Хорошая девочка должна умереть - Джексон Холли
— Она была на дороге, в том самом месте, где я обычно отдыхаю, — ответила Пиппа. — Если за мной следят, то прекрасно это знают.
Зачем за ней следить? Полнейший бред.
Рави покачал головой.
— Мне это совершенно не нравится.
— Все нормально, не переживай. Скорее всего, я ни при чем, — ответила Пиппа. — Просто выдумываю глупости.
— Не уверен. Мы не знаем наверняка, но боюсь, дело нечисто. Я серьезно. Знаю, что ты сейчас скажешь, и все-таки советую пойти в полицию.
— И что они сделают, Рави? Как обычно — ничего. — Пиппа начинала злиться. Не стоит — рядом с Рави надо держать себя в руках. Она выдохнула и через силу сглотнула. — Тем более сказать им нечего.
— Если кто-то шлет странные письма, оставляет рисунки на асфальте и подкидывает мертвых голубей, то тебе явно угрожают, — решительно сказал Рави. — Этот человек может быть опасен. — Он помолчал. — Вдруг это Макс. — Еще одна пауза. — Или Чарли Грин.
Не Чарли, однозначно. А вот Макс… Именно его лицо первым мелькнуло у Пиппы перед глазами, когда она увидела надпись. Кто еще может знать ее маршрут? Если Макс хоть немного разделяет ее чувства, то способен и не на такое.
— Знаю, — ответила Пиппа. — Но, возможно, это просто совпадение. Или надо мной издеваются.
Интуиция подсказывала, что все намного серьезнее, однако Пиппа сказала бы что угодно, лишь бы убрать тревогу из глаз Рави и вернуть его улыбку. А еще ей не хотелось идти в полицейский участок — ни за что на свете.
— Все зависит от обстоятельств, — заметил Рави.
— Каких обстоятельств?
— Голубей нашли уже дохлыми или… убили нарочно. Очень большая разница.
— Знаю, — выдохнула Пиппа, пытаясь говорить тише: не хватало, чтобы разговор услышал Джош. Теперь, когда Рави подтвердил ее сомнения, в животе поселилась новая тревога. Пиппе не хотелось, чтобы все происходило всерьез, она предпочла бы другой вариант: никакого сталкера нет, а она остро реагирует на всякие мелочи, но скоро вернется к нормальной жизни. Спасти Джейн Доу — значит спасти себя.
— Давай не будем рисковать. — Рави провел большим пальцем по ее ключице. — Ты скоро уедешь в университет, и, думаю, все закончится. Но если этот человек и впрямь опасен, то одна ты не справишься. Надо сообщить в полицию. Завтра же.
— Я не могу…
— Ты Пиппа Фитц-Амоби, — улыбнулся Рави, убирая с ее лица пряди. — Ты можешь что угодно. Даже если ради этого надо прикусить язык и обратиться за помощью к инспектору Хокинсу.
Пиппа тихо зарычала.
— Вот это настрой! — Рави хлопнул ее по спине. — Молодец. А теперь покажи надпись. Хочу сам взглянуть.
— Ладно.
Пиппа повернулась и повела друга за собой. Их руки переплелись; его пальцы легли в выемки между ее костяшками. Они шли бок о бок: юноша с ямочкой на подбородке и ходячая покойница.
Имя файла:
Глава десятая
Пиппа ненавидела это место. Когда она подошла к порогу и увидела выкрашенные в синий цвет стены, ее чуть не вывернуло наизнанку: казалось, с нее заживо сдирают кожу. Все нутро молило повернуть обратно. Отступить. Голос в голове твердил о том же. Плохое, очень плохое место. Нельзя здесь находиться.
Но она обещала Рави, а слово надо держать.
Поэтому Пиппа пришла в полицейский участок Амершема. Остановилась под табличкой, покрытой тонким слоем нанесенной ветром пыли. Автоматические двери распахнулись и поглотили ее живьем.
Пиппа миновала ровный ряд холодных металлических стульев, стоящих перед стойкой дежурного. У задней стены, слегка покачиваясь, будто в море, сидели мужчина и женщина. Видимо, пьяные: в одиннадцать-то утра. Впрочем, Пиппе пришлось принять ксанакс, чтобы набраться смелости. Ей ли их осуждать?
