Дэвид Мэдсен - Откровения людоеда
Прежний владелец, Жап-Клод Фаллон, сам купил роскошную пригородную гостиницу в Девоне (я не буду называть ее, он все еще содержит ее и преуспевает в свои преклонные годы) и был озабочен переездом из Лондона как можно быстрее.
— Что ты сделаешь с Жаком и Жанной? — спросил он за два дня до того, как я должен был въехать.
— С кем?
— Разве я не говорил тебе про Жака и Жанну?
— Нет, Жан-Клод, не говорил.
— Они переходят вместе с «II Bistro».
— Нет, если я не захочу, чтобы они переходили, — сдержанно ответил я.
— Ох, но топ ami, топ eher Орландо, ты захочешь, чтобы они остались, как только увидишь их. Ты не можешь вышвырнуть их вон; куда они пойдут, что будут делать?
— Хорошо, а что же именно они делают?
— Жак помогает на кухне, а Жанна обслуживает столики. Но это еще не все — они делают все, что тебе от них нужно. Они великолепны, топ ami. Жак — очень талантливый молодой человек, а в Жанну влюблен каждый посетитель. Да и в Жака тоже. Они оба прекрасно подходят для дела.
— У меня не так много времени, чтобы знакомиться с ними, Жан-Клод.
— Поверь мне, Орландо, это не займет много времени. Жак и Жанна были моей правой и левой рукой — так вы говорите по-английски?
— Вроде того.
— Хорошо. Тогда, вот что они собой представляют. Ох, Орландо, подожди, и сам все увидишь!
И с тех пор я был вынужден довольствоваться этим.
Невыносимые Близнецы
Для меня было совершенной неожиданностью, когда я, в конце концов, увидел Жака и Жанну. Неудивительно, что они были близнецами, оба были бледны, сероглазы, одно яйцевидное лицо идеально повторяло другое; у обоих были светлые волосы и небольшая родинка в уголке идеального маленького рта, утонченно, но непреодолимо приглашающего к осторожным поцелуям, как я подумал.
Жан-Клод не предупредил меня, что эти два создания столь своеобразны; в них определенно было что-то не от мира сего, но я также заметил стальную твердость, скрываемую внешностью, неописуемую смесь непоколебимости и решительности, почти некую свирепость. Я предположил, что они будут действовать как один, когда понадобиться проявить свирепость. Они вызывали у меня подозрение, но были откровенно привлекательными. Они также были просто немного самонадеянными, чтобы понравиться мне — даже дерзкими.
— Мы будем счастливы служить вам, как служили Жан-Клоду, — заявил Жак с едва заметным акцентом.
— Я явно столкнулся с fait accompli,[103] — сказал я.
Глаза Жанны слегка расширились.
— Вы ведь не будете думать о нашем увольнении? — спросила она.
— Вообще-то не совсем так.
— Тогда что?
— Просто вот так — я думаю, что предпочел бы решить это самостоятельно.
— Но Жан-Клод сказал нам…
— Это больше не его заведение. Теперь оно мое.
— А значит, мы тоже паши, — сказал Жак.
— Вам никогда не придется жалеть об этом, вот увидите, — добавила Жанна.
Она улыбнулась, но в ее улыбке было что-то необычное, и она не произвела на меня того обнадеживающего впечатления, к которому явно стремилась.
Мое новое чувство свободы и независимости вызвало во мне эйфорию. Я был, даже учитывая, что все нормы и принципы моего обучения пока еще находились на начальном уровне, сам себе хозяин. Я был монархом своего собственного королевства. Ілавньїм образом, теперь я был свободен в своем увлечении тайным удовлетворением своей возлюбленной плоти: любить, почитать плоть и повиноваться плоти; расточать все свои кулинарные навыки ради этого; работать со своей алхимической магией и преобразовывать основную материю плоти в чистое золото великих классических блюд; экспериментировать, выдумывать, применять и создавать без ограничений свои собственные шедевры. Я был одержим огненным течением смеси понимания и восторга — какая ответственность была возложена на меня! Я чувствовал себя так, как должен был чувствовать себя Микеланджело, когда столкнулся с величайшей голой массой только что добытого мрамора, из которого вскоре появился юный Давыд, совершенный и целостный, великолепие и захватывающая дух четкость форм, рожденных из хаоса бесформенности. Я был акушером плоти, волшебником и хозяином. Но пока что мое посвящение только начиналось.
