Дмитрий Черкасов - Один день Аркадия Давидовича
А, чтоб не было сквознячка, окно прикрыли…
Через час разбуженный громом и вспышками молний, а потому временно вынырнувший из алкогольного дурмана Синяк поинтересовался, какая сволочь привязала к батарее его и Крысюка простыни.
Собравшиеся испытали легкий шок и бросились к окну.
Распахнув створки и перегнувшись через подоконник, затуманенному ментовскому взору предстала картина, достойная кисти Айвазовского – льющиеся с неба потоки воды, развевающиеся на жутком ветру аки паруса белые простыни и черная бездна под ними.
Синяку пригрезился Крысюк, лежащий на холодном и залитом кровью асфальте, который протягивал руки со злосчастным салом и тихим голосом молил о спасении.
Лизун и Кривоножкин ломанулась искать работающий телефон, дабы вызвать “скорую”, а остальные гурьбой понеслись вниз оказывать первую помощь пострадавшему.
Однако под окнами тушки младшего лейтенанта не оказалось.
Немного пошарив по окрестностям, промокнув до нитки, изрядно покричав и никого, кроме испуганного облезлого кота с соседней помойки, не обнаружив, “спасатели” решили, что необходима тишина, которая позволит услышать прощальный стон умирающего.
Но установить тишину, по причине доносящихся из окон общежития пьяных выкриков и орущих на полную мощь телевизоров, было затруднительно.
Поэтому в щитовую откомандировали здоровенного прапорщика из охраны районного СИЗО, чтобы тот вырубил электричество.
Исполнительный прапорщик справился с задачей блестяще.
Через минуту общага была обесточена, а те несколько человек, которые пытались ему помешать, были отправлены в глубокий нокаут.
Тишина никаких результатов не дала, кроме того, что собравшиеся на улице гораздо отчетливее стали слышать свист ветра и приближающийся вой сирены “Скорой помощи”.
Вслед за медиками приехали патрульные из местного РУВД.
Поиски продолжились с утроенной силой, но Крысюк пропал бесследно.
Врач со “скорой”, которому для сугреву поднесли стакан самогонки, посмотрел в темное небо и высказался в том смысле, что в состоянии шока “мусор-парашютист” мог рвануть куда угодно, вплоть до границы с Финляндией.
Мысль присутствовавшим понравилась и было принято решение прекратить поиски, а младшего лейтенанта считать пропавшим без вести при переходе государственной границы. Электричество к тому моменту снова включили, и мокрые менты поплелись поминать героя.
В самый разгар поминок, когда о Крысюке было сказано практически все хорошее и можно уже было переходить к десерту в виде коробки полузасохших шоколадных конфет, так же принесенных Кривоножкиным, в распахнутых дверях, подобно тени отца Гамлета, возникла фигура младшего лейтенанта. Совершенно невменяемого, со следами губной помады на щеке, сорванной на запястье левой руки кожей и огромным лиловым фингалом под правым глазом…
До пакета с салом Крысюк спустился быстро и удачно, вытащил оттуда здоровенный шмат и поднялся с ним обратно, но уперся носом в закрытое окно. Руки были заняты простынями, поэтому гонец, дабы привлечь к себе внимание, начал свистеть.
Но безуспешно, ибо внутри комнаты орали, произносили тосты и ничего не слышали.
Спуститься на землю, а затем подняться по лестнице младший лейтенант тоже не мог – хоть и был нетрезв, но понимал, что падать с высоты пятого-шестого этажа, где заканчивались простыни, не очень-то приятно…
Соскользнув на уровень восьмого этажа, Крысюк принялся ломиться в комнату своего приятеля, старшего лейтенанта Мазохистова, занятого в тот момент примеркой кружевных чулков и черного бюстгальтера “анжелика” перед большим, встроенным в дверцу шкафа зеркалом. Старлей гостю с салом обрадовался, облобызал младшего лейтенанта, налил ему чарку водки “Мужской разговор” и, накинув халат и порезав сало, приготовился жарить на нем яичницу.
Тут вырубился свет.
Возмущенный Крысюк бросился к электрощиту, где и получил из темноты страшный удар с левой.
Очнулся он опять у Мазохистова, раздетый до семейных трусов и почему-то прикованный наручниками к батарее. Старлея в комнате не было, зато были два каких-то злых азербайджанца, требовавших у Крысюка возврата денег за изъятые с рынка два ящика сухого вина. Крысюк вина в глаза не видел и на рынок уже с месяц не заходил, о чем честно поведал “лицам закавказской национальности”. Азерботы неожиданно поверили милиционеру, расстегнули сковывавшие его браслеты и отпустили восвояси, оставшись поджидать неизвестно куда исчезнувшего Мазохистова…
Выслушавшие рассказ Крысюка стражи порядка поохали, высказались в смысле того, что жизнь российского правоохранителя полна непредсказуемых поворотов и продолжили пьянку.
