Дэвид Бальдаччи - Коллекционеры
— Вам здорово повезло, Джуэлл, — сказал ей Калеб. — Эту книгу только что вернули из реставрации. Она здорово растрепалась, надо было ее подновить.
Он подал ей книгу, поболтал с посетительницей еще пару минут по поводу безвременной кончины Джонатана де Хейвна, а затем вернулся за свой стол. Некоторое время он еще смотрел, как эта пожилая женщина медленно надевает свои толстые очки и перелистывает старое издание, делая какие-то записи на принесенных с собой листах бумаги. Здесь по вполне понятным причинам было разрешено пользоваться только карандашами и отдельными листами бумаги, и посетители были обязаны, покидая читальный зал, предъявлять для осмотра содержимое своих сумок и портфелей.
Дверь в читальный зал открылась, Калеб поднял глаза и увидел, что вошла женщина из административного отдела. Он встал и вышел из-за стола, чтобы поздороваться с ней.
— Привет, Калеб. У меня для вас записка от Кевина.
Кевин Филипс исполнял теперь обязанности заведующего, заняв место де Хейвна после его смерти.
— От Кевина? Почему он не позвонил или не послал ее по электронной почте?
— Кажется, он пытался, но либо у вас было занято, либо вы не отвечали. А электронной почтой он почему-то не захотел воспользоваться.
— Да, я сегодня был здорово занят.
— По-моему, это что-то срочное. — Она вручила ему конверт и вышла. Калеб повернулся к столу, но тут споткнулся о завернувшийся коврик под стулом, взмахом руки сбил свои очки со стола на пол и тут же наступил на них, с хрустом раздавив стекла.
— Господи помилуй, какой же я неловкий! — Он посмотрел на конверт, потом поднял с пола пришедшие в негодность очки. Да, теперь он не в состоянии что-либо прочитать. Без очков он практически слеп. А дело, судя по всему, срочное.
— Вы и раньше спотыкались об этот коврик, Калеб, — сочувственно напомнила ему Джуэлл.
— Спасибо за напоминание, — произнес он сквозь стиснутые зубы. И вдруг повернулся к ней: — Джуэлл, можно ваши очки на минутку? Мне надо прочитать эту записку.
— Да я же слепая как крот. Они вам могут не подойти.
— Не беспокойтесь, я такой же, по крайней мере, когда дело касается чтения.
— Может, будет проще, если я вам сама ее прочитаю?
— Нет-нет. Понимаете, там всякое может оказаться…
Она захлопала в ладоши и прошептала:
— Вы полагаете, что там секретная информация? Как волнительно!
Он снова посмотрел на записку, а Джуэлл с готовностью протянула ему свои очки. Он надел их, сел за стол и прочел, что Кевин Филипс просит его немедленно зайти в административный отдел, который размещался на закрытом для посторонних этаже здания. Его никогда раньше не вызывали туда, по крайней мере таким вот способом. Он медленно сложил записку и сунул в карман.
— Спасибо, Джуэлл, кажется, у нас с вами одинаковое зрение. Я все отлично прочитал. — Он отдал очки назад, собрался с духом и пошел к выходу.
В административном отделе он обнаружил Кевина Филипса с каким-то человеком в темном костюме. Кевин представил того Калебу как адвоката Джонатана де Хейвна.
— По условиям завещания мистера де Хейвна, вы назначены литературным поверенным по отношению к его коллекции книг, Мистер Шоу, — сообщил ему адвокат, доставая лист бумаги и протягивая его Калебу. Потом вручил ему два ключа и еще один листок. — Большой ключ — от дома мистера де Хейвна. Тот, что поменьше, — от хранилища в его доме, где он держал свои книги. Первый номер на листке — это код доступа к системе охранной сигнализации в доме мистера де Хейвна. Второй номер — код замка в хранилище. Оно запирается и на ключ, и на номерной замок.
Калеб тупо смотрел на все эти предметы.
— Я его литературный поверенный? — переспросил он.
— Да, Калеб, — вступил в разговор Филипс. — Насколько мне известно, вы помогали ему в приобретении некоторых книг для его коллекции.
— Да, помогал, — признался Калеб. — У него было довольно много денег, и он обладал хорошим вкусом и знаниями, чтобы собрать весьма неплохую коллекцию.
— Ну вот. Он, видимо, достаточно высоко ценил вашу помощь, — сказал адвокат. — По условиям завещания, вам предоставляется полный и неограниченный доступ к его коллекции. Вам полагается соответствующим образом подготовить полный ее каталог, оценить ее, разделить на части, как это покажется вам наиболее уместным, и продать. Все поступления от продажи пойдут в различные благотворительные учреждения, перечисленные в завещании.
— Он хотел, чтобы я продал книги? А как же его семья?
— Моя фирма много лет представляла интересы семейства де Хейвн. У него не осталось в живых ни одного родственника, — ответил адвокат. — Я еще помню, как один из партнеров фирмы — он теперь на пенсии — говорил мне, что когда-то де Хейвн был женат, много лет назад. По-видимому, брак был недолгим. — Он помолчал, пытаясь что-то припомнить. — Брак был расторгнут, вот что. Кажется, он мне именно так и говорил. В любом случае детей там не было, так что претензий никто предъявлять не будет. Вам будет выплачен процент от продажной цены коллекции.
— Это может вылиться в весьма значительную сумму, — добавил Филипс.
— Я бы и бесплатно это сделал, — быстро сказал Калеб.
Адвокат хмыкнул.
— Я сделаю вид, что не слышал этого. Там может оказаться больше работы, чем выдумаете. Так что, вы принимаете это поручение?
Калеб еще колебался. Но потом все же сказал:
— Да, я берусь за это. Ради Джонатана.
— Хорошо. Распишитесь вот здесь, чтобы подтвердить свое согласие и то, что вы получили ключи и коды доступа. — Он подал Калебу одностраничный документ, который тот подписал с некоторым трудом, поскольку у него не было очков.
— Ну что же, — сказал в заключение адвокат, — книги вас уже ждут.
Калеб вернулся к себе в отдел, сел и уставился на ключи. Несколько минут спустя он наконец принял решение. Он позвонил Милтону, Робину и Стоуну. Ему не хотелось идти в дом Джонатана одному, сказал он им. И все они согласились составить ему компанию в тот же вечер.
ГЛАВА 13
Вечером Робин и Стоун подъехали к дому де Хейвна на своем старом мотоцикле «Индейский вождь». Высокий Стоун едва сумел втиснуться в коляску. Калеб и Милтон прибыли следом за ними в древней, еле передвигающейся темно-серой «шеви-нова» Калеба с насквозь прогнившими глушителем и выхлопной трубой. Калеб нацепил запасные очки — он предполагал, что сегодня ему придется много читать.
— Неплохая берлога, — заметил Робин, снимая шлем и очки и осматривая огромный дом. — Несколько, правда, роскошная для государственного служащего.
— Джонатан происходил из богатой семьи, — пояснил Калеб.
— Оно и видно, — съязвил Робин. — А вот я из бедной, да еще и с вечными бедами и проблемами; и с вами, ребята, мне, кажется, ничего другого не светит, кроме бед и проблем.
Калеб отпер парадную дверь, отключил сигнализацию, и они вошли внутрь.
— Я уже бывал у него в хранилище, в подвале, — сказал он. — Туда можно спуститься на лифте.
— На лифте! — воскликнул Милтон. — Не люблю я лифты!
— Тогда можешь спуститься по лестнице, — сказал Калеб, ткнув пальцем влево. — Вон там.
Робин огляделся по сторонам, осмотрел антикварную мебель, со вкусом подобранные произведения искусства на стенах и скульптуры, установленные в классически оформленных стенных нишах. Потер носком ботинка великолепный восточный ковер на полу гостиной.
— А им тут не нужен сторож, пока все не уладится?
— Полагаю, что не нужен, — ответил Калеб.
Они спустились на лифте в подвал и встретили Милтона в небольшой передней комнате.
Дверь в хранилище оказалась настоящим монстром: стальная, толщиной в два фута, с компьютерным номерным замком и щелью для специальной электронной карточки-ключа. Обычный ключ и карточку, как сообщил остальным Калеб, следовало вставлять одновременно.
— Джонатан приводил меня сюда несколько раз, — добавил он.
Дверь медленно отворилась, бесшумно повернувшись на мощных петлях, и они вошли в хранилище. Помещение было около десяти футов в ширину, девяти в высоту и футов тридцати в длину. Как только они вошли внутрь, загорелось особое слабое освещение, позволявшее тем не менее довольно хорошо все видеть.
— Помещение защищено от пожара и безопасно даже при бомбежке. Климат искусственный — температура и влажность контролируются постоянно, — объяснял Калеб. — Это обязательно в хранилище для редких книг, особенно если оно в подвале, где влажность может значительно меняться.
Помещение было уставлено стеллажами. На полках стояли книги, брошюры и другие вещи, которые, даже на взгляд непрофессионала, выглядели редкими и ценными.
— И к чему тут можно прикасаться? — спросил Милтон.
— Лучше я сам, — ответил Калеб. — Некоторые из этих вещей очень хрупкие. Многие не видели естественного света больше сотни лет.
