Убийство на Острове-тюрьме - Чень Ши

Е Пин безразлично фыркает и поворачивается к нему спиной.

Внезапно у порога игровой комнаты начинается какое-то волнение. До меня доносятся отголоски брани. Пациенты быстро отступают к стенам, словно в страхе перед чем-то. Центр игровой комнаты в одно мгновение пустеет. Я поворачиваюсь к Дон Кихоту и замечаю, что он бледнеет на глазах и начинает дрожать всем телом, от чего у него дребезжат латы.

Интересно, чего они так боятся?

– Эй, отрыжка общества! Свободное время кончилось, живо разбегайтесь по своим конурам!

Человек, вошедший в комнату, строен, с глазами, похожими на две зеленые фасолины на длинном узком лице, которое светится мрачным светом. Лицо у него белое, с румянцем. Он напоминает ободранную крысу. Мужчина одет в форму охранника, он расхаживает взад-вперед по центру комнаты с дубинкой в руке, постоянно постукивая ею по ладони другой руки. Вокруг тишина, все молчат, на их лицах написан страх. Особенно у Дон Кихота, я даже чувствую, как он дрожит в своих доспехах. Е Пин тоже дрожит, не смея лишний раз вздохнуть.

Через некоторое время мужчина снова обращается к нам:

– Надеюсь, вы понимаете, что вам говорят! Думаю, вы все слышали про историю со старым Лю на прошлой неделе. Неподчинение правилам в «Наньмин» грозит последствиями. Забивание до смерти – это еще цветочки. Верьте мне или не верьте, но я бы всех посадил на электрический стул! И еще: у дубинки нет глаз. А мне плевать, какими крутыми вы были снаружи и скольких людей убили. Здесь я командую!

– Кто это такой? – тихо спрашиваю я Дон Кихота.

Но он, кажется, боится ответить: молча моргает, а потом медленно качает головой.

Услышав мой голос, мужчина тут же бросает взгляд на меня:

– А-а-а, Алиса! С возвращением! – Мужчина высовывает мокрый язык и облизывается, как уродливая ящерица. – Я так радовался за тебя, когда услышал от доктора Чжуана, что ты пропала! Чуть было не пошел хвастаться перед друзьями, что у нас в больничке такие способные психи! Я уж было подумал, что кто-то еще, кроме знаменитого Клоуна, сможет свалить в закат с Острова-тюрьмы. Я давно говорю боссу Ци, что ты не просто пустоголовая куколка. Ты хитрая и просто прикидываешься дурочкой.

Что еще за клоун? Я не осмеливаюсь спросить.

Мужчина подходит ко мне, говоря:

– Знаешь, а я так скучал по тебе.

К горлу подступает тошнота. Он приближается ко мне, я хочу отступить, но упираюсь лопатками в стену.

– Ты ведь тоже скучала по мне? Скучала по братишке Се Ли, правда?

Он приближает свое лицо, и я чувствую, как у него изо рта тянет гнилью.

– Не скучала.

Я смотрю на него в упор.

Этот Се Ли вовсе не удивляется моим словам, а продолжает скалиться:

– Ты всегда так говоришь. Есть поговорка: «Что у бабы на сердце, того нет на языке». Я знаю, ты сохнешь по мне, просто стесняешься это признать.

Он начинает распускать руки и кладет ладони мне на ляжки. Мое тело напрягается как струна. Несколько десятков людей смотрят на нас, но никто из них не вступается за меня даже словом! Се Ли небожитель в этой психушке, что ли? Я чувствую жар, исходящий от его ладоней, и от этого ощущения меня тошнит.

– Отвали! Оставь меня в покое! – не зная, откуда у меня нашлись силы, я толкаю его.

Се Ли теряет равновесие и падает на задницу, а его дубинка отлетает в сторону.

В этот момент я слышу смех рядом с собой.

– Какая сволочь тут ржет?

Се Ли рывком поднимается, смотрит по сторонам и упирается взглядом в тощего лысого мужчину:

– Это ты, Обезьяна? Ты, сука, ты! Гаденыш херов!

– Нет-нет-нет, это не я!

Мужчина по прозвищу Обезьяна отчаянно машет руками перед собой, таращась от страха.

