Александр Новиков - Бездна
В объектив камеры попала толпа на плацу. Люди были одеты в обычное зэковское рванье. Многие до пояса обнажены. Оператор дал крупный план. Стали видны угрюмые лица, синие от татуировок торсы. В руках «подопытных» были палки, арматурные прутья.
– Почему у них арматура? – спросил Власов.
– В ходе этого эксперимента проверялось воздействие «Ужаса» на предельно озлобленную, агрессивную толпу. Считается, что агрессивная толпа менее подвержена воздействию. Потому что в экстремальных ситуациях в организме человека вырабатываются гормоны катехоламиновой группы. От страха – адреналин, в гневе – норадреналин. А эти гормоны способны частично компенсировать воздействие «Ужаса». – Михельсон сделал паузу, бросил взгляд на экран. – Поэтому мы отобрали подопытных с изначально высоким уровнем агрессивности – все они осуждены за насильственные и очень жестокие преступления. Но мы решили обострить ситуацию предельно. Поэтому вооружили зэков – психологи считают, что наличие у человека оружия – любого оружия, будь то заточка или палка – повышает уровень его агрессивности. – Михельсон хищно улыбнулся и сказал: – Скоро вы увидите, что арматура им еще понадобится.
Оператор увеличил картинку. В кадре оказался полуголый зэк лет сорока. Казалось, он весь свит из жил. На груди зэка был выколот гладиатор с мечом в руке и девиз «Умру свободным». Оператор крупно показал лицо зэка – на нем блестели капельки пота. В руке зэк держал кусок арматуры. Чердыня присвоил ему кличку Гладиатор.
С клыков овчарок на горячий потрескавшийся асфальт капала слюна…
Офицер посматривал на часы…
Палило солнце…
Таймер показывал 12:18.
Чердыня подумал, что это «кино» снимал талантливый оператор – во всем ощущалось напряжение. Хотя, разумеется, никто не требовал этого от оператора, который снимает заурядный видеотчет об испытании спецсредства.
Михельсон произнес:
– А вот и наша установка. – Оператор показал полицейский «скотогон». Сверху на нем был установлен «Ужас» с антенной-усилителем. – Эта установка – основная. Она будет работать по толпе. Расстояние до группы подопытных составляет семьсот пятьдесят метров… А вот и второй прибор.
В кадр задним ходом вкатился неприметный фургончик «Ситроен». Створки задней двери распахнулись. Камера наехала, показал «Ужас» с антенной-усилителем. Прибор стоял на треноге – как пулемет. К «прожектору» был прикреплен металлический приклад, поверх приклада был установлен снайперский прицел. На полу фургона стоял автомобильный аккумулятор. От аккумулятора к «прожектору» шли толстые провода. За конструкцией на складном стуле сидел человек. Михельсон сказал:
– Как видите, мы снабдили комплекс треногой, прикладом и снайперским прицелом. Блок управления разместили прямо на прикладе… Этот комплекс будет работать в режиме «снайпер». Он тоже находится на дистанции семьсот пятьдесят метров. Вокруг объекта и внутри него было установлено шесть камер. Так что материала отснято много. Но для демонстрации мы подготовили короткий, специально смонтированный клип… Кажется, все, что нужно, сказал. Остальное вы сейчас увидите сами.
Таймер показывал 12:19. Все смотрели на монитор.
В 12:20 офицер внутренних войск поднял вверх руку и отдал команду. В кабинете генерала Власова эту команду, разумеется, не услышали, но поняли.
Зэки внутри обнесенного колючкой квадрата напряглись…
С наружной стороны напряглись бойцы с собаками… И люди и псы понимали, что что-то должно произойти.
Рука офицера резко упала вниз, шевельнулись губы. Одновременно распахнулись створки ворот. Псы зарычали, натянули поводки.
Подались вперед зэки.
Псы были натасканы на зэков, а зэки ненавидели собак, и псы интуитивно чувствовали это. Горячий воздух был пропитан взаимной ненавистью.
Офицер вновь отдал команду и… солдаты спустили собак. Свора рванулась вперед. Сильные, злобные, натасканные на людей псы мчались на «подопытных»… Псы мчалась молча. Стремительно. Мощно. На людей. Во многих из которых было гораздо больше звериного, нежели в псах… Которым нечего терять… Которых не стоит жалеть: за каждым из них были загубленные человеческие жизни… В крови которых стремительно поднимался уровень адреналина и норадреналина.
Камера показывала их лица – оскаленные, с раздернутым в крике ртом.
Чердыня поймал себя на мысли, что этот фильм совершенно не похож на видеотчет о научном эксперименте.
Псы атаковали. Это были выбракованные кинологами, непригодные к караульной службе экземпляры. В этой «битве» псы были обречены. Их сознательно пустили в расход.
