Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 1. Гремучая смесь
– А вот еще один. Что, мужик, тоже хочешь счастье выиграть?
Глеб попытался протиснуться меж игроками, но неожиданно получил тычок в спину.
– Что, падаль, с нормальными пацанами базарить брезгуешь?
– Иди мой булки, а то нам одной девки мало будет…
«А вот этого им говорить не стоило. Если защита задницы лоха в мои планы не входила, то наездов на свою я терпеть не собираюсь. Пора эту мразь ставить на место. Или я сделаю это сейчас, или они будут прессовать меня каждый день. Не для того я от кровников сбежал, чтобы бегать от этих подонков, – решил для себя Глеб и прикинул: – Коридор узкий, значит, в тыл ко мне никто не зайдет. Разве что кто-то додумается выскочить на улицу и войти во вторую входную дверь. Против меня могут выступить только два человека. Если они не имеют «ствола», то для меня положить их все равно, что крушить снеговиков».
После тридцатисекундного вопля, мелькания рук, ног, голов и шума падающих тел бой стих. Какое-то время он оставался в коридоре, дожидаясь пока падаль расползется по комнатам. Новичок, косясь ошалелым взглядом на победителя, торопливо натягивал на себя одежду.
Утром Глеба вызвали в администрацию. Он хотел не ходить, собрать вещи и дернуть в бега, но почему-то передумал. Как оказалось, не зря.
Оттачивая мастерство, мы лезем в гору, совсем не помышляя о падении
Его привели в комнату, где за столом сидел мужчина в очках и с наушником на правом ухе.
– Садитесь на этот стул и отвечайте на мои вопросы. Вас будет видеть и слышать человек, давший мне и вам работу. Ведите себя корректно, Петр Андреевич Андреев. Итак, вчера вы нанесли ущерб компании. У нас и без того людей не хватает, а вы рабочих покалечили. Фактически вывели из строя восемь человек. Кто ж работать будет?
– Они все равно не работники. К тому же и других от работы отвлекают. Грабят людей, к себе в шайку заманивают, – парировал Глеб.
– Он прав, – раздался женский голос из наушника.
Мужчина уменьшил громкость, и Глеб уже не мог разобрать слов.
– Я вас понял. Хорошо. Расскажите кратко о себе. – Мужчина начал диалог с работодателем и допрашиваемым одновременно.
Глеб пропел старую легенду:
– Был военным, спецназовцем. Подрался с офицером, а он оказался сынком генерала. Состоялся офицерский суд чести. Меня выкинули из армии с волчьим билетом: без заслуг, выслуги, звания и без пенсии. Гражданский паспорт в зубы и, вольному воля. Жилья нет, а кроме как убивать, я ничего не умею. Вот сюда приехал по направлению из рекрутского агентства.
– Напомните, как вас зовут?
– Петр Андреевич.
– Петр Андреевич, а как вы смотрите на предложение поработать на нашу компанию по специальности?
– Убивать?!
– Да что вы, право дело! Наоборот. Защищать. Хозяйка хочет навести здесь порядок. А я вижу, что у вас с этим проблем не возникнет. Вам предоставляется отдельная комната. Потом, возможно, построим домик. Привезете семью.
– У меня нет семьи. Я детдомовский. Женой не обзавелся.
– Соглашайтесь. Сначала порядок среди рабочих наведете, потом порядок на территории. Она большая. Хозяйка желает знать, что здесь происходит. Жду вашего решения.
– А чего тут решать! Это меня устраивает больше, чем мусор разгребать. Я согласен.
Выбора Глебу не оставили. Хотя предложение его устраивало. Тем более что, выполняя поставленную задачу, он в первую очередь мог обезопасить себя. С помощью кадровика Глеб-Петр подобрал команду из бывших офицеров, не нашедших себя на гражданке. Таких был не один десяток. Потом нашел технарей, имеющих отношение к электротехнике и электронике. На удивление, и такие тут имелись. Это работники оборонных предприятий, жившие в моногородах и ушедшие в никуда вместе с моногородами. Здесь для них нашлась работа. Спецназовец имел на них виды.
Изучив топографические и спутниковые карты местности, он провел рекогносцировку и теперь знал все пути-дороги, соединяющие свалку с внешним миром, а следовательно, и пути отступления. Сюда вела только одна дорога, на которой он предложил Хозяйке выставить блокпост.
В выделенном ему кабинете установили мониторы видеонаблюдения, с последними картами видеозахвата, с анализом картинки. Запись срабатывала на движущийся предмет, попавший в поле зрения камеры. Крыса не прошмыгнет незамеченно.