Но долго ли, коротко ли длится праздник на Руси, всегда наступает момент, когда спиртное заканчивается.
К шести вечера, выдавив последние капли из бутылок и обсудив весьма насущный вопрос, а именно – “Как на самом деле выглядит ёкарный бабай?”, недоперепивший коллектив разбрелся на поиски денег.
Кто куда…
Хитроседалищный Кривоножкин, сопровождаемый Синяком и Крысюком, направил свои стопы прямо в родное РУВД, где в его кабинете валялась целая куча изъятого у “черных следопытов” оружия, из которой он намеревался позаимствовать что-нибудь стоящее, дабы вырученных от продажи ствола средств хватило на продолжение банкета в женском коллективе расположенного неподалеку общежития швейной фабрики “Розовая пролетарка”.
Работающий ствол отыскали быстро, порвали протокол о его изъятии и троица горланящих матерные частушки мусоров потопала прямиком на Сытный рынок.
Однако, реализация потертого ТТ с шестью патронами в обойме прошла с половинчатым успехом.
Во-первых, из двухсот долларов купюрами по полтиннику, полученных Кривоножкиным из рук маленького вертлявого дагестанца, три оказались фальшивыми, по поводу чего милиционеры были вынуждены подраться с охранником обменного пункта, выставлявшего их на улицу. Охраннику изрядно накидали плюх, что немного подняло градус настроения трех товарищей.
Во-вторых, покупатель начал стрелять из свежеприобретенного оружия буквально “не отходя от кассы”, пока дознаватель считал деньги. По армянам, скалившим зубы в нескольких метрах от Крысюка и Синяка, со стороны подстраховывавших оборотистого коллегу.
Два смуглых “носорога” свалились под прилавок, зажимая руками простреленные животы, остальные порскнули в стороны как стая испуганных пингвинов.
Крысюк сначала было захотел выхватить ствол и ксиву и заорать “Всем лежать, милиция!”, но тут же передумал, ибо пистолета и удостоверения у него с собой не было, а вмешательство в процесс грозило обернуться участием в поисках преступника по горячим следам и переносом пьянки на неопределенно долгий срок.
Пока младший лейтенант размышлял над превратностями судьбы, стрелявший бросил пистолет с израсходованным магазином на пол и удрал. ТТ тут же подобрал хозяйственный Синяк, решивший, что добру пропадать негоже.
Обсудив происшедшее по дороге к обменнику, стражи порядка сошлись во мнении, что сделка “двести “зеленых” за шесть маслят* ” сделала бы им честь даже в пригороде Тель-Авива. Впечатление от гешефта немного испортило известие о подсунутых фальшивках, но и пятьдесят долларов за несколько патронов были неплохой суммой. Достаточной для того, чтобы в условленное время постучать в заветную дверь черного хода общежития “Розовой пролетарки” и на вопрос “Кто там-м-м?” призывно позвенеть разномастной посудой с разнообразным содержимым…
Вечер удался на славу.
Девчонки, в каждой из которых было не меньше центнера, быстро соорудили стол, а Кривоножкин, Синяк и Крысюк проставились по полной программе, поразив собравшихся обилием марок напитков и общим литражом.
После седьмого тоста, выпитого за нового министра внутренних дел, дебелая заместительница коменданта исполнила стриптиз на столе, потрясая мощными телесами и, в особенности, животом, так что непредвзятому глазу могло показаться, что замкоменданта находится на последнем месяце беременности.
Потом Синяк громко орал в окно на патрульных из РУВД напротив, обзывал их разными нехорошими словами и заткнулся лишь тогда, когда пэпээсники пообещали выстрелить в него из автомата.
Затем Крысюк, памятуя о нескольких годах, не без пользы проведенных им в музыкальной школе, схватил гитару и с надрывом кричал песни собственного сочинения, где не было рифмы, но было большое чувство…
Следующим актом веселья стал поход в бассейн на первом этаже здания, где не оказалось воды, но зато можно было всласть побегать по пыльному кафельному дну водохранилища. Там Кривоножкин окончательно раздел назначенную на этот вечер “любимой женой” пассию и погнал ее по бортику, молодецки вскрикивая и размахивая брюками Синяка.
В финале все опять собрались в комнате замкоменданта, бодро высосали остатки спиртного и завалились там, где стояли.