Один из псов прыгнул на Гладиатора. Пес прыгнул и налетел – как на копье – на арматурину. Косо обрубленный конец прутка вспорол шкуру, пробил горло. Удар тяжелого собачьего тела сбил Гладиатора с ног. Он упал, пес рухнул сверху. Конец «копья» вывернулся из раны. Из плотной шерсти удалила струя густой и горячей собачьей крови, обдала Гладиатора, залила лицо, обрызгала плечи и грудь…
Над плацем висел матерный крик, псы рвали зэков, зэки убивали псов. Чердыня подумал, что уж теперь– то адреналин и этот – как его?.. норадреналин? – просто бушует в крови подопытных.
Пес дотянулся до руки Гладиатора, стиснул на ней зубы. Гладиатор перехватил пруток, ударил пса по голове раз, другой, третий.
Палило солнце, в горячем воздухе висел собачий рык и зэковский мат. На плацу вершилось убийство. Три или четыре собаки – те, что оказались поумней, – убегали. Раненый пес, повизгивая, пытался уползти. За ним тянулся кровавый след. По пятам собаки шел зэк, и бил пса арматуриной, и блаженно щурился.
Поверх изображения на мониторе появилась вдруг цифра «5». Голос Михельсона произнес:
– Внимание! Через несколько секунд начинаем воздействие.
Четыре.
Чердыня подумал, что у Михельсона взволнованный голос.
Три.
Гладиатор поднялся, оперся на «копье». Провел, стирая кровь, рукой по лицу.
Два… Камера показала полицейский «скотогон» с установкой наверху… Один… Огонь!
И – ничего не произошло.
– Запланированная продолжительность воздействия, – произнес Михельсон, – восемь секунд.
Собравшиеся в кабинете Власова офицеры внимательно смотрели на монитор… Время сделалось медленным и тягучим – как патока. На плацу по-прежнему продолжался кровавый кошмар – зэки добивали собак. И жарило, жарило, жарило солнце… А потом вдруг один из зэков бросил на асфальт палку, присел, втянул голову в плечи… И второй… И еще один. Камера крупно показывали лица – искаженные, нечеловеческие… И уже кто-то побежал, а другой – седой и беззубый – упал, начал биться на асфальте… Завыла собака. Зэки бросились бежать. Посреди плаца остался залитый кровью пятачок. Вокруг валялось с десяток собачьих тел, прутки арматуры, палки. И бился в крови полуголый седой зэк… Толпа ринулась на колючку. В ужасе выла собака. Разрывая в кровь руки и бока, подопытные лезли на новенькую блестящую колючку.
Под весом навалившихся тел несколько ниток колючки оборвались, образовалась брешь. Зэки полезли в нее… Михельсон сказал:
– Вот, кстати, ситуация, идеально подходящая для демонстрации режима «снайпер»… Сейчас «снайпер» откроет «огонь» по подопытным, прорвавшимся за периметр.
На мониторе возник фургончик «ситроен» с установкой и «стрелком» за ней. Он готов был «открыть огонь».
Оператор вновь показал зэков, рвущихся в брешь. Безумные люди лезли прямо по телам своих товарищей. Вместе с ними лезла собака.
– Внимание, – сказал Михельсон.
Один из зэков оказался уже за проволокой. Его покачивало, как пьяного, но внутренний ужас гнал его прочь. Он побежал.
– Вот сейчас, – сказал Михельсон. – Сейчас.
Подопытный вдруг схватился обеими руками за голову – так, как будто испытал мгновенный приступ сильной головной боли. Или так, как будто в голову попал брошенный злой рукой камень… Зэк обернулся и Чердыня увидел, что это Гладиатор. Две или три секунды Гладиатор стоял, потом рухнул на землю. Перебравшись через груду копошащихся тел, за колючку выбрался еще один зэк. Невидимый «стрелок» в фургончике произвел неслышный «выстрел». И этот зэк схватился за голову и упал на землю… Один за другим подопытные вырывались из-за колючки. «Стрелок» производил очередной выстрел – и очередной зэк хватался за голову.
Клип кончился. Михельсон хотел что-то сказать, но Чердыня опередил:
– Благодарю вас, господин лейтенант, – сказал он. – Я попрошу вас посидеть пока в приемной. Нам еще может понадобиться ваша помощь.
Михельсон молча вышел. Он выглядел слегка разочарованным. Чердыня достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Затянулся, выпустил струйку дыма и сказал:
– Ну что, господа офицеры, теперь вы поняли, какие «трофеи» взяли террористы в экспрессе «Мегаполис»? – Все молчали. Чердыня произнес: – Вы поняли, что произошло?
