Александр Шабалтас - Во власти Зверя
Светлана испуганно отшатнулась.
- Ведь он мне нужен как воздух! Понимаешь, мы жили и не знали, что жизнь такая маленькая, и всю ее растрачивали на мелочи и пустяки. Думали, что завтра будет еще один день, и мы все успеем: и сказать главное, и сделать главное. Но дни пролетали, а мы продолжали делать все те же мелочи и пустяки. А надо было любить каждую секунду. Так любить! И говорить надо было о любви, потому что наступает день, когда говорить об этом уже некому.
- Все изменится, Машенька. Вот увидишь, Иван обязательно поправится, - пробормотала Светлана, тайком взглянув на часы. Она с тревогой посмотрела в конец коридора, с минуты на минуту должен был появиться Сергей.
Все было ужасно плохо. Горе, свалившееся на ее подруг, угнетало Светлану. Ей хотелось поскорее убежать от всего этого в свой тихий, уютный домашний мир, где нет ни слез, ни болезней, ни горя, ни смерти; и только сострадание пересиливало это желание.
«Да, что же это такое? – думала она. – Как же это все ужасно! Но что же делать мне, и почему так долго нет Сергея? – она с опаской взглянула на Машу. – Как бы она чего с собой не сделала».
- Не волнуйся, руки на себя не наложу. Просто внутри меня все умирает, и с этим уже ничего не поделаешь, - тихо произнесла Маша, словно услышав ее мысли.
- Привет, девочки!
Подруги вздрогнули от неожиданности, они не заметили, когда подошел Сережа. По их расстроенным лицам Сергей понял, что правду говорить нельзя, слишком тяжелой была эта правда, непосильная для хрупкой Машеньки. Глядя на ее осунувшееся лицо, огромные глаза, в которых застыли боль и страх, Сергей не посмел произнести то, что сказал ему несколько минут назад профессор: «Шансы на выздоровление ничтожно малы». И все же он нашел в себе силы улыбнуться, всем своим видом демонстрируя, что дела не так уж плохи.
- Выше голову, Машенька! У Ивана сильный организм, он обязательно выкарабкается.
- Ты, правда, думаешь, что он поправится? – в голосе Маши затеплилась надежда.
- Ну, конечно же, правда, - уверенным тоном ответил Сергей, и вдруг почувствовал, как горячая волна стыда за свою вынужденную ложь разлилась по его щекам. Он уже ничего толком не понимал, что нужно делать и говорить, голос перестал ему повиноваться. Сергей отвернулся, что-бы скрыть смятение. Тяжелая пауза сделала положение еще более сложным.
В палатах слышались оживленные голоса, мимо них прошла санитарка, толкая впереди себя тяжелую тележку, груженную кастрюлями и тарелками. Настало время обеда.
- Вот что, девочки, а не пойти ли вам домой пообедать? К Ивану вас все равно сейчас не пустят, - нарушил молчание Сергей.
- Нет, Сережа, я никуда не пойду, - отчаянно замотала головой Маша. – Света пусть идет, она и так со мной просидела все утро. А я лучше здесь останусь, вдруг Ваня придет в себя.
Она снова заплакала. Сергей беспомощно посмотрел на жену. Светлана поняла, что Машу обязательно нужно увести из больницы. Она ласково обняла подругу, заставив ее подняться со стула, к которому та, казалось, приросла.
- Пойдем, Машенька. Сережа прав, Ване мы здесь не поможем, а силы тебе еще понадобятся. Мы с тобой сейчас зайдем в кафе, выпьем по чашечке кофе, и позвоним домой. Нужно же узнать, как там девочки.
- Да, конечно. Ирочка и Аннушка совсем одни, - пробормотала Маша. – Еще продуктов нужно купить.
Она стала искать в сумке кошелек, но вдруг вспомнила, что у нее совсем нет денег.
- Проклятые деньги! Это из-за них Иван сейчас лежит в больнице! – дрожащим голосом воскликнула она, в растерянности опускаясь на стул.
Упоминание о деньгах вывело Сергея из тупикового положения.
- Машенька, послушай меня, - мягко произнес он, доставая из кармана бумажник, и протягивая его Маше. – Возьми и купи все, что нужно.
- Я не могу взять у тебя деньги, - отстраняя его руку, произнесла Маша. – Вы и так сделали для нас слишком много. Да и отдать долг я не смогу.
- Мы ничего для вас еще не сделали, - сказал Сергей. – Чего стоит вся наша дружба, если даже такую малость мы не можем себе позволить. Запомни, Машенька, пока я жив, ни ты, ни твои дети, ни в чем не будут нуждаться. Мы с Иваном, как братья, значит и ты с девочками нам, как родная, - голос у Сергея дрогнул.
