Роберт Ричардсон - Призраки зла
— Очень хорошо, и поговорить с ней — одно удовольствие.
— Рассажи Люэлле историю своей юности, — ехидно предложила Тэсс. — Она знала Дженни Хилтон, когда ты довольствовался только фантазиями.
Малтрэверс засмеялся над недоумением Люэллы. — Это достаточно трудно, но хорошо… Когда мне было лет семнадцать…
Когда Рассел позвонил из Эксетера, она уже выпила свое первое за этот день виски и настроение у нее стало получше, она даже пошутила, что пытается почувствовать тот вкус к алкоголю, который испытывала в шестидесятые годы. Он снял квартиру с тремя другими студентами, он познакомился с девушкой по имени Ванесса. (Она тебе понравится! Я ее привезу на летние каникулы.) Да, отец прислал письмо, у него все хорошо и ему ничего не нужно. Ради бога, не суетись. Заметка в «Кроникл»? Когда? Нет, конечно, это не будет ему неприятно. Извини, дорогая, но почти никто из моих друзей никогда о тебе не слышал. Да, я занимаюсь. Мама, ты становишься занудой, домохозяйкой средних лет, придерживающейся всех условностей. Скоро ты будешь показывать гостям свои фотографии на отдыхе. Ладно, мне пора. Ванесса ведет меня в один паб с хорошим джазом. Что — что? Я всегда берегу себя. Пока.
Она налила себе четвертую порцию, это было ошибкой, так как алкоголь подействовал на нее удручающе, запутал ее мысли. Разговор с Расселом кончился, и она осталась наедине со своими опасениями. Возвращение в Лондон не помогло. Она вернулась в совсем другой город. Старые друзья обрадовались ей, но они могут предложить ей только фрагменты ностальгических воспоминаний. Она не могла представить себя поющей с «Пет шоп бойз»; неопределенное предложение сыграть миссис Дарлинг в новой версии «Питера Пэна» заставило ее впервые почувствовать себя древней старухой. Надежда вернуться была безумием. Ей следовало бы возвратиться в Сан-Франциско, к Вернону, до сих пор пишущему ей письма, полные надежды… Нет, не то. Ее сверлила мысль о Барри Кершоу и Малтрэверсе. Что ему известно? Если он упомянет о Барри в своем материале, как убедить его изъять этот кусок, чтобы не вызвать у него дополнительных подозрений? Потому что она знала, что он ее подозревает, как бы ловко он ни притворялся, что этот вопрос мало его интересует. Это был идиотизм. Из всего, что случалось в ее жизни, из всего этого крутящегося калейдоскопа славы, блеска, волнений Барри Кершоу и его смерть были самым пронзительным воспоминанием. Забыть Барри? Это было бы чудесно.
VII
То, что все умирают, это факт. Но полиция немедленно начинает подозревать худшее и заводит дело на каждый труп только в детективах. В Великобритании убийство — весьма редкое преступление. И расследование начинают только, если налицо какие-нибудь необычные факторы. В лондонском метро по естественным причинам, в результате самоубийств и несчастных случаев, ежегодно погибает от девяноста до ста человек, и одной из несчастных была Кэролин Оуэн. Когда на мертвом теле — ножевые ранения, это безусловно — предмет дознания. В противном случае предполагают нечто некриминальное.
Естественные причины, под которыми подразумевают обширный инфаркт миокарда, фатальный для жертвы еще до того, как она оказалась под поездом, — исключались. По данным патологоанатомического отчета, у нее было отличное состояние здоровья. В ее организме не обнаружили наркотиков, на теле — необычных ран или еще чего-нибудь подозрительного. Даже до того, как друзья Кэролин дружно запротестовали против версии самоубийства, полиция и сама признала его возможность сомнительной. Тот, кто хочет лишить себя жизни при помощи поезда лондонского метро, предпочитает дневное время, когда в метро свободно, и ждет поезда перед входом в туннель, чтобы использовать преимущество максимальной скорости. Середина платформы в час пик — не тот вариант.
Таким образом, налицо был несчастный случай, если бы… Если бы не одна маленькая деталь, замеченная инспектором. По словам Теда Оуэна, у них с бывшей женой не было серьезных разногласий из-за ее отказа участвовать в процедуре развода. Но некоторые друзья Кэролин утверждали, что она была очень обеспокоена этой проблемой, хотя и не вдавалась в детали; у них создалось впечатление, что имела место крупная ссора. Инспектор принялся проверять материалы, относящиеся к происшествию.
