Уоррен Мерфи - Цвет страха
– Один из наших кандидатов в сенат тоже был пехотинцем, но ему и в голову бы не пришло такое.
– Его выбрали?
– Нет.
– То-то же, – усмехнулся Римо и зашагал прочь.
Мастер Синанджу шел следом, сунув руки в рукава кимоно. С постной миной на лице он теперь очень смахивал на рассерженного монаха.
– Вот видишь, Римо, Дядя Сэм наконец показал свой крутой норов.
– Понятное дело.
– Придется им заняться. Смит строго-настрого повелел расправиться с Бисли раз и навсегда.
Ученик нахмурился.
– Это не так-то просто.
– Твоя задача – найти его.
– Я уже сбился с ног, разыскивая его по всему миру, – сердито заговорил Римо. – «Сэм Бисли Уорлд». «Бислиленд». «Евро-Бисли». – Он свел пальцы так, что их кончики почти соприкоснулись. – Еще немного, и я настиг бы Сэма во Флориде, но он успел улететь на вертолете.
Чиун насупился еще сильнее, отчего морщины на его лице превратились в глубокие борозды.
– Между прочим, бомбу тоже сбросили с вертолета, – задумчиво произнес он.
– Это был черный вертолет, а тот, за которым я гнался во Флориде, – красный с зеленым.
– Так ты продолжаешь бастовать?
– Если в деле замешан Сэм Бисли – нет. Мы ведем с ним войну с тех самых пор, как только он впервые вторгся на Кубу, чтобы превратить ее в тематический парк.
– Вот тогда-то ты и должен был с ним покончить.
– Только не я! Я ведь все детство смотрел его мультики. Думаю, самым лучшим местом для него была палата с мягкими стенами в «Фолкрофте».
– До тех пор, пока он не улизнул.
– Это не наша вина.
Мастера Синанджу приблизились к воротам парка. Оказалось, дорогу запрудили фургоны прессы с белоснежными спутниковыми антеннами, а вновь прибывшие войска Конфедерации держали их под прицелом. Бригада зуавов куда-то запропастилась.
– Дальше надо двигаться осторожно, – бросил Римо.
Пригнувшись к земле, они проскользнули между конфедератами и, никем не замеченные, пересекли шоссе и остановились у телевизионного фургона, стоявшего в отдалении. Как и все остальные, он был выкрашен белым, а сбоку голубела надпись: «Европа-1». Буква "о" представляла собой нечто вроде сливы или синего яблока.
– Гляди, Римо! Вот оно, свидетельство происков Франции!
Мастер Синанджу указал на блондинку в берете и роскошном просвечивающем голубом платье.
– На ней берет. Ну и что? Берет может носить кто угодно. Это еще не значит, что она француженка.
– От нее пахнет француженкой.
– И как же пахнут французские женщины? – осведомился Римо.
– От них несет сыром.
Римо принюхался.
– Скорее – вином.
– Некоторые француженки пахнут смесью сыра с вином, – согласился кореец.
– Что ж, возможно, но не забывай – эту кутерьму затеяла компания Бисли. Франция не имеет к ней никакого отношения.
– Не веришь – убедись сам. Подойди к этой злосчастной француженке и поговори с ней. Например, попроси разрешения позвонить по телефону.
– Хороший повод, – отозвался Римо и шагнул к фургону.
Женщина в берете не заметила приближения Римо, но его не уловил бы ни тигр, ни ястреб, ни любое другое дикое животное, каким бы сверхъестественным чутьем оно ни обладало.
Кости, мускулы и сухожилия Римо двигались легко и свободно, в гармоничном единстве. Его запах окутывал тело наподобие ауры – и никакого шлейфа из предательских молекул сзади. Ноги его не оставляли следа на земле, а травинки, по которым он прошел, не мялись и не ломались, тут же выпрямляясь, словно пружины.
Римо подкрался к женщине и успел внимательно ее рассмотреть, прежде чем она заметила его присутствие.
Перед ним стояла блондинка с короткой прической, изящными руками и ногами и ничем не примечательной грудью. Римо предпочитал женщин другого типа, поэтому он прекратил выделение сексуально-притягательных феромонов и чуть ссутулился, надеясь, что женщина не обратит на него особого внимания. Обычное дело – мастера Синанджу в совершенстве владели своими телами, и это обстоятельство не ускользало от взгляда представительниц противоположного пола.
– У вас есть телефон? – негромко промолвил Римо.
Женщина резко обернулась. Ее зеленые глаза пылали удивлением и гневом.
– Зачем вы меня пугаль, американьский олух?
Римо нахмурился.
– Успокойтесь. У меня сломалась машина, и мне нужно позвонить в «ААА».
– Я не зналь никакой ААА!
– Это не важно. Я самый обычный автомобилист, у меня случилась авария.
– А я журналист у меня работа. Моя линия должна быть свободна, если позвонит мой продюсьер.
– Вы из Франции?
– А вам чьто за дело?
– Просто удивился, что такое событие привлекло внимание французской прессы.