- Прости, ты, наверное, прав, - вздохнула Маша. – Я эгоистка, все время думаю о себе. А ведь вы тоже переживаете. Я даже не знаю, чтобы делала без вас?
- Все, нам пора, - вмешалась Светлана, забирая у мужа бумажник. – Мы все купим по дороге. Идем, Маша.
- Я провожу вас до проспекта, - предложил Сергей. – Мне необходимо встретится с одним человеком.
Они вышли на улицу. После нескольких дней проведенных в стенах больницы, Маша отвыкла от дневного света. Солнечные лучи ударили ей в лицо, и ее глаза заслезились. Словно в кривом зеркале увидела она многоэтажные здания, машины, людей. Проспект ей показался живым организмом, поглотившим окружающий мир. Он раскатисто грохотал, дыхание его было смрадным и удушливым. Но, к сожалению, люди не замечали этого, они забыли, каким должен быть чистый воздух.
Маша настолько ослабела, что почти не могла идти. Через каждые пять – шесть метров она вынуждена была останавливаться, чтобы отдышаться. Светлана терпеливо ждала, когда подруге станет легче. Ее взгляд скользил по витринам магазинов в поисках аптеки, где она намеривалась купить сердечные таблетки. Невдалеке Светлана заметила небольшую церковь, она была верующим человеком, и потому очень обрадовалась удачному стечению обстоятельств. Ей в голову пришла счастливая мысль, и она поспешила ею поделиться с подругой.
- Машенька, давай зайдем в церковь, поставим свечку за здоровье Ивана. Может и тебе станет легче, - предложила она.
Маша почувствовала легкое раздражение, она решила, что Светлана уже не надеется на выздоровление Ивана.
- Я не могу туда пойти, - сказала она сухо. – Я не верю в Бога, и не думаю, что церковь может помочь нам с Ваней.
- Не говори так! Это страшно, что ты так думаешь! – воскликнула Светлана.
- Ни я, ни Иван никогда не ходили в церковь, и я не понимаю, почему это так тебя возмущает?
- Потому, что я верю. И потом, больше не во что верить. Разве ты сама не видишь, что творится вокруг? – с горечью произнесла Светлана. – Только в церкви я чувствую себя спокойно.
- Обычное самовнушение, тебе спокойно в стенах церкви, потому, что там благоприятная обстановка: свечи горят, молитвы читают.
- Ты меня не понимаешь. Я говорю о спасении души.
- И как же поп может спасти твою душу?
- Отпустить грехи.
- Ты это серьезно говоришь? – спросила Маша. – Как же можно доверить свой внутренний мир, свои чувства незнакомому человеку! Ты, что, правда, исповедывалась?
- И не раз. Священники – ставленники Бога на земле, - сказала Светлана. – Ведь доверяем мы свое здоровье врачам, почему же мы не можем доверить свою душу священ-нику?
- А разве нельзя обратиться прямо к Богу? – спросила Маша. – Неужели и в этом вопросе нужны посредники? – она чувствовала, что своими словами обижает подругу, но ничего не могла с собою поделать.
- Конечно же, можно, даже нужно молиться. Только не каждый знает, как это делать. А священники помогают людям правильно обращаться к Богу.
- И, разумеется, не бескорыстно, - заметила Маша. Она присела на лавочку возле одного из подъездов пятиэтажного дома, чтобы немного передохнуть. Светлана с унылым видом села рядом.
- Конечно, мы жертвуем церкви деньги, - холодно произнесла она. – Платим же мы за еду и одежду, а ведь это материальное. Духовное стоит гораздо дороже. Разве ты не согласна со мной?
- Согласна. Только как быть тем, у кого нет денег? Помогает ли церковь таким людям? – устало спросила Маша. Она больше не хотела продолжать этот разговор, который воздвигал между ними стену непонимания.
- Я не знаю, - откровенно призналась Светлана. – Приходить в церковь никому не воспрещается. За богослужение денег никто не спрашивает, а вот услуги священника нужно оплачивать. Ведь это его работа.
- Вот видишь, нищие не нужны ни церкви, ни Богу. Все это утопия, сказка для взрослых, и какая разница во всеобщем равенстве на земле или на небе, если и то и дру-гое не выполнимо. Чтобы жить лучше здесь, нужны большие деньги, и, чтобы получить отпущение грехов, нужны немалые деньги, - с грустью сказала Маша, - Тогда, что же такое Бог? И если он есть, почему он помогает одним и отвергает других?
