Ли Чайлд - Ловушка
Они вылезли из ямы и поползли к подъездной дорожке. Потом, пригнувшись, промчались к углу гаража, прижались к стене и начали осторожно подбираться к дому. Дружно засунули руки в карманы пиджаков, чтобы достать оружие, и, наставив пистолеты в землю, по очереди, стараясь не шуметь, добежали до крыльца, перегруппировались и медленно двинулись вперед по старым скрипучим доскам. В конце концов они присели на пол по обе стороны от входной двери, прижавшись спинами к дому и выставив перед собой пистолеты, готовые в любой момент пустить их в ход. Она вошла в дом здесь. Значит, отсюда и выйдет. Просто нужно немного подождать.
— Кто-то его убил? — повторила Джоди.
— И его секретаршу, скорее всего, тоже, — сказал Ричер.
— Не могу поверить. Почему? — спросила она.
Джоди провела его через темный коридор в дальний конец дома. Крошечное окно, темные деревянные панели и тяжелая коричневая мебель из кожи придавали комнате мрачный вид. Джоди включила лампу на столе, и она тут же превратилась в уютную мужскую берлогу вроде довоенных баров, которые Ричеру довелось повидать в Европе. На двух полках стояли дешевые книги, купленные по подписке много лет назад. Потускневшие фотографии с потрепанными краями были прикреплены кнопками к краям полок. У стены стоял простой письменный стол — место, где пожилой человек на пенсии заполнял счета, совсем как когда-то на службе занимался разными официальными бумагами.
— Я не знаю почему, — ответил Ричер. — Я ничего не знаю. Мне даже неизвестно, почему ты отправила Костелло искать меня.
— Ты понадобился папе, — проговорила Джоди. — Он не сказал мне зачем. Я была очень занята, мне предстоял суд, чрезвычайно сложное дело, которое рассматривалось несколько месяцев. Мне известно только, что, когда он заболел, он пошел к кардиологу. Там он с кем-то встретился, и возникла какая-то проблема, очень его беспокоившая. Мне показалось, что он считал, будто у него появились серьезные обязательства. Потом, когда ему стало хуже и он понял, что не сможет довести дело до конца, он начал говорить, что должен разыскать тебя и попросить ему помочь, потому что ты именно тот человек, которому по силам с этим справиться. Он страшно волновался, а я беспокоилась за него и потому сказала, что попрошу Костелло тебя найти. Наша фирма часто пользуется его услугами, и я решила, что так будет правильно.
Ее объяснения звучали разумно, но Ричера мучил вопрос: «Почему я?» Ему было понятно, с какой проблемой столкнулся Гарбер. Он занимался каким-то делом, потом у него пошатнулось здоровье, он не хотел бросать начатое на полпути, и ему потребовалась помощь. Но человек вроде Гарбера мог получить ее где угодно. Манхэттенские «Желтые страницы» кишат объявлениями о частных детективных агентствах. А если дело было слишком личным или секретным для чужого человека, он мог взять телефонную трубку и к нему тут же примчалась бы дюжина его друзей из военной полиции. Две дюжины. Сотня. Все они были бы только рады отплатить ему за доброту и помощь, которую он им оказывал с первого дня их службы. Поэтому Ричер и спрашивал себя сейчас: «Почему именно я?»
— А с кем он встретился у кардиолога?
Джоди с несчастным видом пожала плечами.
— Я не знаю. Я была слишком занята. Мы с ним это не обсуждали.
— Костелло сюда приезжал? Разговаривал с ним здесь?
— Я ему позвонила и сказала, что мы ему заплатим через фирму, но он должен приехать сюда, чтобы получить подробные указания, — ответила Джоди. — Он перезвонил через пару дней, сказал, что поговорил с папой и они приняли решение искать тебя. Он попросил, чтобы я наняла его официально, поскольку могло так получиться, что это окажется дорого. Естественно, я так и сделала, потому что не хотела, чтобы папа беспокоился о деньгах.
— Вот почему он сказал мне, что его наняла миссис Джейкоб, а не Леон Гарбер, — проговорил Ричер. — И я не стал с ним разговаривать. И его из-за этого убили.
Джоди покачала головой и сердито посмотрела на него, словно на нового сотрудника, который плохо сделал порученную ему работу. Ее взгляд удивил Ричера. Он продолжал думать о ней как о пятнадцатилетней девочке, а не как о тридцатилетней адвокатессе, постоянно занимающейся длинными и сложными судебными процессами.
— Понятно, что произошло, — сказала она. — Папа что-то рассказал Костелло, тот попытался кое-что разузнать, прежде чем искать тебя, перевернул не тот камень и заставил кого-то насторожиться. Этот кто-то убил его, чтобы узнать, кого он искал и почему. Так что не имеет никакого значения, что сделал ты. Они все равно попытались бы выяснить, кто пустил его по следу. Получается, что это я виновата в его смерти.
