Дональд Гамильтон - Предатели
– Думай что угодно, – пожал плечами Монах. – Лично я понятия не имею, кто эта женщина, но если ты вбил себе в голову, что она работает на меня, так вольному воля…
– Конечно, она работает на тебя. На кого же еще? – буркнул я, задавая себе вопрос, а не сказал ли он мне правду.
– Давно мы с тобой не виделись, Эрик, – произнес Монах совсем другим тоном. – Помнишь Хофбаден?
– А как же!
Мы смотрели в глаза друг другу. У Монаха было одно маленькое, преимущество. На нем были ботинки, а на мне – сандалии. Последние совершенно бесполезны как при атаке, так и при обороне, да и голые пальцы весьма чувствительны. Кроме ботинок, на Монахе была обычная гавайская униформа – легкие брюки и цветная рубашка с коротким рукавом. Оружия я не заметил, хотя Монах явно был вооружен.
Я успел позабыть, какие мощные у Монаха мышцы и как причудливо сочетался его могучий торс с выразительным лицом, темными волосами и голубыми глазами. Вроде бы в физическом плане с ним все было нормально, и вместе с тем он производил впечатление человека деформированного. Казалось, его собрали из частей, предназначавшихся разным людям.
– А ты в хорошей форме, Эрик, – мягко сказал он. – Загорел неплохо…
– Спасибо, да и ты, я гляжу, на куски не разваливаешься…
– Значит, ты приехал, чтобы разобраться со мной, – сказал он спокойным голосом. Я изобразил на лице легкое удивление.
– Ты же знаешь, я приехал в отпуск. По крайней мере, это так называется. Официально же я отстранен от работы. Если б я знал, что тут обретаешься ты, я бы выбрал себе для отдыха другое место. Но увы, я здесь, и если мне придется разбираться с тобой, чтобы получить возможность спокойно отдохнуть, я готов выделить для этого время. Дружище, ты становишься назойливым. Лучше оставь меня в покое.
– А если не оставлю? – кисло улыбнулся Монах.
– Иди к черту, – весело улыбнулся я. – Что ты от меня хочешь? Помериться силами? Я тебя по-хорошему предупреждаю. Если тебе так уж необходимо держать своих топтунов вокруг меня, потому как того требует начальство, на здоровье. Но только пусть они мне не лезут под ноги.
– Ты что-то стал больно говорливым, Эрик, – заметил Монах. – Раньше за тобой этого не водилось.
– Подумай сам, – напомнил я. – Последний раз, когда мы говорили по телефону, ты как раз сказал, что я много болтаю. И всегда был таким. На следующий день я прочитал в газетах про человека по имени Нагуки. Он или сам сорвался с горы на машине, или его нарочно столкнули. Что там случилось?
– Неважно, – покачал он головой. – Может, я зря тебе тогда позвонил.
– Что касается Вашингтона, – продолжал я, – то один раз я свалял дурака. Но второй раз такого со мной уже не произойдет. Ты ничего не сможешь на меня навесить, как бы тебе того ни хотелось. Так что не старайся по-пустому.
– По-моему, ты врешь, – сказал Монах. – Ты всегда был любимчиком начальства. Наш учитель ни за что не решился бы так поступить с первым учеником. Только если бы захотел кого-то одурачить. Мне это кажется подозрительным.
– Кому же я вру и что именно? – удивился я. – Тебе? Зачем? Или у тебя появился комплекс вины насчет этого Нагуки и кое-чего еще? – Я задумчиво-пристально посмотрел на Монаха. – Еще бы! Ты решил, что меня послали проверить тебя. Может, ты тут делал что-то такое, чего делать не положено, а? – Я рассмеялся. – Тогда мы квиты? Давай уговоримся так: ты от меня отстанешь, иначе я попробую выяснить, чем ты тут занимался и почему ты так перепугался. А теперь брысь отсюда – я хочу принять душ после морских купаний.
– Тебе меня не провести, Эрик, – отозвался он, холодно рассматривая меня своими голубыми глазами. – Раньше тебе это не удавалось.
– Дружище, раньше я не пытался. Я просто говорил тебе то, что хотел, я заставлял тебя съесть это. И теперь делаю то же самое. Ты, я и Вашингтон – все мы знаем что я чист как стеклышко. Какая разница, одобряю я или нет то, что происходит в Азии? Господи мне случалось убивать людей по политическим соображениям которые я не разделял, и я так буду поступить впредь. Так уж устроена наша профессия, и все это прекрасно знают. Поэтому я тебе еще раз повторяю: не трать попусту время и не пытайся пришить мне дело, потому что пришивать мне нечего и это только меня рассердит. Ты ведь не хочешь меня рассердить? Я бываю очень противным с людьми, которые не желают делать того что я им велю. Помнишь?
