Михаил Огарев - Страсти в неоримской Ойкумене – 2. Истерическая фантазия
Чтобы вернуться в реальность, достаточно сделать четыре движения двумя или тремя перстами – по вертикали и по горизонтали. Как тебе и хотелось. Я не буду этому препятствовать.
Всего четыре пасса в самом распространенном по Аристотелю измерении – и вот он, новый мир. А что останется по ту сторону?
…Знойное лето, древний орфический храм с массивными колоннами на берегу сонного, мутного залива… высокое палевое небо в легких мазках перистых облаков. Бесконечная надмирная тишина, цепко вбирающая в себя и редкий плеск волны, и случайный вскрик птицы. Надежда, что в святилище по-прежнему живет Богиня; гадание долгими синими вечерами, в какую из земных девушек, проходящих по галерее в венках из полевых цветов, она сегодня воплотилась… Ненужные миражи, ослабляющие мужскую волю.
Всего четыре пасса…
Я сплел пальцы за головой, как можно крепче.
Польщена. Только потом не пожалей о содеянном. Проволочный каркас за твоей спиной нетрудно сдвинуть вправо.
Не сразу удалось сообразить, какой рукой удобнее это сделать.
…Когда я, наконец, спустился на первый этаж, то мой внешний вид настолько потряс Грациэллу, что она позабыла об испорченном не без моей помощи настроении и даже не стала задавать вопросы. И лишь после того, как ее незадачливый напарник полностью переоделся, девушка осмелилась на осторожное замечание:
– Лео, твои халатики не стирались вот уже две смены. Помочь?
Она наивно заблуждалась – на самом деле я не приводил в порядок свою спецодежку не меньше трех недель. Бурные события последнего месяца осени, как ни странно, основательно притупили обычно столь отточенное лезвие моего самоконтроля. Вернее, оно временно перестало быть обоюдоострым.
– Спасибо, сам справлюсь, – смущенно пробурчал я. – Вот сразу нынче утречком, то есть завтра. Доведу до состояния голубой белизны. Или белой голубизны… С душистым мылом и качественным порошком. Ежели не всё еще израсходовал.
– У меня есть и то, и это! А кроме того, очень хороший триполитанский отбеливатель! Надо лишь заранее замочить испачканное. Ты пока проверь наведенный мной порядок, а я живенько выполню начальную стадию постирушки. Тебе наутро останется простая физическая работа!
– Если можно, в женской душевой! – я поспешно прокричал ей вслед. – Там… там смеситель получше!
– Правда? Не замечала. Ладно, значит, у нас.
Интересно, моя морда покраснела хоть чуть-чуть? Или уже привыкла к постоянному вранью? Скорее, второе.
Придирчивый осмотр нашего отопительного хозяйства показал, что за время моих дурацких злоключений Грация потрудилась на славу. Всё, самое ценное, запрятали в укромные уголки; бесчисленное ремонтницкое барахло тщательно протерли и отряхнули, чем привели в пристойный для барахла вид; пол подмели, по меньшей мере, дважды – жестким и мягким вениками; нашу операторскую буквально вылизали до блеска. Титу Гнутию Балбусу практически не к чему было придраться!
3
Тут я ошибся.
Первое, что сделало появившееся вскоре у входа толстое, надменное существо мужского пола, облаченное в тяжелый кожаный плащ до пят цвета сырого тумана, – это нагнулось (сколь получилось, конечно), длинно мазнуло пальцем в перчатке по какой-то трубе, всмотрелось во взятую для визуального анализа пробу и драматически воскликнуло:
– Да мы, кажется, обнаружили… пыль!
После небольшой паузы я медленно повторил его наклон, но в другом направлении: к нижней широкой окантовке балбусового плаща. Провел по ней рукою, поднес ладонь поближе к глазам и с огорчением подтвердил:
– Она самая.
От подобной неслыханной дерзости господин Гнутий порядком оторопел и остался стоять с поднятой к багровому носу дланью, вдобавок заслонив своей серой тушей почти весь дверной проем. Толпившиеся за ним подчиненные не осмелились потревожить внезапный ступор своего начальства и лишь нестройно галдели за его окаменевшей спиной.
Мне пришлось взять инициативу на себя и любезным тоном предложить войти.
Балбус втянул губы, затем выпучил. Издал с их помощью громкое: «М-м-м-м-м-да-аа!» – ввиду натужного заикания мычащие согласные звуки намного превзошли по длительности гласное аканье. Сделал большой шаг вперед, резко остановился. Вперился в меня грозным взором трактирщика, подозревающего сильно пьющего клиента в неплатежеспособности. Поскольку негодный клиент почему-то не затрепетал от священного ужаса, в его сторону вытянули шею и шумно всосали ноздрями воздух. После чего зловеще прошипели:
– Мы чувствуем запах свежего перегара!
У меня на языке так и вертелись хорошие словечки для достойного ответа, но я промолчал. Как выяснилось, это тоже было ошибкой, ибо Тит немедленно перешел в наступление и за минуту вызаикал следующую фразу:
– М-м-м-молодой человек, я м-м-м-могу подать на вас ры-ры-ры… ра-ра-ра… Рр-рапорт!
– Ваше право, – вежливо согласился я, – но тогда извольте действовать строго по всей форме! Вызывайте подменного оператора, дежурный медицинский патруль и проводите официальное освидетельствование. Если оно не подтвердит наличие спирта в моей крови, то вам придется принести мне публичное извинение.
Несмотря на столь наглый блеф, я ничем не рисковал, ибо понимал, что Балбус не решится привести угрозу в исполнение. По причине, которую вкрадчиво озвучила неслышно подкравшаяся к нам Грациэлла:
– Господин Гнутий, а господин Гнутий… Позвольте заметить, что ваши люди едва держатся на ногах!
Тит уставился сначала на нее (оскорбленно), затем на своих пятерых мужчин – изучающе. Собственно говоря, изучать там было нечего: бравые «аварийные» молодцы все до единого находились в состоянии алкогольного опьянения средней степени тяжести. Привычном, как их промасленные комбинезоны.
– Ничего удивительного, – изрек, наконец, Балбус. – Мои люди устали! Они не рассиживают сутками на мягких диванах, как некоторые, а непрерывно двигаются! Приходят на помощь вот к таким, нерадивым, и в зной, и в холод! Климентий, сколько у нас сегодня было вызовов?
– И не сосчитаешь, начальничек, – старательно проговаривая каждый слог, ответил вислоусый опухший Климентий, моргая глазами, как заведенный. – Бригада прямо нарасхват! И на севере нужны, и на юге. И на востоке, и на западе…
Добросовестно перечислив основные стороны света, он попытался вспомнить дополнительные, не смог и заткнулся. Тит удовлетворенно покивал:
– Надеюсь, теперь в-в-в-вам всё понятно? Ну-с, ладно. С этим развязным юношей мы еще побеседуем при случае, а гры-гры-гры… Гр-ригорию Саблюнию на планерке непременно поставим на вид. Эй, парни! Живо проведите ры-ры-ры… рр-рыкогносцировку и займитесь делом! За старшего Парфений!
Пошатываясь и спотыкаясь, парни вяло разбрелись по весьма извилистым маршрутам. «Рекогносцировка по-гнутиевски» означала осмотр помещения на предмет выявления всего, что плохо лежит, с последующим незаметным утаскиванием. Судя по спокойному лицу Грации, на мало-мальски ценный улов ремонтным воришкам рассчитывать не приходилось.
Хотя, с другой стороны, очень даже возможно, что столь необходимый нам «блин» они спёрли из отопительного центра на улице Бутомия или на Юго-Западной – в итоге получается вполне логичный круговорот ворованных запчастей в городском хозяйстве. А украденное у нас поможет починить систему где-нибудь еще…
Балбус, потерявший ко мне интерес, принялся вовсю разглядывать наших дам, одна из которых весьма искусно строила из себя пай-девочку, а другая – пай-тетеньку. Снисходительно потрепав двумя пальцами Грациэллу по вспыхнувшей щечке, Тит переключил свое внимание на тихо стоявшую у фильтров Шурейру и поинтересовался, почему у той не обеспечено освещение солевого приямка.
Шушечка сразу же залопотала, запричитала, заныла… С несвойственной ей плаксивостью она принялась столь заунывно и нудно жаловаться на качество светильников в частности и на отсутствие их на складе вообще, что на нее замахали руками. Дождавшись тишины, двинулись было осматривать владения аппаратчицы, но в темноте одной ногой вляпались в мазутное пятно, другой запутались в проводах от агрегата для соединений-разъединений и поспешно вернулись на исходную позицию. К операторской.
– Почтеннейший Балбус, не желаете ли испить свежего чаю? – (просто невероятно, как быстро мученические интонации в голосе Шурейры изменились на медовые!) – В лаборантской всё давно готово. Там и светло, и тепло, и прибрано!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