Она шагнула к стойке, услышав, как пьяный мужчина почти ласково прошептал: «Да пошла ты», а женщина невнятно что-то буркнула. Парочка разговаривала друг с другом, но с тем же успехом могла обращаться к Пиппе: в этом здании все казалось враждебным и злым — от ярких мерцающих лампочек до скрипа полированного пола под подошвами. Точно так же пол скрипел несколько месяцев назад, когда Пиппа пришла просить Хокинса взяться за поиски Джейми Рейнольдса. Если бы он согласился, все сложилось бы иначе.
Внезапно из задней двери вышла Элиза, дежурный офицер, с резким возгласом:
— Так, вы двое!
Она подняла глаза и вздрогнула, увидев Пиппу. Реакция вполне объяснима: выглядела Пиппа ужасно.
Взгляд Элизы заметно потеплел, на лице появилась жалостливая улыбка. Она поправила седые волосы.
— Пиппа, милая, давно тебя не видела.
— Простите, — тихо отозвалась та.
Элиза не права: они встречались совсем недавно. Только не возле стойки дежурного с пьяной парочкой на задворках, а в служебных помещениях. С точно такой же улыбкой Элиза помогала Пиппе снимать пропитанную кровью одежду и укладывала вещи в прозрачные пакеты для улик. Футболку. Лифчик… Пиппа, дрожащая, вся в багряных разводах от мертвого Стэнли, стояла перед этой женщиной совершенно голая. Тот момент связал их воедино и теперь проглядывал сквозь ее улыбку.
— Эй. — Элиза прищурилась. — Я спрашиваю: чем могу помочь?
— Ох… — Пиппа откашлялась. — Я хотела с ним поговорить. Он здесь?
Элиза выдохнула. Или вздохнула?
— Да, здесь. Я сообщу, что ты пришла. Подожди, пожалуйста.
Она указала на металлические стулья и исчезла за дверью.
Пиппа не стала садиться, это было бы капитуляцией. В чужом месте нельзя показывать слабость.
Шаги раздались раньше, чем она ожидала, дверь в заднюю половину участка с резким скрежетом распахнулась, и вышел инспектор Хокинс в джинсах и рубашке.
— Пиппа! — позвал он без особой на то нужды. Она уже шла к нему в самую отвратительную часть здания.
Дверь захлопнулась, отрезая ее от реальности.
Оглянувшись и дернув головой — видимо, изображая кивок, — Хокинс повел Пиппу по знакомому коридору мимо допросной номер один, по тому самому пути, каким она шла недавно в новой чистой одежде. Пиппа так и не узнала, чьи вещи ей выдали взамен испачканных. Тогда она тоже шла вслед за Хокинсом в маленькую комнату для допросов; их сопровождал мужчина, который не представился (или представился, но Пиппа не расслышала). Она помнила, как Хокинс держал ее за запястье, помогая прикладывать пальцы к чернильной подушечке, а потом к нужному квадратику на бумажной сетке. Узоры отпечатков были похожи на бесконечные лабиринты.
«Формальность, чтобы исключить тебя из числа подозреваемых, — пояснил тогда Хокинс». Пиппа помнила, как сказала ему: «Со мной все нормально». Хотя оба понимали, что ненормальнее ситуации не придумать.
— Пиппа? — Голос Хокинса заставил ее вернуться в реальность.
Инспектор остановился и открыл ей дверь в допросную номер три.
— Спасибо, — решительно сказала Пиппа и, поднырнув под его руку, зашла в комнату. Садиться не стала, только сняла с плеча рюкзак и положила на стол.
Хокинс скрестил на груди руки и прислонился боком к стене.
— Ты же знаешь, что я позвонил бы? — спросил он.
— Зачем? — удивилась Пиппа.
— Насчет Чарли Грина, — пояснил Хокинс. — У нас по-прежнему нет информации о его местонахождении. Но когда его поймают, я непременно позвоню. Не обязательно приходить и спрашивать.
— Я… Я здесь не из-за него.
— Вот как? — удивился Хокинс.
— Происходит кое-что странное, и я подумала, что стоит, наверное… сообщить.
Пиппа замялась и натянула рукава, решив прикрыть обнаженные запястья. Здесь нельзя оголяться и выставлять себя напоказ.
