Нельсон Демилль - В никуда
– Я была рада помочь, – откликнулась она.
– Вам было непросто отпроситься с работы?
Не беседа – сплошной сюр, как обычно во время официальных совещаний, особенно если тема пикантная. Искусство намеков, двойных смыслов и подтекстов, тайное значение слов. Вам говорят: "Сходите за кофе", – а на самом деле приказывают убить президента Колумбии. Надо быть очень внимательным.
Билл поразил меня своей скромностью – единственное качество, которое мне в нем понравилось, – но теперь вступил в разговор и повернулся к Сьюзан:
– Я сообщил полковнику Гудману и послу, что тебя могут вынудить уехать из страны.
– Я предпочла бы остаться, – ответила она, обращаясь ко всем собравшимся. – Но, как вы знаете, моя рабочая виза задержана полицией, и теперь мой статут неясен.
– Нас арестовывали и могут арестовать снова, – уточнил я.
– Я разговаривал с послом о том, чтобы оставить вас обоих здесь, – сказал Иган.
– Отлично. Или здесь, или на улице Йеткьеу.
Этот адрес знали все, поэтому объяснений не потребовалось.
– Где ваш босс? – спросил я Билла, подразумевая резидента ханойского отделения ЦРУ – нашего самого главного шпиона во Вьетнаме.
– Его нет в городе, – ответил Билл.
Мне это показалось очень странным: в самый ответственный момент операции резидент уезжает из столицы. Не исключено, что этот человек не из команды Блейка, не в меру порядочный, и поэтому на него нельзя полагаться. Но возникла и другая мысль, и я посмотрел на Игана.
– Как давно вы служите в ФБР?
– Недавно.
– Что-нибудь около двух недель?
Он не стал отвечать прямо:
– Пол, я знаю, что вы сталкивались с миром разведки, и понимаю, что копу он может показаться сплошным идиотизмом в духе плаща и кинжала. Но есть много веских причин за то, чтобы вещи выглядели не такими, какие они есть на самом деле. Это работает на каждого, и на вас в том числе.
– На меня – нет.
– Да, Пол.
В гостиной стоял кофейный бар, и я налил себе чашку кофе. А Сьюзан вышла в ванную покурить. Билл воспользовался этим и пригласил меня в коридор.
– Мы можем вытащить вас отсюда через день или два. А Сьюзан останется здесь еще на несколько дней.
– Кто это так решил?
– Ей надо привести в порядок личные и рабочие дела. Разумеется, отсюда. А потом мы организуем ее безопасную эвакуацию из страны.
– Иными словами, она остается заложницей.
– Я вас не понимаю.
– Мы уедем вместе.
– Это невозможно.
– Так сделайте, чтобы это стало возможным.
Билл сказал мне то, что я знал и без него:
– Вы ходите по тонкому льду. Смотрите не провалитесь.
– Что это вы так встревожились? – спросил я его.
Билл повернулся и возвратился в гостиную. Я допил в коридоре кофе, а когда присоединился к остальным, из ванной вышла Сьюзан. Она где-то раздобыла помаду и сумела подкраситься.
Одна из створок двери в личный кабинет посла отворилась, и на пороге без своей обычной улыбки появился Патрик Куинн. Он обвел нас взглядом, повесил на губы улыбку и поприветствовал:
– Билл, Марк, Джон, Пол, Сьюзан. – Видимо, усвоил из уроков Дейла Карнеги, что к людям лучше обращаться по именам. – Я знаю, что вам предстоит работа, поэтому прошу ко мне в кабинет.
Все принялись бормотать слова благодарности, а я подошел и сказал:
– Хочу вам напомнить, чтобы вы познакомили меня со своим другом вице-президентом.
Посол посмотрел на часы.
– Узнаю, где он. – И повернулся к полковнику Гудману: – Марк, если вам что-нибудь потребуется, позвоните охраннику или на кухню. – И бросив всем: – Спасибо, что сегодня были с нами, – удалился.
Тот, с кем он разговаривал в своем кабинете, был еще там или выпрыгнул в окно.
Мы все направились к двери. Первая Сьюзан. За ней Билл, Марк и Джон.
Последним в мрачноватый кабинет вошел я, и первое, что увидел, был сидящий в кожаном кресле Карл Хеллман. Он поднялся, с улыбкой пошел навстречу, протянул руку.
– Привет, Пол.
У него даже голос был, как у Карла, вплоть до акцента.
Я пожал ему руку.
– Привет, Карл.
Мы настолько разволновались, увидев друг друга, что едва могли говорить. Наконец я обрел голос.
– Какой же вы лживый двурушник и хитрожопый сукин сын.