– Это самый крупный международный событие. И если вы, болваны, лишенные корней, хотель разрывать свою нацию на части, льюди Франции не могут оставаться безучастный. В конце концов вы наш союзник. В некотором смысле.
– Спасибо за вотум доверия. И когда в Париж опять вступят вражеские войска, напомните мне, чтобы я передал ваши слова своему конгрессмену.
– Если вы ждете благодарность за тот несчастье, который случился в невозможно далекий прошлом, вы очень ошибаетесь. А теперь я просиль прощение, мне нужно начинать репортаж.
– Ради Бога, – сказал Римо и вернулся к Чиуну. – Ты был прав, – сообщил он. – Это француженка. И к тому же типичная амазонка.
– Они были такими уже тогда, когда римляне обнаружили французов в пещерах по берегам Сены и назвали галлами.
– В жилах этой женщины течет самая настоящая галльская кровь, – пробурчал Римо.
– Я удивлен тем, что ты не пустил в ход свое телесное очарование, дабы наставить ее на путь добродетели.
– Она не в моем вкусе.
– Господи, как же ты повзрослел! – Чиун хихикнул. – Я еще помню те времена, когда ты готов был волочиться за любой белокожей коровой.
– Ладно, хватит. Пора звонить Смиту.
– Давай, – отозвался Чиун.
У фургона, напоминавшего микроволновую печь, расхаживал мужчина, в котором Римо признал журналиста одной из центральных телесетей. Прижимая к уху сотовый телефон, он кричал что было мочи:
– Что происходит? Где наши вертолеты? Что творится на поле битвы?
– Все кончено, – произнес Римо.
Мужчина остановился и спросил:
– Что?
– Все кончено.
– Кончено?
Римо кивнул:
– Да.
– Кто победил?
– Америка.
– Какая же это победа?
– Если вы американец, для вас это – победа.
– Я из Вашингтона.
– Так и быть. Мы, истинные американцы, примем вас в свои ряды, если хорошенько попросите. А пока одолжите мне телефон.
– Я разговариваю с Вашингтоном! – заспорил журналист.
– Поговорил бы лучше с Америкой, – посоветовал Римо и выхватил аппарат из рук мужчины, прежде чем тот успел сжать пальцы. – Всего одну минутку, – добавил он и отошел в сторону.
Приложив телефон к уху, Римо услышал возбужденный голос:
– Что происходит? Мы потеряли связь с вертолетами!
– Юг капитулировал, – сообщил Римо голосу Вашингтона.
– Как, уже? Ведь не прошло и шести часов. Черт побери! Новости уже в эфире, но не можем же мы прервать, передачу и сказать, что это было всего лишь недоразумение.
– Сочувствую, приятель. Такая уж у тебя профессия, – хмыкнул Римо и дал отбой.
Дождавшись непрерывного гудка, он нажал кнопку "I" и держал, не отпуская. Непрерывный сигнал единицы[9] был тем самым секретным телефонным кодом, применявшимся для связи с кабинетом доктора Харолда В. Смита в санатории «Фолкрофт», который служил официальным прикрытием КЮРЕ.
Смит поднял трубку, прежде чем на линии отзвучал первый гудок вызова.
– Небось безвылазно торчите у телефона, Смитти?
– Это вы, Римо? Как дела в Питерсберге?
– Недурно, – любезно отозвался Римо. – Свежий воздух, легкий ветерок и ни единого облачка на небе, если не считать фургонов прессы. А у вас?
– На границе Виргинии остановлено подразделение род-айлендской Национальной гвардии. Пока что сохраняется равновесие. Объявлена мобилизация Девяносто девятого вермонтского батальона стрелков «выходного дня». Театрализованная бригада имени Стоунволла вооружилась и сейчас движется к Питерсбергу... – Смит вдруг замолчал. – Странно... Бригада Стоунволла воевала на стороне южан. А эти люди – из Нью-Йорка... В Остине совершил промежуточную посадку заказной самолет, перевозивший роту Техасских карабинеров имени Десятого июня. Рейнджеры взяли их в плен, разоружили и распустили роту.
– Имени чего?
– Десятого июня. Это подразделение целиком укомплектовано чернокожими и названо в честь даты освобождения негритянских рабов, хотя, по-моему, это произошло девятнадцатого июня.
– Чернокожих уже давно не зовут неграми, Смитти.
– Когда их освобождали, чернокожих называли именно так.
– Ага. Понял.
В голосе Смита чувствовалось нарастающее напряжение.
– Страна оказалась на грани гражданской войны, ее необходимо остановить. Два часа назад Президент вышел на пробежку в майке с эмблемой колледжа. Корреспонденты попросили его прокомментировать ситуацию в Виргинии, и он сказал, что надеется отыскать лекарство против этого нового вида раскола в обществе. Я послал по электронной почте сообщение, заверив главу государства в том, что мы уже приступили к работе и попросив его никогда не употреблять на людях слово «лекарство». Пора приниматься за дело. Страшно подумать, с какой скоростью обостряется положение. Минутку...
