Третья тайна - Эллиот Кендра

— А еще что ты слышала?

— В основном всякие домыслы. Местные раньше ходили к Оливии, а теперь — к Саломее, когда у них возникали проблемы в личной жизни или со здоровьем. Хоть все и шепчутся, что они ведьмы, но за помощью идут к ним.

— И как же они помогают?

— Ну… Мелисса Джонсон показывала мне купленный у Саломеи мешочек. Его нужно было держать под подушкой две недели. Я почувствовала запах мяты, розмарина и базилика. Он должен был привлечь внимание одного молодого человека.

— Сработало?

— И да, и нет. Парень, на которого Мелисса положила глаз, так и не заинтересовался ею, но зато она начала встречаться с его лучшим другом. Они до сих пор пара, так что в каком-то смысле сработало.

— Значит, это «средство» просто придало ей уверенности в себе?

— Наверное.

— Еще что-нибудь вспомнишь?

— Кто-то обратился к ней за помощью с загноившейся раной на ноге, которая никак не заживала. Я не помню, кто это был… вроде пожилой мужчина. Саломея не взяла с него денег и велела обратиться в «Скорую». Говорят, он колебался, но в конце концов согласился. Ему ампутировали два пальца.

— Ого! По крайней мере эта женщина не пытается прыгнуть выше головы… А что ты знаешь об ее дочери Морриган?

— Только то, что ты рассказала. Еще я слышала, как кое-кто из мужчин хвастался, что переспал с Саломеей. Для них это прямо достижение — чуть ли не подвиг. Но ее никогда не видели беременной.

— А ты слышала, что она ссорилась с Оливией?

— Нет. Впрочем, все считают, что они два сапога пара. Говорят, Саломея — вылитая копия матери.

— Это не комплимент?

— Нет. А ее правда подозревают в убийстве матери?

Мерси глубоко вздохнула:

— Нам необходимо выяснить, где она находилась в момент смерти Оливии. Не назвала бы ее подозреваемой, но мы… то есть Эдди должен побеседовать с ней. Морриган сказала, что последние годы Оливия не общалась ни с кем, кроме Саломеи.

— Печально, — отозвалась добросердечная сестра. — Теперь я жалею, что не познакомилась с Оливией.

— Роуз, ты очень хороший человек.

Ее сестра с детства была самым добрым и заботливым членом их семьи. Она легко умела успокоить и братьев, и сестер, и родителей. А теперь Роуз радовалась, что у нее будет ребенок… ребенок от человека, который изнасиловал ее и убил ее брата. Он погиб при попытке застрелить Мерси и Трумэна. Мерси почти не сожалела о том, что приложила руку к убийству человека, причинившему ее семье столько зла.

— Не могла бы ты отвезти меня завтра на лесопилку? — прервала ее раздумья сестра.

— Почему бы и нет… А что тебе там нужно?

— Ник Уокер хочет мне что-то отдать.

— Владелец лесопилки? И что же это такое?

— Не знаю. Говорит, сюрприз.

От Мерси не укрылась нотка восторга и любопытства в голосе Роуз.

Это из-за сюрприза или из-за Ника?

Они знали Ника всю жизнь. Он дружил с их братом Леви — или с Оуэном? Насколько Мерси помнила, Уокер всегда был тихоней. Получал не самые лучшие оценки в школе, зато умел работать с деревом. Это и неудивительно: его отец владел местной лесопилкой. Мерси узнала, что теперь ее хозяином стал Ник, когда они с Трумэном отправились за досками для ее сарая. Ник не сильно изменился, но в его глазах поселилась печаль. Позже Трумэн сказал, что жена Ника умерла от рака груди пять лет назад.

Гм.

— С радостью тебя отвезу.

Я тоже хочу удовлетворить свое любопытство.

9

На следующее утро звонок сотового разрядил напряжение, которое уже накопилось в Дейли.

Ответ Мерси на сообщение с пожеланием доброго утра пришел через две секунды после его отправки. Трумэн не хотел снова волноваться, как прошлым утром. Тревога и дальнейшие поиски Мерси лишили его душевного спокойствия.

Это нехорошо.

