Мэг Гардинер - Гонки со смертью
— Подожди-ка… Во время встречи выпускников? Ты что же, была в эти выходные в Чайна-Лейк?
— Ну да. Это я и пытаюсь тебе сообщить. Теперь-то послушаешь?
И я вкратце передала ему все, что говорила мне Джекс: «Южная звезда» — секретный проект, не входивший в компетенцию военно-морского флота и, по-видимому, закрывшийся после того, как исследования начали давать непредсказуемые результаты.
— А в чем дело, папа? Неужели какой-то мертвый проект двадцатилетней давности может вызвать у тебя беспокойство по поводу возможного подслушивания телефонных разговоров?
— Что еще тебе говорили эти люди? — спросил он.
— Про Койота.
— Это еще что такое?
— Не что, а кто. — Я залезла на диван с ногами. Мне было совсем не жарко. — Возможно, это и есть тот убийца.
Я поделилась с отцом подробностями, а когда закончила, он медленно проговорил:
— Слушай меня внимательно. Я не знаю, что все это означает и что там происходит, но тебе нужно немедленно выпутаться из этого дела.
— Я не могу.
— Ну вот что, Кэтлин Эван… — Он спохватился и моментально взял себя в руки. — Я являюсь твоим отцом вот уже тридцать три года и за это время понял, что ты всегда все делаешь наперекор здравому смыслу. Но на сей раз прошу тебя, дочка, сделай, как я говорю, и не спорь.
У меня снова похолодел затылок.
— Больше ни с кем это не обсуждай. И ни во что не суйся. Дома позже я тебя застану?
— Нет, я несколько дней поживу у Джесси.
— Хорошо. Только запомни: держи это все при себе.
Безотчетный страх окончательно овладел мною.
— Папа, но я уже говорила с полицией Чайна-Лейк. И они уже связались с ФБР.
Я снова слышала музыку из телевизора. Потом она смолкла и сменилась шумными аплодисментами.
— Дай-ка трубку Джесси.
Смутившись, я встала и поманила Джесси. Он виделся с моим отцом только однажды и, может быть, еще пару раз разговаривал с ним по телефону.
— Мистер Делани?.. Хорошо, Фил…
Он слушал отца, глядя мимо меня. Я нервно кусала палец.
— Хорошо, — кивнул он. — Обязательно. — Потер ногу. — Я понял.
И протянул трубку мне. Я с тревогой спросила:
— Ну, что там?
Но он только покачал головой и покатил на кухню.
Я приложила трубку к уху:
— Что ты сказал Джесси?
— Объяснил ему, что вам теперь нужно быть очень осторожными.
— Ты мне лучше объясни, папа, что могло понадобиться службисту-киллеру от двух скромных женщин, состоявших в выпускном оргкомитете школы «Бассет-Хай»?
Джесси открыл на кухне шкаф и начал шумно в нем рыться. Я заткнула ухо пальцем, но мне по-прежнему мешала папина музыка в трубке.
Черт! А ведь она мне знакома!
— У тебя там что, «Вечернее шоу»?
«Вечернее шоу» начиналось в одиннадцать тридцать, значит, в Ки-Уэст оно должно было уже давно кончиться, зато как раз сейчас начиналось здесь, в Калифорнии. Я вдруг припомнила, как дозванивалась ему, и эту надпись «абонент не отвечает», появившуюся после того, когда он так и не снял трубку.
— А где ты находишься? — спросила я.
— Я в отъезде, детка. На севере.
— И этот твой «север» в Сан-Франциско? — Я оторвала трубку от уха и посмотрела на дисплей. Номер не определился. — Ты что, у мамы?
— Какая тебе разница, где я? Мне просто нужно выяснить пару вещей. Только не спрашивай каких.
С кухни донесся металлический лязг. Я обернулась. На кухонной стойке лежал пистолет системы «глок», а Джесси держал в руках коробку с патронами девятимиллиметрового калибра. Этого еще не хватало!
— Папа!
— Это может оказаться полной ерундой, пустым звоном, но я хочу, чтобы ты была осторожна. Джесси знает, что делать.
— Он заряжает патронами запасную обойму.
— Очень хорошо.
— Чего же хорошего? Ты считаешь, одной обоймы будет недостаточно?
Голос его вновь упал в бездну.
— Ну вот что, затаись пока и не высовывайся. А я поговорю с тобой, как только что-нибудь узнаю.
Я повесила трубку. Взгляд Джесси был холоден и спокоен. Я смотрела, как он заряжает оружие, и страх все глубже заползал в мою душу.
Отец ушел от прямого ответа. Они оба обращались со мною так, словно я совсем уж не могла постоять за себя. Конечно, Джесси иногда сетовал, что именно так я с ними обращаюсь, и вот, пожалуйста — поменялись ролями. Теперь мое собственное лекарство горчило у меня же во рту.