Изучив содержимое сумочки Кэролин, полицейские вначале направились в контору «Скимитер Пресс», но она была закрыта. Потом они наведались в ее квартиру в Холланд Парк, поговорили с соседями, и вошли внутрь, воспользовавшись ее ключом. По ее записной книжке они вышли на «Оуэн Грэхам Меткалф», где сотрудник, засидевшийся допоздна, ответил, что Тед Оуэн ушел с работы около семи и собирался встретиться со своей девушкой в «Гроучо». Персонал клуба подтвердил, что он обедал там с Дафной Джилли, а куда они пошли потом, неизвестно. Из списка постоянных членов клуба они узнали домашний адрес Теда Оуэна и, наконец, оказались перед особняком эпохи короля Георга, который стоил не менее семисот пятидесяти тысяч фунтов стерлингов. Там они стали ждать его возвращения.
Инспектор быстро пробежал глазами показания Оуэна. Расстались друзьями… Не виделись с женой шесть недель… До сих пор в хороших отношениях. Не было финансовых претензий или споров из-за дома, в котором они жили вместе. Назвал имена друзей, которые встречались с ней позднее… вот он. Обсуждали развод месяца три назад. На основании раздельного проживания продолжительностью два года, но для этого требовалось согласие Кэролин. Она отказалась, и он смирился. На более конкретный вопрос показал, что отказ Кэролин не составлял для него серьезной проблемы. Указал, что через три года он смог бы развестись и без согласия жены. Они с Джилли были готовы подождать еще три года, а потом пожениться. Почему бы нет?
Но… инспектор просмотрел два других заявления. Одно — Люэллы Синклер, второе — другой женщины. Обе утверждали, что она была очень рассержена его настойчивостью. Не так уж много, но есть смысл за это зацепиться. Безусловно, не помешает выяснить, где находились Тед Оуэн и Дафна Джилли в момент смерти Кэролин на Центральной линии.
В вестибюле «Оуэн Грэхэм Меткалф», куда вели массивные двери темного стекла, царила атмосфера хорошего вкуса, солидности и богатства. Успешные рекламные кампании, заставлявшие публику покупать различные товары — от замороженных полуфабрикатов до шикарных автомобилей, от шоколадных конфет до одноразовых полотенец, от страховых полисов до косметических кремов, ни один из ингредиентов которых не был добыт из организма бедных животных, принесли сюда благородный серорозовый декор, роскошные алые кожаные кресла, скрытые светильники и стойку администратора при входе. Сержант Джон Дойл, который как по службе, так и в частной жизни был только потребителем продукции, создаваемой обладателями авторских прав, сценаристами, директорами, художниками и режиссерами рекламных роликов, отметил про себя, что броские плакаты и завлекательные тексты приносят доход побольше, чем он мог предположить. Бесконечный ковер цвета промытой клубники, в котором утопали его башмаки, стоил зарплаты сотрудника полиции за год.
Его встретили приветливой улыбкой. Судя по тому, как улыбалась ему девушка за столом, он был самой важной особой в ее жизни. Встреча с мистером Оуэном? Ваше имя, пожалуйста. Из какой вы компании? А, сержант Дойл. Я понимаю. Пожалуйста, присядьте, я доложу, что вы пришли. Присев в приемной, сержант живо представил себе, что высокопоставленным клиентам Оуэна он показался бы назойливым полицейским, из тех, что стреноживают колеса «поршам», запаркованным перед барами. Его пригласили через несколько минут (время ожидания было тщательно рассчитано), барышня, чьим идеалом, судя по виду, была Мадонна, провела его в кабинет Теда Оуэна. Кабинет был обставлен в стиле Квин Элизабет и наполнен предметами, которые всегда должны быть под рукой у бизнесмена: на столе из матированного черного дерева — белый телефон, по которому можно говорить не поднимая трубки, большой бювар с фирменной логограммой на золотом фоне обложки с девственно-зеленой промокательной бумагой и без единого листка писчей. На серебристых стенах дипломы конкурсов рекламы и подписанные фотографии звезд шоу-бизнеса, сотрудничавших с ОГМ. С первого взгляда на Теда Оуэна Дойл заметил элегантный черный галстук от Пьера Кардена на шее и доброжелательную обеспокоенность и желание помочь — на лице.
— Доброе утро, сержант, — указывая на стул, представляющий собой комбинацию стальных трубок и кожи, Оуэн улыбнулся, но не встал. — Садитесь, пожалуйста. Не знаю, в чем может заключаться моя помощь сверх того заявления, которое я уже сделал, но все, что могу — …Эта фраза осталась незаконченной.
— Вы понимаете, что мы должны проверить все, сэр, — заметил Дойл и получил в ответ благодарный взгляд. — Это касается вашего развода. Вы сказали, что отказ Кэролин не испортил ваших отношений.