Ричер покачал головой.
— Нет, это Леон. Через тебя.
Она тряхнула головой в ответ.
— Нет, это человек из кардиологической клиники. Через папу, а потом через меня.
— Мне нужно его найти, — сказал Ричер.
— А разве теперь это имеет значение?
— Думаю, имеет, — ответил Ричер. — Если Леона что-то беспокоило, значит, теперь это беспокоит меня. У нас с ним всегда так было.
Джоди молча кивнула, потом быстро встала и подошла к книжным полкам. Ногтем вытащила кнопку, сняла одну из фотографий, несколько мгновений смотрела на нее, а затем передала Ричеру.
— Помнишь? — спросила она.
Фотографии было лет пятнадцать, цвета потускнели, как это случается со старой пленкой «Кодак» под воздействием времени и солнца. Яркое небо Манилы, голый двор, земля под ногами. Слева стоит Леон Гарбер, ему лет пятьдесят, он в мятом рабочем комбинезоне оливкового цвета. Ричер справа, лейтенант, двадцать четыре года, на фут выше Гарбера, улыбается счастливой улыбкой молодости. А между ними пятнадцатилетняя Джоди в летнем платье, одна голая рука на плече отца, другой она обнимает Ричера за талию. Она щурится на солнце и тоже улыбается, прижимаясь к Ричеру всем своим стройным загорелым телом.
— Помнишь? Папа тогда только что купил «Никон» по почте. С таймером. Взял у кого-то треногу и не мог дождаться, чтобы его испробовать.
Ричер кивнул. Он помнил. Помнил запах ее волос в тот день, согретых горячим тихоокеанским солнцем. Чистых, юных волос. Он помнил ее тело рядом со своим. Помнил, что чувствовал, когда ее тонкая рука обхватила его за пояс. А еще он помнил, как кричал самому себе: «Остановись, приятель, ей всего пятнадцать, и она дочь твоего командира».
— Он называл этот снимок семейной фотографией, — сказала Джоди. — Всегда.
Ричер снова кивнул.
— Именно поэтому. У нас с ним всегда так было.
Джоди долго смотрела на снимок со странным выражением на лице.
— А еще секретарша, — напомнил ей Ричер. — Они спросили ее, кто клиент, и она наверняка им сказала. Но даже если и не сказала, они все равно узнают. Мне потребовалось тридцать секунд и один телефонный звонок. Так что теперь они придут к тебе, чтобы спросить, кто за всем этим стоит.
У нее сделался удивленный вид, и она положила фотографию на стол.
— Но я ничего не знаю.
— Ты думаешь, они тебе поверят?
Она едва заметно кивнула и посмотрела на окно.
— Хорошо, и что я должна делать?
— Убраться отсюда, — сказал он. — Это точно. Здесь слишком тихо и слишком уединенно. У тебя есть квартира в городе?
— Конечно, на Нижнем Бродвее, — ответила она.
— А машина есть?
— В гараже. Но я собиралась здесь переночевать. Мне нужно найти завещание, разобраться с бумагами, все закрыть. Я хотела уехать завтра рано утром.
— Сделай все сейчас, как можно быстрее, и уезжай. Я не шучу, Джоди. Я не знаю, кто эти люди, но они настроены серьезно.
Видимо, его лицо сказало ей больше, чем слова. Она кивнула и встала.
— Хорошо. Письменный стол. Ты можешь мне помочь.
От университетской службы подготовки офицеров резерва до демобилизации по состоянию здоровья — Леон Гарбер отдал военной службе почти пятьдесят лет жизни. И все они просматривались на его рабочем столе. В верхних ящиках лежали ручки, карандаши и линейки, сложенные аккуратными рядами. В нижних ящиках на специальных стержнях висели папки. На каждой папке имелась наклейка с четкой надписью. Налоги, телефон, электричество, отопление, работа в саду, паспорта на приборы. Одна из папок была подписана другим цветом и явно позже остальных: «Последняя воля и завещание». Джоди пролистала папки, а потом достала их из ящика. Ричер нашел в кладовке старый кожаный чемодан, и они сложили все туда. Захлопнули крышку и закрыли замки. Ричер взял со стола старую фотографию и еще раз на нее посмотрел.
— Тебя это раздражало? — спросил он. — То, что он относился ко мне как к члену семьи?
Джоди остановилась в дверях и кивнула.
— Безумно раздражало, — сказала она. — И как-нибудь я скажу тебе почему.
Он взглянул на нее, но она отвернулась и скрылась в коридоре.
