Виктор Глебов - Нежилец
– Когда именно?
– Полчаса назад, – ответил за начальника Дремин. – Нике не дозвониться. Дома ее нет, у подружек и знакомых тоже. Думаю, в записке правда, Валер.
– Где конверт?
– У Полтавина.
– В нем было что-нибудь еще?
– Да. Ароматическая палочка.
Самсонов нахмурился:
– Какая еще палочка?
– Ну, знаешь, такие, которые нужно зажигать дома. И они пахнут всякими экзотическими…
– Тоже на экспертизе? – перебил Самсонов.
– Конечно.
– Имбирь! – прохрипел вдруг Башметов.
– Что? – обернулся Самсонов.
– Это была палочка имбиря, – пояснил Дремин. – Павел Петрович узнал запах.
– Понятно. А что такое час Козерога? – спросил Самсонов, еще раз пробежав глазами послание убийцы.
– Без понятия, – отозвался Дремин. Остальные в ответ на вопросительный взгляд следователя только покачали головами.
– Узнай! – велел Самсонов. – А что эксперты?
– Едут.
– Полтавин?
– С ними.
Самсонов бросил взгляд на Башметова.
– Павел Петрович, мы ее найдем! – сказал он, но начальник только отмахнулся. В глазах у него стояли слезы.
Следователь поднялся и направился к выходу.
– Узнай, что такое час Козерога, – напомнил он Дремину, проходя мимо.
– Конечно, – кивнул тот.
Следак выскользнул из кабинета за Самсоновым.
– Валера, это полная…! – Он осекся, качая головой.
– Знаю! – сказал Самсонов, прислоняясь к стене. – Надо его поймать. Слышишь?!
– Слышу, – тихо ответил Дремин. – Вот только как?
– Любой ценой! – проговорил Самсонов. – Любой, понимаешь!
Дремин медленно покачал головой:
– Знать бы, кому ее заплатить.
В коридор выскочил Коровин с телефоном в руке. Его и без того вечно удивленные глаза были расширены сильнее обычного.
– Мужики, Горелова порезали! – крикнул он, резко останавливаясь. – Он в больнице! Только что позвонили!
– Что?! – нахмурился Самсонов, чувствуя, что голова начинает идти кругом. – Кто порезал?
– Похоже, наш клиент! Тот, который прислал письмо.
– А как Горелов? – спросил Дремин. Вид у него был растерянный.
– Жив, но в тяжелом состоянии. Мы с Морозовым собираемся к нему.
– Я с вами, – решительно отозвался Самсонов.
– Я тоже! – заявил Дремин.
– Узнай, что такое час Козерога! – остановил его Самсонов. – И чтобы остальные тоже работали! В больнице хватит нас троих, приедем – доложимся! Все, не обсуждать! – прикрикнул он, видя, что следак открыл рот. – Займитесь Никой, черт побери!
Дремин молча кивнул. Из кабинета вышел Морозов.
– Валера едет с нами, – сказал ему Коровин. Тот кивнул.
– Горелову располосовали живот ножом, – сказал он. – Даже кишки пропороли.
– Он выкарабкается, – твердо сказал Самсонов, хотя понятия не имел, насколько серьезны раны.
– Дай-то Бог! – пробормотал Морозов, доставая на ходу карманную пепельницу.
Полицейские вышли из управы и направились к своим машинам.
– Я поеду первым! – крикнул Коровин.
Самсонов влез в «Шевроле» и завел мотор. В голове вихрем кружились мысли. Было ясно, что они столкнулись с человеком крайне опасным: религиозный фанатизм сочетался в нем с хладнокровием и интеллектом. Оставалось лишь надеяться, что он – один из тех, кто хочет, чтобы его остановили. Иначе зачем он отправил Самсонову письмо?
Следователь вывел машину на дорогу. В голове вертелась строка из песни: «Ты не мой спаситель, но податься мне некуда».
Может, убийца прав и жизнью правит судьба?
Глава 3
«Сады фараона»
В больнице пахло лекарствами и каким-то средством от насекомых. Похоже, тут совсем недавно травили тараканов или клопов. Самсонов и двое оперов поднялись на третий этаж, где столкнулись еще с двумя полицейскими, дежурившими в коридоре отделения реанимации.
– Что говорят врачи? – спросил Самсонов, когда все обменялись приветствиями.
– Все плохо, – отозвался один из оперов. Его фамилия была Курников, он работал в управлении всего полгода.
А вот второй опер, Владимир Рогожин, скоро должен был сам стать следователем.
– Как это случилось? – спросил Морозов, обращаясь к нему.
– У нас есть показания только двоих прохожих, вызвавших «Скорую», и смотрительницы из Кунсткамеры, – ответил Рогожин, доставая блокнот. – Я тут пометил самое главное. Значит, так: похоже, Горелов выяснил, что зал Индии посещает подозрительный тип. Вдруг тот заявился полюбоваться на алтарь Кали. Смотрительница указала Горелову на него, и он пошел за посетителем. Они вышли на улицу, и там Горелов представился. В ответ тот тип полоснул его ножом по животу и скрылся.
– Похоже, это наш клиент, – заметил Коровин.
– Наверняка, – кивнул Самсонов. – Что с личностью преступника?
– Фоторобот составляется, показания свидетелей записываются. Но тут надежды немного, потому что все произошло очень быстро. Не думаю, что кто-то успел толком разглядеть нападавшего.
– Горелов разговаривал со смотрительницей. Я хочу с ней встретиться.
– Она в отделении, потом можно отвезти ее к нам в управу, – сказал Курников.
– Организуй, ладно?
– Конечно.
– Горелов будет жить хотя бы? – вмешался Морозов.
– Никто ничего не говорит, – ответил Рогожин. – Думаю, врачи и сами не знают.
– Остается лишь надеяться, – добавил Курников.
– Его родным сообщили? – спросил Самсонов.
– Нет пока. Хотим дождаться… результатов. – Рогожин смущенно отвел глаза.
– Правильно, – одобрил Коровин.
Через четверть часа полицейские разошлись: Рогожин остался дежурить у реанимации и обещал сообщить о любых изменениях в состоянии Горелова. Курников отправился за смотрительницей музея, чтобы доставить ее в управу. Коровин и Морозов уехали, чтобы продолжить прорабатывать тех, кто мог подставить Хоботова, а Самсонов вернулся в управление.
Башметова отвезли домой, врача вызвать все же пришлось. Самсонов нашел Дремина в его кабинете сидящим за компьютером.
– Здорово, – кивнул он, снимая куртку.
Следак оторвался от экрана и потянулся за сигаретами:
– Привет. Ну, как у Горелова дела?
– Неважно. Может, и не выживет. Его здорово порезали. Я попросил привезти сюда смотрительницу Кунсткамеры, опознавшую убийцу.
– Хорошо. А я выяснил, что такое час Козерога.
– Ну и?
– Десять утра.
Самсонов присвистнул:
– Времени совсем мало.
Дремин щелкнул зажигалкой, прикуривая:
– Скажи честно, думаешь, мы найдем Нику?
Самсонов помолчал, не глядя на коллегу.
– Должны, – проговорил он наконец.
– Это понятно. Я про другое.
– Знаю.
Дремин выпустил струю дыма, побарабанил пальцами по подлокотнику.
– Я тут покопался в архивах и выяснил, не открывался ли какой-нибудь мост в тот год, когда… умерла твоя сестра.
– И? – Самсонов постарался держать себя в руках и не показывать, что любое упоминание о Марине ранит его.
– Открывался. Тот самый мост, на котором Хоботов работал сварщиком.
Самсонов застыл, глядя на Дремина.
– Кровь нужна этому парню, чтобы приносить жертвы, а его алтари – это новые мосты, – проговорил следак.
– Но почему?
– Я и это выяснил, – кивнул Дремин. – Смотри! – Он ткнул пальцем в экран компьютера.
Следователь подошел и придвинул свободный стул.
– Вот тут статья про ритуалы Индии, – сказал Дремин. – И среди них есть упоминание о древней традиции, негласно сохранявшейся вплоть до недавнего времени.
– После окончания строительства моста приносили человеческую жертву! – перебил его Самсонов, впившись глазами в монитор, где была открыта статья об индийских ритуалах.
– Именно! Чтобы был крепче и надежнее.
– А при чем тут наш убийца?
– Вот именно. – Дремин выпустил струю дыма и откинулся на спинку кресла. – Какое ему дело до их прочности?
Самсонов задумался.
– Он мог принимать участие в строительстве, – предположил он. – Или проектировать эти мосты.
– Я подумал о том же и запросил материалы о тех, кто занимался их сооружением. – Дремин придвинул следователю листок бумаги с двенадцатью фамилиями. – Здесь шесть инженеров, четыре прораба и два техника. Пока все, на кого я смог собрать материал. – Следак взглянул на часы. – Это я поручу операм. Пусть прошерстят этих и остальных.
Самсонов кивнул:
– Ладно. Главное – алиби и автомобили. Ищем синюю «Газель» с мишленовскими шинами.
– Естественно. – Дремин встал. – Я передам им это дело и вернусь. Думаю, скоро привезут смотрительницу музея, надо будет еще раз ее опросить.
– Давай.
Самсонов ждал Дремина даже меньше, чем рассчитывал. Пока следак отсутствовал, немного почитал про ритуалы Индии, но ничего особенного не нашел. О гигантских мясорубках, во всяком случае, не было ни слова.
– А что с тем блаженненьким, Жорой? – спросил он Дремина, когда тот вернулся.
Следак усмехнулся:
– У него алиби нет, но нет и синей «Газели». Вообще никакой машины.
