Брижит Обер - Лишняя душа
– Солнечные очки доктора Мадзоли… или по крайней мере такие, как у него, ему их дарит фирма «Браун-Берже», видите – их логотип на дужке.
– «Браун-Берже»? – переспрашивает Спелман.
– Крупный центр, разрабатывающий фармацевтические препараты, они нередко делают корпоративные подарки, как это у них называется. Больнице они, например, преподнесли бойлер с фильтром для кофе. Но для чего вы собрали все эти предметы? – повторяет сбитый с толку Стивен.
– Мы обнаружили их в машине этой молодой женщины, Мелани Дюма, в пластиковом пакете в бардачке.
– Она что, украла их?
– Пока не знаем. Но ей могли их дать.
– А ее вы не спрашивали?
Спелман вздыхает, переминается с ноги на ногу.
– Мелани Дюма скончалась. Ее тело было найдено сегодня. Она была задушена.
Какой эвфемизм…
– Господи! – восклицает Стивен. – Но… но какое отношение это имеет к нашим врачам?
– Именно это нас и интересует. Согласно заявлению вашей коллеги Селины Дюран, Мелани проходила в вашей больнице программу дезинтоксикации.
– Значит, я мог видеть ее в коридорах… Но вы знаете, многие наркоманы страдают клептоманией.
– М-да…
Спелман отнюдь не пылает энтузиазмом. Я лихорадочно размышляю. Если девушка не стащила эти предметы, значит, ей их дали владельцы. Но к чему отдавать бандану, галстук или мужские солнечные очки совершенно незнакомому человеку? Стало быть, наши врачи ее знали. И потом, просто знакомой или приятельнице не будешь вручать галстук! Иное дело, любовнице. Так что, Мелани Дюма состояла в любовницах у всех троих?
Спелман, должно быть, размышляет сходным образом. Он шмыгает носом и вновь откашливается.
– Чертова простуда! – бросает он и принимается чихать.
– Аспирин утром и вечером – и вы почувствуете себя лучше, – советует Стивен.
– М-да, спасибо. Ладно, я пойду, если что-то вспомните… не важно что…
– А где было найдено тело?
– На стоянке у автострады. Труп обнаружил дорожный рабочий, а Селина Дюран смогла его идентифицировать по татуировке. Большая бабочка на запястье.
– Ну точно! Я ее заметил! – восклицает Стивен. – Два-три раза в неделю она обедала у нас в больнице в столовой самообслуживания. Перед сеансом терапии в ее группе. Такая заметная девица, крашеная блондинка; такие громко смеются, громко говорят, носят обтягивающие шмотки, яркий макияж – вы понимаете, что я имею в виду.
– Сексуальная?
– Можно и так сказать. Большая грудь, длинные вьющиеся локоны. В цыганском стиле.
– Вы не заметили, кто-то из врачей обедал вместе с ней?
Ну вот, приехали!
– Нет, не думаю, – сказал Стивен задумчиво. – Нет, это бы мне запомнилось. Вы расспросили других пациентов из этой группы?
– Начали. Там пять женщин и трое мужчин. Мы, естественно, сосредоточились на мужчинах.
– А женщина не могла ее убить?
– Это не женский тип преступления. Женщины редко мучат своих жертв, и еще реже встречаются повреждения сексуальных органов! – рявкнул Спелман.
– Может, это ревность? Обманутая супруга решила отомстить? – высказывает предположение Стивен.
– Не слишком правдоподобно. Столько крови, такая жестокость. Нет, это убийство явно совершил парень, тип, у которого поехала крыша, он не мог остановиться. О'кей, спасибо. Я с вами еще свяжусь. Кстати, вы сегодня не на работе?
– У меня была утренняя смена. Только вернулся, падаю с ног от усталости, так что я отсюда никуда, разве что до ближайшего супермаркета.
Спелман, кашляя, удалился, скрипнула лестница, хлопнула дверь. Я выпрямилась.
Пульсирующая головная боль. Дают себя знать коньяк или переживания, ведь убийца отыскивал своих жертв в больнице! У нас в больнице! Он наблюдал за ними и, выбрав, отслеживал, как кошка свою добычу. От этого у меня мороз по коже.
Надо будет попросить Селину, чтобы она сообщила имена тех троих мужчин, что проходили программу групповой терапии вместе с этой Мелани. И кроме всего, надо держаться настороже.
Но ведь ни один из этих типов не мог вручить ей вещи, которые принадлежат врачам. Врачам из нашего отделения.
По крайней мере, он не стянул их. Хотя такое вполне вероятно!
В любом случае теперь они должны скоро напасть на след убийцы. Допросить всех троих, проверить их алиби и – хоп! – готово.
Но возможно, ни один из этой троицы не имеет отношения к убийству.