Но он не успевает объясниться. Когда он собирается что-то сказать, Се Ли со всей силы ударяет его дубинкой. От того, что удар был чересчур сильным, дубинка отскакивает от его макушки, и Се Ли с трудом умудряется удержать ее. Он срывает свой гнев на несчастном пациенте, переложив на него вину за пару секунд позора. Мужчина валится на пол, у него больше нет сил сопротивляться. Хоть он и прикрывал голову обеими руками, его лысый череп теперь напоминает обваренный помидор со снятой кожицей. Но Се Ли не собирается останавливаться, он продолжает его избивать.

Кровь разливается по полу, но никто не смеет встать на защиту этого бедолаги.

– Ты забьешь его до смерти! – кричу я Се Ли, делая шаг вперед. – Он не сделал тебе ничего плохого! Какого черта?! Это больница, не тюрьма! Он болен!

Как я и ожидала, Се Ли останавливается и поворачивается ко мне:

– Ты права наполовину. Да, это не тюрьма. Это – ад.

Я ясно вижу свирепость в его глазах, Се Ли не пытался преподать ему урок, он хотел его убить! У него взгляд, как у голодного волка из чащи леса. Мужчина, лежащий на полу, так и не приходит в чувство, но его вздымающаяся грудная клетка говорит мне о том, что он еще дышит. Я вижу, как подергиваются его ноги. Его глаза, залитые кровью, приоткрыты, но ничего не выражают. Если бы дубина Се Ли опустилась на его голову еще раз, он уже был бы мертв.

Се Ли вновь поднимает дубинку и готовится нанести удар. Когда он уже с силой заносит руку, грубая ладонь крепко перехватывает его запястье:

– Прекратите, он же умрет!

Человек, который произносит эти слова, – это высокий охранник, который меня спас.

– Яо, ты в своем уме? Командовать тут вздумал? Не думай, что раз босс на твоей стороне, ты можешь вытворять что угодно. Разозлишь меня, и тебе это с рук не сойдет! – Се Ли скалится подобно одичавшей псине.

Здоровяк отпускает его руку со словами:

– Заместитель начальника Се, в прошлый раз, когда произошла та история со старым Лю, говорят, что директор был очень недоволен, и капитану Ци крепко досталось. Если с Обезьяной еще что-нибудь случится, и за такой короткий промежуток времени произойдут два несчастных случая подряд, я боюсь, что нам прилетит сверху, и служба охраны никак не сможет объясниться перед начальством.

– Объясняться перед начальством? По поводу чего объясняться? По поводу психов, идиотов, тупиц, которые жрут свое же дерьмо?! Одним больше, одним меньше, всем все равно! Вашу мать, чтоб вы все тут передохли!

Тон у него явно сменился после предупреждения от здоровяка, в его голосе уже не слышится прежней злобы:

– Даю вам десять минут. Все живо возвращайтесь по своим конурам, закройте двери, и отбой. Кто будет буянить, закончит как Обезьяна! Яо, наведи здесь порядок, у меня сейчас обход в блоке «Цэ».

С этими словами Се Ли покидает игровую комнату.

Как только он уходит, в комнате как будто становится можно дышать.

– Алиса, ты такая храбрая! – Выражение испуга пропадает с лица Е Пин. – Бросила вызов самому заместителю начальника охраны!

– Кто такой начальник Ци?

– Ци Лэй – начальник охраны, а Се Ли – его заместитель, – поясняет Е Пин.

– Почему такого человека допустили до должности замначальника охраны? Он часто так третирует пациентов? Неужели на него никто не жаловался? – с негодованием говорю я.

– Жаловался? Ты шутишь? – Дон Кихот раскрывает рот от удивления. – Это психиатрическая лечебница, кому ты тут собралась жаловаться?

В чем же ценность Се Ли, что его начальник спускает на тормозах все, что тот вытворяет? Я не знаю. Но чувствую, что я на примете у ублюдка; это стало ясно, когда он принялся распускать руки. Не помню, поступал ли он так со мной раньше, но очень надеюсь, что нет. Лучше уж сдохнуть.

Здоровяк, сидя на корточках, осматривает раны мужчины, попутно связываясь по рации с врачами.

По нему видно – он хороший человек.

– Спасибо, – я подхожу к нему ближе. – У меня не было времени поблагодарить вас за вчерашнее. Вы спасли не только меня, но еще и его сегодня.

– Не за что, – смотрит на меня здоровяк. – В будущем будь осторожнее. Этот урод Се Ли был прав, когда сказал, что тут ад, а не тюрьма.

Я вижу три выгравированных на его бейдже иероглифа: «Яо Юйчжоу». Вот как его зовут.