Виктор Каннинг - Проходная пешка
— Главное, чтобы Сарлинг ни о чем не догадался. Иначе мы с тобой окажемся в аду.
— Понимаю. — Она ответила, как секретарша, которая закрывает блокнот, поднимается со стула, одной рукой смахивая пылинки с юбки. И сделала это нарочно, потому что на миг его руки оставили ее, и она почувствовала, насколько серьезны его слова.
— Сарлинга надо убрать, — повторил Рейкс в темноту. — Очистить от него этот мир. И с таким заключением врача, которое стало бы для нас охранной грамотой. — А потом, обняв Беллу, он сказал: — И почти все зависит от тебя.
Он повернул ее к себе. В темноте она не видела, но чувствовала, как близко его лицо.
— Теперь я в твоих руках. Если захочешь, сможешь предать меня, а сама останешься невредимой. Ты ведь знаешь это, правда?
— Знаю. Но мне не нравится, когда ты так говоришь.
— Никогда больше не буду.
И вдруг она спросила с какой-то болезненной дерзостью:
— А что будет потом, когда все кончится? Между нами, я имею в виду.
Без колебаний, не остановив своих рук, управлявших и его, и ее страстью, он ответил:
— Поговорим об этом, когда выпутаемся из беды.
Сгорая от любви, Белла прижалась к Рейксу. Она добивалась именно такого ответа, получила как раз то, что хотела. Разлука откладывалась на неопределенный срок.
Глава шестая
Уже несколько дней она подчинялась Рейксу во всем. В ней не осталось беспокойства, что можно ошибиться и выдать Сарлингу себя или Эндрю. Белла убедила Рейкса купить ей два фотоаппарата. Рискованно возить единственную камеру с Парк-стрит в Меон и обратно. Обычно она ездила туда вместе с Сарлингом и достаточно хорошо знала его, чтобы понять: если он заподозрит хоть что-то, то, не колеблясь, остановит машину и разденет Беллу донага. Даже шофер его ничуть не смутит.
Она прятала камеры надежно. В Меоне приклеивала липкой лентой к мраморной поперечине заброшенного камина в своей комнате. В доме на Парк-стрит тоже приклеивала — изнутри к чехлу старой пишущей машинки, что стояла в закутке у кабинета Сарлинга.
Больше двух недель Белла фотографировала, выясняла те мелочи, которыми интересовался Рейкс. Она вычертила планы обоих домов, написала распорядок дня и Сарлинга, и прислуги в каждом из них. Бумаге Белле доверялась только на Маунт-стрит, да и то в крайнем случае. Она старалась сыграть свою роль безукоризненно, чтобы доставить Рейксу удовольствие и заслужить его уважение. Повинуясь своей любви, она еще больше сблизилась с ним в, вообразив потепление с его стороны, наслаждалась неведомым доселе счастьем.
Как-то вечером Рейкс попросил ее:
— Опиши мне кабинет Сарлинга на Парк-стрит еще раз.
Слушая Беллу, он развалился в кресле и разглядывал потолок. Она повторяла этот рассказ уже не однажды, и вот Рейкс как будто снова очутился в доме старика. Поднявшись по лестнице на второй этаж, справа увидишь дверь кабинета (дубовую, на блестящих бронзовых петлях), а слева — дверь в спальню Сарлинга. Кабинет отделан дубовыми панелями, на стене — коричневый ковер с белой полосой по краю. Окна выходят на маленький дворик с садом, оборудованы сигнализацией. Под ними — резной письменный стол красного дерева с пузатыми ящиками и ажурными золочеными ручками. Справа — книжный шкаф в том же стиле. За ним дверь в комнату Беллы. Высокие, в ореховом футляре дедовские часы в левом от входной двери углу, у левой стены — ореховое бюро, а посреди комнаты — стол, кресло и два стула для посетителей. На стенах картины, на одной — конюх с черной кобылой (кисть Штаббса), другая — портрет Сарлинга, сделанный Грэмом Сазерлендом, и точно посередине левой стены — дубовая дверь в бункер.
— Хорошо, — перебил Рейкс Беллу. — Теперь расскажи, как Сарлинг попадает в бункер.
— Я уже рассказывала.
— Повтори еще раз. — Его голос зазвучал почти резко. — Закрой глаза и попытайся вспомнить, как он это обычно делает.
— Ну, говорит, что хочет пройти в бункер. Значит, я должна убраться к себе и оставаться там, пока дверь в бункер не откроется.
— Дубовая дверь?
— Нет, та, что за ней, дверь самого бункера.
— А дубовая дверь заперта?
— Нет.
— Итак, ты идешь к себе. И закрываешь за собой дверь?
— Сначала закрывала. Но теперь часто оставляю щелочку.
— Ты видела, как он подходит к двери бункера?
— Да. Только не спрашивай, как она выглядит. У тебя есть фото.