Или все-таки хорошо? Раз он волнуется за нее — значит, очень заботится о ней. Ни одна женщина давно не вызывала у него таких чувств. А может, и вообще никогда.

Это хорошо.

Теперь, получив утреннюю весточку от Мерси, шеф полиции смог спокойно сосредоточиться на работе, а потом немного порыться в Интернете насчет судьи, чью смерть связали со смертью Оливии Сабин.

Трумэн просмотрел отчет Бена Кули о происшествии в три часа ночи. Автомобильная авария на старой Фостерской дороге. Один из двух подростков — любителей гонок — не справился с управлением на скользком участке, и его машина перевернулась. «Скорая» доставила лихача в больницу, где ему диагностировали сотрясение мозга и перелом руки. Ему еще повезло.

Да кто же в здравом уме устраивает гонки по обледеневшим дорогам?

Будучи подростком, Трумэн никогда не делал таких глупостей. Точнее, делал, но ему очень везло. Никто не погиб и не переломал кости. Максимум ему пришлось несколько раз побывать в местном полицейском участке.

В памяти вспыхнули темные глаза и соблазнительная фигура Саломеи.

Да, эта была одна из моих самых больших глупостей…

К счастью, все обошлось.

Со вчерашнего дня эта женщина часто занимала его мысли. Он не вспоминал о ней лет двадцать, зато последние сутки почти непрерывно пытался выбросить ее из головы. Воспоминания заползали в мозг словно змея и не желали покидать его.

Неужели она убила собственную мать?

После той давней встречи Дейли понял: Саломея опасна. Ее лучше избегать. Он окунулся в этот темный омут лишь чуть-чуть, с самого краешку, но, к счастью, вовремя порвал с ней. Саломея взбудоражила его, потрясла до глубины души.

Это не значит, что она способна на убийство.

Прелестная улыбка Морриган отвлекла Трумэна от мыслей о ее матери. Дочь совсем не походила на мать, но ради блага девочки он надеялся, что Саломея скоро объявится. Жить у незнакомых людей после того, как бабушка умерла на глазах у Морриган… Ребенок такого не заслужил.

Ни одна мать не пойдет на убийство и не бросит десятилетнюю дочь, которая найдет труп.

Верно?

Бен Кули постучал костяшками в дверь кабинета Трумэна:

— Доброе утро, шеф.

— Ты вызвал эвакуатор для перевернувшейся машины? — Дейли обрадовался, что седой полицейский прервал его раздумья.

— Ага. Только эвакуатор долго не ехал. Я чуть задницу не отморозил.

— Мальчишке повезло. Он мог погибнуть или покалечить кого-нибудь.

— Слышал бы ты, как костерил его отец… В ближайшее время ему точно не светит сесть за руль, а как только сломанная рука заживет, то, как пообещал отец, следующие полгода парню придется разгребать навоз.

— Вот и хорошо.

Бен стоял в дверях, теребя перчатки и озабоченно наморщив лоб.

— О чем задумался?

— Об убийстве Сабин. Все в городе только об этом и судачат.

Трумэн пристально посмотрел на него:

— И что говорят?

Бен оглянулся через плечо и тихо произнес, глядя шефу полиции прямо в глаза:

— Что она была ведьмой.

Эта чушь мне уже поднадоела.

— Только не говори, что веришь в ведьм.

— И что все трое занимались магией… мать, дочь и внучка. Что они организовали ковен [4], который передавал ведьминские тайны из поколения в поколение, — прошептал полицейский.

Довольно этих мерзких слухов.

— Черт побери, Бен! — взорвался Дейли. — Ты что, всерьез веришь в это дерьмо? Я видел девочку. Она — невинный ребенок и не заслужила, чтобы о ней распускали такие слухи.

Кули смущенно потупился:

— Сплетни, конечно, бредовые, но, мне кажется, кое-что про Оливию — правда.

Тут Трумэн заметил, что полицейский назвал ее по имени.

— Бен, ты ее знал?

В памяти всплыли слова Огастеса о близком знакомстве Оливии со множеством мужчин. В животе неприятно заурчало.

Бен Кули? Человек, только что отпраздновавший золотую свадьбу? Только не говори, что ты…

— Лично я — нет, а вот мой старший брат знал.

Трумэн облегченно вздохнул: