Джонатан Келлерман - Патология
— Ну и правильно, — одобрила Петра.
— Что ж, успеха в деле малышки Джуэл.
— Еще одно, Макс. Я не нашла записи о передаче дела другому следователю.
— Я собирался передать его Ширли. Она не возражала. Тем более что была в теме. Ширли сама пришла ко мне, предложила стать напарником. Дело в том, что за два года до этого у нее было похожее дельце.
— В самом деле? — спросила Петра.
— Да. Тоже пролом черепа. Только замочили не подростка, а женщину на Голливуд-Хиллз. И собаку ее тоже угробили. Как же ее звали? Да, память уже подводит.
— Женщину звали Корал Лэнгдон. Ширли думала, что эти случаи могут быть связаны?
— Сначала думала, а под конец — нет. Слишком много различий. Джуэл — бедная беглянка, а другая — как там ее — финансово независимая разведенная женщина с хорошим домом. Как ее — Ламберт, Лан… ну да ладно, Ширли считала ее прежнего мужа главным подозреваемым, потому что развелись они со скандалом. К тому же соседи говорили, что он всегда ненавидел собаку. Он тоже заявил об алиби, правда, проверить его невозможно. Сидел, мол, один дома, смотрел телевизор. Но Ширли не нашла ни одного свидетеля, который поставил бы под сомнение это заявление. К тому же один из соседей утверждал, что на момент убийства авто-
мобиль подозреваемого стоял возле дома.
— Почему Ширли не взяла дело Джуэл Бланк?
— А я думал, что взяла, — удивился Макс.
— А если взяла, почему об этом нет никаких записей?
— Гм. Не знаю, что тебе и сказать, Петра.
— А Ширли не подозревала, что дела Бланк и женщины с собакой как-то друг с другом связаны.
— Единственное, что их связывает, — это удар по голове. Лэнгдон, вот как ее звали. Так, значит, Ширли не работала по делу Джуэл?
— Похоже, что так.
— Это странно, — сказал Макс. — Ты же помнишь Ширли. Цепкая. С ней произошла настоящая трагедия. Я даже и не знал, что она катается на лыжах.
Она поблагодарила Макса, извинилась за то, что оторвала его от обеда, повесила трубку и погрузилась в дело Корал Лэнгдон.
Бывший муж убитой женщины был страховым агентом. Звали его Харви Ли Лэнгдон. Страхование подкидывало мотив к убийству, но Харви страховал имущество, а не жизнь. Ширли тем не менее тщательно изучила документы Корал, позвонила нескольким страховым компаниям. Ничего подозрительного не обнаружила. Между Корал и Харви не было никаких финансовых неурядиц, за исключением алиментов — пятьсот долларов ежемесячно. Корал Лэнгдон работала исполнительным секретарем в аэрокосмической компании и хорошо зарабатывала.
Собака Бренди в семействе Лэнгдон была «яблоком раздора». Харви выразил сожаление по поводу безвременной кончины бывшей жены, но, услышав о гибели кокапу, откровенно ликовал. Ширли запротоколировала его комментарии, сохранив авторскую лексику и знаки препинания.
Глупая маленькая сука. Знаете, какой у нее был девиз? Мир — это мой туалет.
Психиатр получил бы удовольствие от сеанса общения с Харви, а вот для расследования Ширли его откровения оказались бесполезны.
Совпадали место преступления и способ его совершения — две особы женского пола, убиты ударом по голове в лесной зоне Голливуда — это, видимо, и побудило детектива Леонис заподозрить связь дел Лэнгдон и Джуэл Бланк. Обратила ли она внимание на то, что оба преступления совершены 28 июня?
Скорее всего, не заметила.
Неужели Ширли — проницательная, упрямая, неутомимая — пропустила такое совпадение?
Наверняка. А разве сама Петра когда-нибудь обращала внимание на дату совершения преступления? Ширли, скорее всего, сосредоточилась на подробностях самого убийства.
Удар по голове. Айзек сказал, что такие убийства встречаются редко.
Хотя потом Ширли все-таки решила, что эти дела между собой не связаны, но ведь она не знала, что прежде этих двух проломили два других черепа, и тоже 28 июня?
А теперь Ширли была мертва, и снова придется выяснять, кому из детективов передано дело.
Петра вгляделась в ксерокопию водительского удостоверения, сохранившуюся в папке с материалами. Корал Лэнгдон была привлекательной женщиной, с загорелым овальным лицом и короткими густыми светлыми волосами. Высокая, стройная. Вероятно, сильная. Согласно записям Ширли, Корал посещала тренажерный зал, увлекалась кикбоксингом.
Чтоб напасть на такую жертву, убийца должен быть сильнее ее. Или уметь бесшумно подкрадываться сзади.