В том-то вся и беда. У них были фотографии дверей бункеров и на Парк-стрит, и в Меоне. Двери совершенно одинаковые. Нет на них ни наборного диска, ни замков — ничего, кроме большого четырехугольника из стали, который на три четверти закрывает квадратная шестидюймовая пластинка из латуни.
— Ты видишь, что делает Сарлинг, хотя он и стоит к тебе спиной?
— Ну, он не возится с ключами или чем-нибудь еще. Он просто рукой сдвигает латунный квадратик.
— Какой рукой?
— Ну, думаю правой.
— А ты не гадай. Закрой глаза и вспомни. Какой?
— Правой.
— А потом?
— Дверь открывается.
— Но ты же знаешь, что это не так. Ведь ты сама сдвигала латунную пластинку — и ничего не получилось.
Она и впрямь проделала это неделю назад по его приказу. За пластинкой оказалось шестидюймовое углубление с плоским металлическим дном — нет, все-таки, видимо, не из стали, а из хрома. Белла надавила пальцами, и оно тоже сдвинулось в сторону. За ним оказалась стальная дверь бункера. Через несколько секунд хромированная пластинка вернулась на место. «Наверно, действует скрытая пружина», — подумала тогда Белла.
— Он, видимо, сдвигает и донышко. Но ты же знаешь, я тоже так делала. Оно потом возвращается на место.
— Знаю. Подойди к стене, представь, что это дверь бункера, и проделай все снова. Причем так, как Сарлинг. Поставь себя на его место и делай то, что видела.
Она послушно подчинилась: подошла к стене и вспомнила, как действовал Сарлинг, когда она следила за ним из-за двери.
Рейкс спросил:
— Подходя к бункеру, он ищет что-нибудь в карманах? Хоть что-нибудь?…
— Нет. Он просто ставит руку вот так. — Белла погрузилась в образ Сарлинга, перевоплотилась в него, настроила память на его движения и мысленно перебрала их, от начала до конца… Сдвинуть сначала латунную пластинку, потом хромированную. Вот и все.
Стоя позади, он попросил:
— Еще раз.
Она повторила все снова.
— Молодец.
Белла повернулась, увидела довольное лицо Рейкса и поняла: чего-то он все-таки добился.
— Почему ты улыбаешься? — спросила она.
— Разве ты не поняла?
— Нет. Просто, я повторила все, как делал он…
— А раньше не все. Не так во всяком случае. Ты поставила себя на место Сарлинга. Это хорошо. И вытянула вперед правую руку, чтобы сдвинуть латунную пластинку. Но когда ты притворилась, что сдвигаешь пластинку под ней, знаешь, что ты сделала?
— Просто сдвинула ее в сторону.
— Ты сдвинула ее левой рукой.
— Неужели?
— Да.
— И это важно?
— Бог его знает. Но тут есть над чем поразмыслить. Почему не сдвинуть пластинку правой рукой? Ведь она уже поднята, готова к действию.
Рейкс, задумавшись, налил себе виски.
— Понаблюдай за ним еще раз, — бросил он через плечо. — Проследи за левой рукой. Ты должна ее увидеть. Я хочу точно знать, что он ею делает. Хорошо?
— Да, но… — Она засмеялась, радуясь, что угодила ему. — Ты можешь спросить его сам. Завтра он приедет сюда. Завтра утром.
К ее удивлению, он не обратил внимания на шутку и сказал:
— А теперь расскажи по порядку, что происходит после того, как он отодвинет вторую пластинку. Стальная дверь уходит в стену, так?
— Да.
— А когда он выходит из бункера? Как закрывается дверь?
— Я же тебе говорила. Около двери в стене есть кнопка, как для звонка. Сарлинг касается ее, и дверь возвращается на место. И не спрашивай, нажимала ли я ее, когда дверь закрыта. Нажимала. Без толку. Как насчет рюмочки мне? — попросила Белла с уже привычной ласковой развязностью, на которую она теперь имела право.
Он, смешивая джин с тоником, спросил:
— В Меоне дверь открывается так же?
— В точности. Только кабинет там другой. Но в бункер Сарлинг проникает точь-в-точь, как на Парк-стрит. — Белла взяла у Рейкса стакан. — Лично я не понимаю, зачем забираться в бункер. Почему не поиграть и не сделать то, что он хочет? Сарлинг никогда больше тебя не потревожит. Он же дал слово.
— Этого мерзавца надо убрать, — со злостью ответил Рейкс, — чтобы мы все могли жить спокойно. Неужели ты не понимаешь, что Сарлинг и не собирается нас отпускать? Да, он даст нам передохнуть, но недолго. Он же любит властвовать, пользоваться людьми. Так вот, мной он, черт возьми, не воспользуется!
Рейкс обнял Беллу за плечи. Белла крепко прижалась к Рейксу: ей хотелось взволновать его. Но он лишь поцеловал ее в висок, отвернулся и спросил:
