Аллан Фолсом - Изгнанник
Ребекку пришлось отправить из Москвы в Царское Село, так как появились данные о том, что ее брат жив и находится в Москве. Поскольку Мартен — а в том, что спутник Коваленко и есть Мартен, сомневаться не приходилось — прибыл к настоящему времени в Санкт-Петербург и, возможно даже, направляется во дворец, самым простым выходом представлялось переправить Ребекку воздушным путем из Царского Села обратно в Москву. Для этого есть неотразимый предлог: приглашение на чаепитие с президентом на шесть часов. А разве есть более надежный способ растопить лед в президентской душе, чем пожаловать к нему со своей очаровательнейшей невестой?
Баронесса наверняка сразу же ухватится за такую идею, то есть быстро сменит гнев на милость. А Ребекку перевезут подальше от ее брата. Все должно произойти почти молниеносно. Придется улетать практически сразу же после прибытия, потому что необходимо успеть обратно в Москву, чтобы переодеться к чаепитию у президента.
Александр посмотрел на Мурзина, а затем вниз, на русский пейзаж. Гигантский массив земли, в значительной степени все еще не освоенной, пересекали реки, наполняли озера, покрывали леса. Железные и автомобильные дороги лишь изредка разрезали спокойную равнину. Огромна Россия и еще огромнее кажется, когда летишь над ней. Вскоре она почувствует его неуемную энергию, которая затронет каждый уголок этой земли. Не сразу, постепенно, по мере того, как он будет становиться ее верховным властителем.
И все же, несмотря на все планы и уже принятые меры, нерешенной оставалась проблема Мартена. Александру следовало прикончить его еще в Париже, когда для этого была удобная возможность. Или даже до Парижа — отправиться в Манчестере к нему на квартиру и убить его там. Но он не пошел на это из-за Ребекки.
Ранее утром, выходя из-под обжигающе ледяного душа, он увидел собственное отражение в зеркале и невольно ужаснулся. Александр не помнил уже, когда в последний раз позволял себе рассматривать свое тело, покрытое уродливым узором шрамов. Некоторые были хирургическими, другими расписал его лос-анджелесский полицейский Полчак из своего проклятого дробовика. Эти пули уничтожили бы его, если бы ему не удалось увернуться в последний момент и если бы не пуленепробиваемый жилет Джона Бэррона. Этот бронежилет Реймонд надел «на всякий пожарный» после определенных раздумий, перед тем как выехать из дома Бэррона в аэропорт Бербанка. Никуда не делся и еле заметный шрам на горле, где его чиркнула пуля Бэррона, когда Реймонд совершал свой кровавый побег из здания криминального суда.
По правде говоря, ему давно уже следовало погибнуть. Но он не погиб, потому что каждый раз одерживал верх благодаря традиционному сочетанию интеллекта, мастерства и везения. И еще благодаря самому Провидению, которое придавало ему силы, помогая стать тем, кем на роду написано, — самодержцем всея Руси. Именно предначертанная Богом судьба спасла его от гибели в Лос-Анджелесе. И сохранит сейчас, на борту русского военного вертолета, который держит курс на Царское Село.
Но и Мартен не погиб. Он тоже здесь, вопреки всему. Он всякий раз появляется там, где ему не следует быть, — в Лос-Анджелесе и Париже, в Цюрихе и Давосе, недавно в Москве, а теперь вот в Санкт-Петербурге. Всегда тут как тут. Ну почему? Какое место отводит ему Господь в своих замыслах? Ответа на этот вопрос Александр не знал.
37
Санкт-Петербургский морской яхт-клуб на набережной Мартынова. Все еще суббота, 5 апреля, 12.50
Подняв воротник, чтобы защититься от пронизывающего ветра, Мартен стоял на углу, возле бара, заглядывая внутрь через окно. Коваленко с бокалом в руке беседовал там с высоким мужчиной, лицо которого было иссечено морщинами. Голову морского волка венчала грива седых кудрей.
Прошло уже почти полчаса с тех пор, как Коваленко оставил Мартена во взятом напрокат бежевом «форде», сказав, что уходит буквально на пару минут. Минуты шли, а тот все болтал и пил, словно находился в бессрочном отпуске, а не пытался нанять яхту.
Мартен отвернулся от стекла и зашагал к пирсу, рассматривая полоску островов, разделенных удобными проливами. Вдалеке слева виднелась гигантская чаша стадиона имени Кирова, рядом искрились под солнцем воды Финского залива. Коваленко сказал, что им повезло. В это время гавань Санкт-Петербурга обычно забита льдами, но нынешняя русская зима выдалась мягкой, а потому реки, гавань и, скорее всего, весь залив практически свободны от ледяных заторов. Это означало, что судоходные пути хотя еще небезопасны, но все-таки открыты.
Мысль насчет того, чтобы вывезти Ребекку из России на яхте, пришла Мартену в поезде, под стук колес и храп спящего Коваленко. Выманить ее из Царского Села — это еще полдела. Если Клем позвонит ей, невинным тоном сообщит о своем приезде в Санкт-Петербург и спросит, не может ли Ребекка на часок отвлечься от своих светских обязанностей, чтобы встретиться с давней подругой, та согласится без раздумий. А уж за пределами дворца обе найдут способ избавиться от провожатых из ФСО. Ребекка просто скажет охране, что им необходимо пообщаться наедине. Если же Ребекка застесняется разговаривать так с телохранителями, то у Клем с этим проблем точно не будет. Затем нужно подобрать подходящее место — собор, модный ресторан, музей, откуда уйти незамеченными можно самыми разными путями, стоит лишь остаться вдвоем.
Но что делать после? Обретя огромную популярность, будущая царица превратилась в любимицу мировых СМИ. Изображения Ребекки, как и портреты Александра, мелькали везде и практически на всем — от телеэкранов, газет и журналов до футболок, кофейных кружек и даже детских пижам. Куда бы она ни направилась, ее непременно узнали бы. Будь то железнодорожный вокзал или аэропорт, в любом месте тут же собралась бы толпа любопытствующих с неизбежными расспросами: «А куда это едет царица? Да еще в открытую, без охраны и без своего царевича?»
Тем же вопросом зададутся и власти, которые немедленно поставят ФСО в известность о чрезвычайном факте. Даже если загримироваться с целью избежать обнаружения, без билета и паспорта не обойтись никому, в том числе загримированной царице. Добавьте к этому расписания, погодные условия, задержки рейсов, и вы окончательно убедитесь в том, что обычные разновидности общественного транспорта стали слишком громоздки и неудобны для тех, кто желает совершить быстрый и успешный побег.
Поэтому Мартену пришлось задуматься об альтернативных способах выбраться не только из Санкт-Петербурга, но и вообще из России, причем быстро, скрытно, руководствуясь лишь собственным «расписанием». Частный самолет был удобен, но слишком дорог. К тому же необходимо было предварительно заполнить план полета. Еще одной альтернативой была машина, взятая напрокат Коваленко. Но при необходимости на дорогах можно быстро выставить блокпосты, сквозь которые и мышь не проскочит. Да и до ближайшей границы далековато — хоть в Эстонию на запад, хоть в Финляндию на север.
А вот идея нанять частную яхту, которая способна без задержек выйти из Санкт-Петербурга и быстро покинуть российские территориальные воды, выглядела одновременно интригующей и привлекательной. В итоге обсуждения с Коваленко родился план, казавшийся идеальным. Его осуществлению должны были способствовать личные связи Коваленко, которыми тот обзавелся за годы работы в правоохранительных органах. Отсюда и переговоры о найме судна с экипажем, которые Коваленко сейчас вел с седым мужчиной в баре.
Замысел мог кому-то показаться идиотским, но пока работал без сбоев. Клем в ожидании пересадки в Копенгагене созвонилась с Мартеном по мобильному телефону, чтобы сообщить, что успела поговорить с Ребеккой как раз перед завтраком. Действовала Клем, как всегда, прямо и решительно: позвонила сразу в Кремль, представилась, сообщила необходимые сведения, чтобы подтвердить свое высокое происхождение, после чего ее соединили с секретарем Ребекки в Царском Селе. Ребекка тут же согласилась встретиться с подругой наедине в Государственном Эрмитаже, давним покровителем которого был лорд Престбери. В качестве его дочери Клем имела доступ в закрытые помещения музея.
Было около часа дня. Через какие-нибудь полтора часа Клем прибывает в аэропорт Пулково, где ее на своей арендованной машине встретят Мартен с Коваленко, чтобы доставить в Санкт-Петербург. В полчетвертого она встретится в Эрмитаже с Ребеккой, после чего начнется осмотр музея. В четыре Ребекка и Клем войдут в тронный зал Петра Великого, где их уже будут ждать Мартен и Коваленко. Если все пойдет по плану, в пятнадцать минут пятого они вчетвером выйдут оттуда через боковую дверь и направятся прямиком к причалу для прогулочных судов, расположенному напротив музея. У причала при условии, что Коваленко удастся договориться с этим самым морским волком, их будет ожидать катер или яхта, годные для выхода в море. Мартен, Клем и Ребекка не мешкая поднимутся на борт и скроются в каюте, от чужих глаз подальше. Через несколько минут судно отчалит, чтобы отправиться вниз по Неве в Санкт-Петербургскую гавань, а оттуда — в Финский залив. После ночного перехода пассажиров будет ожидать встреча с Хельсинки. Коваленко же останется лишь вернуть взятую напрокат машину и ближайшим поездом уехать в Москву.