Петра представила себе эту картину. Лэнгдон поздно вечером выводит кокапу на прогулку. Из темноты выскакивает убийца…
С Джуэл Бланк справиться было куда легче. Бессильная маленькая девчонка в темном парке.
Ширли наверняка все обмозговала и пришла к выводу, что эти убийства между собой не связаны.
Однако шесть преступлений с одинаковыми датами… тут поневоле задумаешься.
Как сказал Айзек, статистика имеет значение.
«Как сказал Айзек».
Да что же эта фраза так к ней прилипла?
Она вернулась к началу списка и внимательно изучила два первых убийства. Марта Добблер, двадцатидевятилетняя домохозяйка. Отправилась на спектакль в театре «Пен-таж», зашла в дамскую комнату и не вернулась. Джеральдо Солис, дело участка Уилшир. Пожилого человека нашли за столом в собственной столовой. Мозги вытекли в тарелку с яичницей и колбасой. Очаровательная подробность.
Ничто в жизни Солиса не вызвало ее интереса, а вот некоторые детали дела Марты Добблер заставила ее призадуматься: Добблер вызвали из театра звонком на ее мобильник. Следователи установили, что звонили из телефона-автомата, находящегося по соседству со зданием театра.
Стало быть, кто-то ее выманил? Тот факт, что она согласилась и то, что тело обнаружили в ее собственном автомобиле — в отличие от других убийств — говорил о том, что преступника она знала. Следователи допрашивали мужа, инженера Курта Добблера. Отметили, что тот держал себя спокойно. У Добблера было алиби: он сидел дома вместе с девятилетней дочерью Марты, Катей.
Петра еще раз прочитала дело Солиса. В доме не обнаружено следов взлома. Выходит, старик тоже знал визитера?
Никакой связи между жертвами не усматривается, но мог ли убийца быть одним и тем же человеком?
Петра записала имена следователей — Конрад Баллу и Энрике Мартинес работали с делом Добблер. Имя детектива, ведшего дело Солиса, тоже было ей незнакомо — Джекоб Хастад, уилширский участок.
Барни Флейшер все еще сидел за столом — держал ручку, но не писал, а читал. Перед ним лежала папка в голубой обложке. Она всегда думала о Барни как о человеке, заканчивающем карьеру. Неужели его все еще привлекают к расследованиям?
Она подошла к нему и сказала:
— Простите, я хотела спросить, не знаете ли вы кого-нибудь из этих ребят?
Он закрыл дело об убийстве — на обложке стояло «Чанг» — и пробежал глазами по списку.
— Вам поручили рассмотреть нераскрытые дела?
— Я сама себе поручила, — усмехнулась Петра. — Гомес посоветовал мне посмотреть несколько старых файлов.
— Гений, — сказал Барни. — Хороший мальчик. Он мне нравится.
— Он с вами разговаривает?
— Время от времени. Любит послушать про старые времена. — Барни улыбнулся. — А кто ему расскажет, кроме старикашки вроде меня?
Он показал на дело Чанга.
— Это дело я вел пять лет назад. Сейчас мне уже ничего не поручают. Я бы уволился, только боюсь, это не пойдет мне на пользу.
Он снова посмотрел на список.
— Конни Баллу — старожил. Он был здесь задолго до моего прихода, лет за десять. Ушел около пяти лет назад.
Барни нахмурился.
— Что? — насторожилась Петра.
— Конни ушел при довольно… темных обстоятельствах.
— Какого рода?
— Он не умел пить. Мы все об этом знали, но покрывали его. Однажды он напился, сел за руль и врезался в здание на Кауэнга. Это скрыть было уже трудно.
— А каким он был следователем? В трезвом состоянии? Барни пожал плечами.
— Это случалось не слишком часто.
— То есть не Шерлок, — сказала Петра.
— Да. Правда, в прежние времена, я слышал, он был приличным следователем.
— А что скажете о его напарнике, Мартинесе?
— У Энрике больших проблем не было, но и особых талантов — тоже. Из-за Конни схлопотал большие неприятности. Начальство решило, что он обязан был докладывать о запоях Конни, и уволило его со службы. Так же, казалось бы, должны были поступить и со всеми другими напарниками Конни^но единственным козлом отпущения стал Энрике. Кажется, он ушел в Центральный район, на административную работу, но не знаю, долго ли там продержался.
— Он живет сейчас во Флориде.
— Что ж, разумно, — сказал Барни. — Он ведь кубинец.
Пьяница и бездарь. Понятно, почему дело Марты Добблер не было раскрыто. Однако оно не было передано другому следователю. Петра поинтересовалось, почему.
— Шулкопф, — сразу ответил он.
— Он что же, не передает нераскрытые дела?
— Он этого не любит. Пусть лучше так и лежат нераскрытыми. Людей не хватает, да и борьба с бандами для него — вопрос первостепенной важности. Вы об этом не знаете, потому что вы свои дела раскрываете.
