. При этом я полагала, что оставаться в доме не обязательно.
Мы говорили о моих родителях, о том, чем отличается жизнь в Нью-Йорке от здешней. Алиса внимательно разглядывала мою руку.
— Это обручальное кольцо?
— Да.
— Он, наверное, прекрасный парень, — улыбнулась она.
— Да, замечательный. Работает на бирже.
— Эта публика с Уолл-стрит привыкла брать самое лучшее. — Ее голубые глаза лукаво блеснули.