И возможно, что Мелани и правда спала с докторами.
Нелепое предположение.
Даге еще подходит, но Симон на дух не переносит наркоманов, они его отпугивают, кажется, его младшая сестра скончалась от передозировки. Мадзоли – тот вообще обожает свою жену и ребятишек.
Даге. С его широкой улыбкой серфингиста, оседлавшего волну, его стильными ботинками, тщательно подстриженными волосами, его смартфоном-органайзером-телевизором за полторы тысячи евро?
Даге…
Стоп! Эльвира, девочка, Даге вряд ли бы опустился до того, чтобы передавать любовнице вещи, принадлежащие коллегам!
Стало быть, вернемся к гипотезе о воровстве Мелани. Или воровали врачи. Или еще: эти вещи стащил убийца из каких-то соображений и подсунул их в машину своей новой жертвы. М-да… И зачем, спрашивается?
Круг замкнулся.
Мак-Шу мигает, что пришло сообщение.
Рэй!
– Привет, малютка! Работы выше крыши! Только что вернулся, разбитый вдребезги. Съем салат – и в постель, прижмусь к тебе, такой нежной и пылкой.
Вот так.
– Ты вернулся к себе домой, мой нежный принц?
– Нет. Я в маленьком мотеле, ничего особенного.
– А завтра? Опять разъезды?
– Да, увы! Но следующая поездка – мне уже подтвердили – будет в твоих краях!
Что-о? Как колотится сердце! Что-то я не припоминаю, чтобы на табло было объявлено о предстоящем визите представителя фирмы «Браун-Берже».
– А когда?
– На следующей неделе. И тут уж тебе, моя красавица, меня не избежать!
Разве что у меня пройдет любовная лихорадка, и вам не удастся меня увидеть, господин лжец, укрывшийся под псевдонимом! Не удержавшись, ляпаю глупость:
– А ты назвался настоящим именем? Или прячешься?
– На твой выбор, малютка. Какое имя ты бы предпочла?
– Я бы предпочла видеть тебя в истинном свете, мой принц.
– Итак, я приеду, чтобы умчать тебя на быстроногом белом скакуне!
Так и есть, он опять за свое!
– Я же сказала тебе, что наша встреча преждевременна, я не готова, Рэй!
– Дело есть дело, моя красавица! Не тревожься, все будет отлично! Ладно, я тебя покину, а то буфет вот-вот закроется. Осыпаю тебя поцелуями, моя малютка.
Ну да, малютка уже шею намылила!
Единственное, что беспокоит меня, это его заявление: «Не тревожься, все будет отлично!»
Если Рэй заявится на следующей неделе, значит, он действительно представитель фармацевтической фирмы. И его зовут вовсе не Рэй. Интересно, как он называет себя, когда имеет дело с главным диспетчером? «Добрый день, я Майкл Дуглас по прозвищу Рэй Лгун»?!
Как это все меня достало! Поставлю-ка я фильм и попытаюсь переключить мысли на что-нибудь другое. Красивый фильм о любви, где речь идет о чувствах. И никакой бойни, убийств, крови, грязных лгунов или вульгарных перепихов.
Досмотрела до конца «Холодную гору», когда герои встречаются после четырех лет разлуки, и в первый и единственный раз занимаются любовью, и он умирает в его объятиях, это прекрасно!
Я вытянулась на моей огромной кровати, на шелковых простынях цвета слоновой кости, уже ночь, идет снег, снежные хлопья кружатся в оранжевом свете уличного фонаря, прелесть! Снег приглушает любой шум, машины где-то далеко-далеко…
Но почему он ответил мне: «Какое имя ты бы предпочла?» Рэй. Я его, в сущности, спросила, явится ли он в чужом обличье. Он должен бы ответить: «Но почему ты говоришь об этом, малютка?» Но нет, он отвечает: «Какое имя ты бы предпочла?»
Стиль: я приму тот облик, какой ты пожелаешь; я воплощу любой твой фантазм. Будто я требовала от него этого. Он как вампир, который поджидает, когда идиот, убирающий мусор, пригласит его войти. Потому что вампир является воплощением подсознательного стремления к смерти этого кретина-мусорщика.
Стоп, Эльвира, хватит дешевой психологии. В наши дни ужасно то, что невозможно ни размышлять, ни говорить, ни желать чего-либо без кучи ассоциаций, тайных желаний, неосознанных мотиваций. Мы по рукам и ногам связаны базарной психологией.
И не стоит придавать значения тому, что он сказал: «Какое имя ты бы предпочла?»
Я тупица. Это вопрос интонации. Он хотел сказать: «Но, в конце концов, малютка… каким именем, черт побери, ты желаешь, чтобы я назвался, если у меня есть собственное?!»
В компьютерной переписке нельзя расслышать интонацию, но да, это именно так.