— Я просто проявляю предусмотрительность, — объяснил он, положив запасную обойму на кухонный стол.
— Молодец. Только есть люди более предусмотрительные, чем ты.
Он взял в руки пистолет.
— Тогда считай, что это еще одна возможность снять стресс.
— Хорошо. Только тревоги у меня от этого не убавится. Ничуточки.
— Завтра поедем на стрельбище. Тренировочная стрельба по мишеням — отличный способ расслабиться. Прицел, дыхание, огонь. Здорово помогает собраться.
— Блэкберн, иногда у меня живот начинает от тебя болеть, честное слово!
— Успокойся. Тебе нужен механизм для снятия тревоги. И у меня он есть. Самый лучший, какой только можно придумать. — Он посмотрел на пистолет: — Этот вот убийственный по своей силе механизм.
Глава 7
К полуночи взошла луна, окутав колдовским белым сиянием Монтерей-Пайнз, чьи очертания виднелись в круглые окошки-иллюминаторы. Мне было совершенно не до сна, но Джесси выключил настольную лампу и протянул мне в темноте руку.
— Давай-ка попробуем все-таки поспать.
Я встала. Он отправился на кухню и принял там две таблетки болеутоляющего. Выключая музыку, я заметила, что снотворное, помогавшее ему бороться с бессонницей, он отложил в сторонку.
— Джесс! Что это еще за дела?
— Только не сегодня.
— Но сегодня ничего не произойдет. Не надо нарушать порядок приема лекарств!
Несколько месяцев назад такой вот сбой в лечении чуть не привел его к диазепамовой зависимости.
— Завтра утром позвонишь своему доктору, а сегодня, пожалуйста, не отступай от предписаний.
Он насмешливо скривил рот:
— Слушаюсь, сестричка.
Я пыталась расслабиться и выдавить из себя улыбку, но он заметил, как я нервно сжимаю и разжимаю кулаки. Я постаралась принять непринужденный вид и, игриво вильнув бедром, сказала:
— Плохая из меня сестричка. Мне не хватает сексуальной попки, обтянутой белым халатиком.
— Ой, только не говори про секс! — Он нарочито передернулся. — Сексуальность и больницы — вещи, абсолютно для меня несовместимые.
— Скажи, а ты мог бы представить меня на фотографиях в красивом белье?
Джесси наливал над раковиной воду в стакан. Эти слова заставили его обернуться.
— Это что, проделки кузины?
— Фотосессия для глянцевого журнала. Я вся в кружевах и в латексе!..
Джесси от удивления открыл рот. Вода давным-давно перелилась через край и текла ему на руку.
— Стало быть, одобряешь, — заключила я. — И как бы я оделась?
— Как горничная-француженка.
— Нет, я серьезно! Я вот, например, думала…
— А я говорю более чем серьезно. Как горничная-француженка.
Я уперла руки в бок.
— То есть в передничке, в микроскопической мини-юбке и черных чулках?
— Да, это подчеркнет твои бедра. — Вода вовсю текла у него по руке и добралась уже почти до локтя. — И обязательно каблуки. Шпильки!
— Слушай, где ты всего этого понабрался?
— Шпильки сантиметров десять… И еще красные трусики. Вот тогда будет настоящая французская горничная.
Я подошла к нему.
— Погоди. С каких это пор у тебя развилось фетишистское отношение к уборщицам?
— С пеленок. Я обожаю всякие такие штучки. А ты, когда во время уборки наклоняешься, ну… когда все это подтягивается, то ты…
Заметив наконец воду, он выключил кран.
Я подошла ближе.
— А если я буду при этом сидеть на мотоцикле?
— Не отклоняйся от темы. Волосы у тебя подобраны кверху, но отдельные пряди игриво спадают на лицо. Щека в грязи, прямо возле губ…
Джесси пожирал меня глазами. Я завелась с пол-оборота. Джинсы расстегнулись сами собой, упали к лодыжкам и улетели по полу в сторону.
— Значит, в грязи?
Он кивнул. Я залюбовалась его загаром и волосами почти пшеничного цвета. Он был так красив, что я боялась упасть в обморок.
— Потому что я испачкалась, да?
Голос его сделался низким и грудным.
— Да. Испачкалась, занимаясь…
— Тобой!
Стакан в руках у Джесси дрогнул, и вода плеснула ему в лицо.
Я расхохоталась, а он тряс головой, стряхивая воду. Мы оба не заметили, как забыли обо всех тревогах.
Я положила руки ему на плечи, и тогда он поставил стакан, усадил меня к себе на колени и крепко обнял. Блузка моя распахнулась, и его руки заскользили по моему телу, а губы щекотали ключицу. Я начала расстегивать ему рубашку на груди, но он пробормотал: «Сначала ты!» — и повез меня на своей инвалидной коляске в гостиную, где «стряхнул» с коленей на диван.