Циники, без сомнения, презрительно усмехнутся, когда, упомянув — скажем — о Бордоском Антрекоте, я использую такие понятия, как общность, окружение, тайна, наивысшая отдача и получение любви — но меня никогда не волновало кудахтанье циников. Самая сильная дрожь, пробегающая по позвоночнику во время оргазма, поверьте мне, не может ни в какой степени сравниться с экстазом причастия к потреблению; болсс того, сладость последнего происходит не от судороги смазанных отверстий, а исключительно от знания. Точно известно, что этот процесс начинается с действия — это gnosis — это присуще истинному счастью.
Антрекот Бордоский4 отбитых куска мяса, каждый — весом приблизительно 8 унций (225 грамм)
3 столовые ложки арахисового масла Соль и черный перец Побег свежего тимьяна
2 столовые ложки красного винного уксуса
5 жидких унций (150 миллилитров) говяжьего бульона
Приблизительно 2 чайные ложки черного молотого перца
Щепотка красного перца
1 столовая ложка масла
3 унции (75 грамм) лука шалота, хорошо порезанного
4 зубчика чеснока, порезанного
1 пинта (600 миллилитров) красного вина
1 лавровый лист
2-3 мозговые говяжьи кости
5 столовых ложек красного винного уксуса
Слегка натрите куски мяса маслом, приправьте солью и перцем, затем закройте и дайте охладиться как минимум два часа. Достаньте их из холодильника приблизительно за час до приготовления. Смешайте лук шалот, винный уксус, чеснок, лавровый лист и тимьян в кастрюле; кипятите приблизительно 15 минут, уменьшив чуть больше, чем до половины. Отфильтруйте. Избавьтесь от лаврового листа и побега тимьяна. Обмотайте мозговые кости тканью и положите в кипящую смесь, затем проварите
10 минут на медленном огне. Процедите и достаньте костное желе.
Разогрейте столовую ложку арахисового масла на сковороде, и затем, когда оно станет достаточно горячим, добавьте куски мяса. Жарить строго по две минуты с одной стороны; приправьте солью и перцем, затем жарьте пять минут с другой стороны. Мясо должно стать розовым внутри. Уберите куски мяса со сковородки, покройте половиной шалота, добавьте винного уксуса и чесночной смеси, и накройте. Оставьте в сторону.
На все еще горячую сковороду налейте винный уксус, кипятите на протяжении двух минут, убедитесь, что он смешался со всеми соками; добавьте говяжий бульон, вторую половину шалота, вино и чесночную смесь, затем черный и красный перец, и кипятите до тех пор, пока не останется около 10 жидких унций (300 миллилитров). Добавьте масло и хорошо размешайте.
Прожарьте то, что осталось, на масле на другой сковородке, жарьте мясо приблизительно две минуты на каждой стороне. Намажьте костное желе по верхней стороне мяса и жарьте около минуты. Подавать куски мяса на горячей тарелке, полив ложкой соуса.
— Когда мы снова откроемся? — спросил Жак, и я был обнаружил, что раздражен, что он меня допекает своей назойливостью.
— Я думаю, в следующем месяце.
— Люди интересуются.
— Какие люди? Кто интересуется?
— Друзья II Bistro…
— У нас есть друзья?
— Mais oui[104] конечно есть. Завсегдатаи и клиенты.
— В любом случае, я уже принял решение. Мы откроемся в следующем месяце.
Жак задумчиво кивнул, улыбнулся мне и ускользнул прочь. Оба, и Жак и Жанна, имели привычку ускользать; думается, никакое другое слово не опишет это, так как они появлялись и исчезали без звука, ненавязчиво, иногда достаточно внезапно. Они были немного похожи на кошек.
— Наши друзья и наши клиенты будут ожидать большого события, — напомнил мне Жак чуть позже в тот же день. Близнецы достаточно демонстративно ушли и явно обдумывали то, что я сказал.
— Да, — добавила Жанна. — Мы не должны их разочаровать.
— К тому же, мы должны надлежащим образом восстановить работы.
— Посмотрите, — начал я, но Жак перебил меня.
— На открытии должен присутствовать кто-нибудь очень важный, — сказал он.
— Хорошо известная и уважаемая личность, — заявила Жанна.
Затем они оба сказали, говоря более или менее одновременно:
— Это будет хорошо для дела.
— Но, боюсь, что не знаю никого сколько-нибудь важного, — сказал я им. Это была абсолютная правда, я подумал об этом сразу, лишь потом сказал.
— Мы знаем, — объявил Жак.