Он все отлично помнил, хотя мне пришлось изъясняться как последнему хвастуну, чтобы это наконец до него дошло. Я увидел, как сузились его зрачки напряглись мышцы, и решил, что надо поскорее сбросить эти проклятые сандалии, пока он не набросился на меня Но сейчас он гораздо опытнее, чем в ту нашу встречу Сейчас он уже научился держать себя в руках Он только повернулся и вышел из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь. Но я задел его за живое. Если раньше у меня были минимальные, но шанец разойтись с ним на узкой тропинке, теперь они свелись к нулю. Я заарканил: его, как ковбой жеребца.
Я взглянул на часы. Было еще рано, и до ланча мне нечего было делать. Тут я вспомнил об Изобел Маклейн, которая наводила обо мне справки, а теперь пригласила вместе поесть и попросила захватить револьвер, потому как до этого никогда не посещала ресторан с вооруженным кавалером.
Я вынул револьвер и посмотрел на него. Обычно я не люблю играть огнестрельным оружием. Оно существует исключительно для того, чтобы стрелять: в людей в животных или по мишеням, если вам Необходима практика. Оно должно быть использовано строго по назначению. Если хочется поиграть – есть ножи, а если этого мало, то мечи, копья, дубинки. Если вы начнете валять дурака с оружием, то оно подведет вас в нужный момент и кое-кто может отправиться на тот свет, например, вы.
Это правило в нас вбили давно, и правильно сделали. С другой стороны, женщина ясно предупредила меня и надо быть идиотом, чтобы не понять этого. Я осторожно вынул пули из всех пяти патронов, высыпал из них порох в унитаз и спустил воду. Затем я вставил свинцовые пули в гильзы и перезарядил свой короткоствольный револьвер, сделав его относительно безвредным.
По крайней мере, теперь, если кто-то постарается использовать револьвер против меня, я останусь в живых. Впрочем, может, я отношусь несправедливо к милой даме, а может, напротив, мне потребуется как раз заряженный револьвер, и я погибну именно по причине своей излишней подозрительности.
Приняв душ, побрившись, переодевшись и позавтракав, я провел остаток утра, изучая карту и внушая себе, что я не несу ответственности за безопасность девицы по имени Джилл, немножко напоминавшей мне девицу Клэр, за безопасность которой я также не отвечал.
Глава 10
Изобел Маклейн опоздала. По крайней мере, я надеялся, что она всего-навсего опоздала, когда постучал к ней в дверь и не услышал никакого ответа. Кто бы она ни была, мне казалось, что при правильном обращении она может оказаться полезной. Может, мне не следовало так открыто выражать свои подозрения в разговоре с Монахом, а вместо этого немного подыграть их милой шутке, если это, конечно, шутка. Может, решив, что я слишком хитер, он снял с задания не только Джилл, но и Изобел.
Но если Монах тут был ни при чем, то отсутствие миссис Маклейн могло объясняться куда более серьезными и драматическими причинами. Пока я перебирал в уме все эти варианты, за моей спиной послышались шаги. То появилась она в белом костюме, который выглядел и по-летнему, и изящно, не то, что эти штуки, которые принято здесь носить и которые походят на разноцветные мешки.
– Извините, – голос у нее был запыхавшийся, что мне весьма польстило. У меня создалось впечатление, что вообще-то она не из тех, кто особенно спешит на свидания. – Просто я решила как следует уложить волосы после вчерашнего, а парикмахерша страшно долго возилась. – Поколебавшись, она добавила: – Если хотите, чтобы я немного приоделась, то подождите еще чуточку. Я сменю туалет.
– Я готов подождать еще, – отозвался я, – но, на мой взгляд, вы и так прекрасно одеты. Судя по тому, что я успел увидеть, большинство женщин в ресторане будут щеголять в шлепанцах и кулях из-под муки.
– Ну что ж, уговорили. Тогда мне не нужно в номер, – сказала она, взяла меня под руку, и когда мы двинулись по дорожке, наклонилась ко мне и тихо спросила: – А вы взяли то, что я просила, мистер Хелм?
– Что?
– Оружие.
– Конечно, – я чуть распахнул пиджак, чтобы она взглянула на рукоятку револьвера, видневшуюся слева за поясом.
– Ив нем есть патроны?
– Конечно. – Я сказал почти что правду. Патроны в револьвере имелись. Застегивая пиджак, я изрек: – Зачем брать с собой незаряженный револьвер? Лучше уж просто заткнуть за пояс железку.
– Вы всегда носите его с собой?
– Это зависит от обстоятельств. За границей от револьвера больше мороки, чем пользы. Вообще, огнестрельное оружие принадлежит к числу тех приспособлений, которые люди сильно переоценивают – особенно это относится к оружию ближнего боя. Есть масса способов отправлять людей на тот свет гораздо незаметнее и надежнее. Так или иначе, я нахожусь на американской территории и не изображаю из себя человека, которому носить оружие не положено. Более того, оно может понадобиться мне для, так сказать, морального воздействия.