– Рад вас видеть в добром здравии, – ответил он. – Познакомьте меня с мисс Уэбер.
– Знакомьтесь сами.
Он повернулся к Сьюзан:
– Я Карл Хеллман. Мы с вами общались при помощи факса и электронной почты.
– Рада с вами познакомиться, – ответила она. – Пол о вас очень высоко отзывался.
– Мы с ним вообще очень высокого мнения друг о друге, – хмыкнул Карл и повернулся к остальным. – Спасибо, что пригласили меня.
Он обменялся рукопожатиями с Биллом, Марком и Джоном. А я из обрывков их фраз понял, что они либо раньше никогда не встречались, либо притворялись, что не встречались, никоим образом не контачили и теперь невероятно счастливы, что встретились.
– Я прилетел всего час назад, – продолжал Карл, – даже не успел зарегистрироваться в гостинице. Так что прошу прощения, если покажусь рассеянным.
Все прекрасно поняли его белиберду.
– Могу я перекинуться с вами словечком? – спросил я.
– Конечно.
Мы вышли в гостиную, и я прикрыл за собой дверь.
– Вы меня чуть не убили, – упрекнул я Карла.
Он поднял бровь.
– Каким образом? Я никуда не отлучался из Фоллз-Черч. Кстати, вы неважно выглядите.
– Я две недели провел в настоящем аду, а последние несколько дней удирал от копов на мотоцикле.
– А как вам Нячанг? Я говорил, что был там три дня на побывке?
– Почему вы в Ханое?
– Меня просили приехать.
– Зачем?
– Чтобы выслушать ваш отчет здесь, а не в Бангкоке.
– С какой стати?
– Они очень волнуются.
– Пусть отчитывается Сьюзан. Она скорее всего работает на ЦРУ.
– Гм... сложилось впечатление, что вы с ней сильно подружились, и у них появилось желание выслушать вас здесь и теперь.
– Иными словами, они хотят знать, на чьей я стороне.
– В том числе.
– Могу я предположить, что вы знаете, в чем дело?
Он заметил кофеварку, налил себе кофе и, в свою очередь, задал вопрос:
– Как вы полагаете, я могу здесь курить? – И, не дожидаясь ответа, зажег сигарету.
– Карл, вы знаете, в чем дело?
Он выдохнул дым и ответил:
– Я первым узнал, в чем дело. Когда письмо Тран Ван Вина попало ко мне на стол, я стал раздумывать, кому поручить расследование. Но чем больше вчитывался в текст, тем сильнее просыпался во мне интерес. И в конце концов я поручил расследование себе. Я изучил армейские досье, личные дела и боевые отчеты подразделения и установил личность убийцы. Как вы и предполагали в Вашингтоне, это было простое занятие – следовало только сузить круг подозреваемых из тех, кто служил в Куангчи в феврале шестьдесят восьмого года. Лейтенант Хайнс из состава военных советников был убит в бою седьмого февраля. Его имя есть на Стене. Потом я наткнулся на капитана Эдварда Блейка и, естественно, понял, что скорее всего обнаружил нечто чрезвычайно важное. Капитан Блейк был командиром Уильяма Хайнса и, я думаю, единственным американским офицером Первой кавалерийской в чине капитана в ближайшем его окружении. Но в этом следовало убедиться. Хотя мы до сих пор не уверены наверняка.
– Я уверен.
– Не упорствуйте. Нельзя обвинить человека в убийстве на основе хрупких косвенных улик.
– Никто его не будет обвинять. Вы его будете шантажировать, но позволите стать президентом США.
Карл осмотрелся в поисках пепельницы и переменил тему:
– А она красива.
– Вы ее не видели в семь утра с похмелья.
– Все равно, вероятно, красива. Мистер Стенли в отчаянии?
– Скорее чувствует облегчение.
– Ах вот как, – улыбнулся Карл и стряхнул пепел в цветочный горшок. – Мне тоже показалось, что эта женщина не из тех, с кем легко справиться. Даже вам.
– Это комплимент?
– Я надеюсь. Так вот, я только что приехал и ничего не знаю, кроме того, что рассказал мне посол.
– А что он вам рассказал?
– Только то, что ему известно. А именно, что рассказал ему Стенли: вы расследовали убийство времен войны. И добились успеха. Это правда?
– Смотря как понимать успех.
– Вы нашли Тран Ван Вина?
– Я его нашел. В деревне Банхин.
– Он сохранил какие-то военные сувениры?
– Сохранил.
– Теперь они у вас?
– Как поживает Синтия?
Карла не смутила резкая перемена темы беседы.