По истечении месяца работы на должности начальника охраны Радионов имел полное представление о свалке, этакой жирной кляксе на колхозных полях. Правда, колхоза давно не существовало, как и крестьян, зато мусора целые горы. Отличный объект для защиты, но скверный для отступления. На единственной пригодной для движения автотранспорта дороге установлен контрольно-пропускной пункт со шлагбаумом и жилым боксом, где круглосуточно дежурят два мужика: инвалид, бывший прапорщик автобатальона и спившийся моряк, капитан-лейтенант. Въезд мусоровозов разрешается только по пропускам или транспортным накладным. Машины идут весь световой день без выходных.
Со свалки можно уйти пешими тропами, одна из которых ведет через лес и выходит на проселочную дорогу. Машиной там не проехать. Другая тропинка ведет на болото, где раньше деревенские девки собирали клюкву. Спецназовец попытался найти тропу через болото, да увяз и только благодаря опыту и физической силе смог выбраться из трясины. Уйти от преследования без проводника по болоту невозможно.
С путями отступления он решил разобраться в процессе, а пока занялся поиском запасной площадки, точнее, места укрытия типа долговременной оборонительной точки – ДОТ. В этом плане его заинтересовало кладбище, находившееся километрах в трех, отделенное от свалки небольшим лугом и речушкой.
Терпенье мудрого спасает, коль глупость бродит меж людьми
Получив право свободного перемещения, в ближайшее воскресенье Радионов и отправился туда. С директором кладбища сговорился быстро. За деньги тот готов был хоть все кладбище отписать кому угодно. Пройдя с ним по участку старых захоронений, похожему скорее на заброшенный парк, он облюбовал площадку с множеством неухоженных могилок, заросших травой холмиков, укрытых густыми зарослями деревьев и кустарника.
– Чьи? – спросил он у директора.
– Сиротские. Их здесь еще при Советах хоронили.
– Понятно.
Позже, в конторе, Глеб рассмотрел предложенные варианты кладбищенского зодчества, выбрал подходящий, добавив пожелания относительно технического обеспечения, коммуникаций и комфорта, сделал заказ.
Устремляя взгляд в потолок, директор озвучил сумму.
Въезд мусоровозов разрешается только по пропускам или транспортным накладным. Машины идут весь световой день без выходных.
– Аванс получите завтра, – сказал заказчик, предложив сумму вдвое больше той, что просил хозяин погоста.
Директор подскочил от неожиданной радости и двумя руками стал трясти Глеба за руку, уверяя, что все будет как в аптеке, точно и в срок.
– Когда вам на пенсию, Василий Васильевич?
– Через полгода.
– Вот и отлично. Советую с такими деньгами долго здесь не задерживаться.
– Я вас понял. Сдам объект и укачу к маме, на родину, в чудесный город Бельцы в Молдавии. Вино в собственных погребах… А какие куры, какие когуты! Представляете, у нас на огороде даже свой табак растет, сорт Герцеговина Флор, – мысленно покинув опостылевшее за тридцать лет скорбное место и переносясь в юность, взахлеб рассказывал директор кладбища.
Василий Мирцу оказался очень порядочным исполнителем. Работа закипела. Глебу не приходилось никого подгонять. Объект сдали в срок. Он полностью рассчитался, и все ниточки, связывающие с ним, укатили в Молдавию, включая директора, его зама и нанятых им молдавских строителей.
К моменту завершения строительства ДОТа во всех коридорах бараков уже были установлены камеры наблюдения. Глеб взял за правило лично встречать переселенцев и отбирать тех, кто мог его заинтересовать. Но в большинстве случаев появлялись абсолютно опустившиеся люди. Иногда встречались те, кто, как и он, прятался от проблем с законом или с законниками. Таких бы он мог отсеять сразу, но Хозяйка сказала, что ей нужна каждая пара рук. Вот и борись после этого с беспределом!
Кто не имеет своего, тому чужого и не надо
Бывший детдомовец Юра жил в квартире-«однушке». Денег, что ему платили квартиранты, хватало и на еду, и на одежду. Но, кроме пиццы, у него появилось пристрастие к пиву. Надо было от чего-то отказываться. Пришлось отказаться сначала от обуви, потом от одежды. Да и ни к чему Юре новая одежда, потому как на улицу он практически не выходил. Пивом угощали квартиранты, гастарбайтеры, которых пускал в квартиру двоих, а ночевать приходило шестеро. Стал брать оплату подушно. Но реальная перенаселенность мешала его виртуальному миру. Таджики, которым тоже стало тесно, взялись остеклить балкон и предложили Юре перейти жить туда. Теперь он задолжал таджикам. Но не беда – «оккупанты» кормили. Бывало и поили. По-любому жилось лучше, чем в детдоме. А пиццу ему делали друзья из «мира битов». Юре не было стыдно за то, что если у него прибыло, значит, у кого-то убыло. Он ведь никогда не брал деньги с одного счета.
