Маргарет Миллар - Стены слушают
– Да, в числе многого другого.
– Как вы думаете, зачем он фальсифицировал этот разговор?
– Это очевидно. Чтобы Герда не пробовала получить место в нашем доме.
– Почему?
– Боялся, что она снабдит нас кое-какой информацией.
– Говоря "нас", вы подразумеваете себя и жену?
– Одного себя. Миссис Брандон видит в каждом лучшее. Она поразительно доверчива.
– Руперт тоже, – согласился Додд. – Иначе он ни за что не пустился бы на этот трюк с телефоном, зная, что в спальне есть второй аппарат.
– Доверчив? Возможно. Или просто глуп.
– Во всяком случае – дилетант.
– Дилетант. – Джилл обрадованно закивал. – Именно дилетант. Вот почему его поймают.
Додд сложил руки и прикрыл глаза. Как священник, готовый помолиться за грешные души, хотя они, по его глубокому убеждению, так и останутся погрязшими во грехе.
– Скажите, мистер Брандон, Герда Ландквист давала вам какую-нибудь информацию, порочащую вашего зятя? Ну, скажем, скверный ли у него характер? Часто он ссорится с женой? Кто он – пьяница или водохлеб?
– Нет, ни то, ни другое, насколько мне известно.
– Чем он особенно плох, по мнению Герды?
– Он угрюм, легко поддается плохому настроению.
– И это все?
– Еще она вспоминает, что прошлой весной он поздно возвращался домой. Ссылался на работу.
– В какой месяц весны?
– Кажется, она назвала март.
– Март, – указал Додд, – время подоходного налога, а ваш зять бухгалтер. Ему везло, если он вообще умудрялся приходить домой.
Джилл вспыхнул:
– Не понимаю, на чьей вы, в общем-то, стороне?
– Я не принимаю чью-нибудь сторону, пока обе команды не выйдут на поле и я не пойму, какую игру они поведут.
– Это не игра, мистер Додд. Пропала моя сестра. Отыщите ее.
– Стараюсь, – ответил Додд. – Вы принесли фотографии?
– Вот, пожалуйста.
Фотографии лежали в плотном конверте: две формальных и около дюжины больших цветных моментальных снимков. На большинстве снимков Эми улыбалась. Но обе фотографии показывали ее серьезной и застенчивой, как если бы она не хотела находиться перед камерой и знала заранее, что результаты никого не удовлетворят. "Подавлена, – подумал Додд. – Стремится понравиться. Слишком стремится".
Один из моментальных снимков запечатлел ее сидящей на лужайке с черным песиком у ног. На фоне зеленой травы отчетливо переплетались красное и черное в поводке и ошейнике собачки.
– Это Мак?
– Да. Породистый шотландский терьер. Пять лет назад я подарил его Эми в день рождения. Она привязана к нему, пожалуй, даже слишком. В конце концов, это все-таки собака, а не ребенок, а она таскает его с собой куда бы ни шла: в город за покупками и тому подобное. Даже собиралась взять его с собой в Мехико, но испугалась карантина на границе.
– Она всегда держит его на поводке?
– Всегда. И непременно на этом поводке. Наверно, вы не заметили в нем ничего особенного, если только вы не знаток шотландских тканей. Но этот узор совсем необычен. Он представляет клан Маклак-лана. Мак зарегистрирован в Американском собачьем клубе под своим официальным именем Маклаклан Меррихарт, и Эми захотела сделать ошейник, поводок и шубку Мака из настоящего шотландского тартана. Комплект обошелся в сотню долларов, – почти столько же стоила собака.
Джилл прервался, чтобы зажечь сигарету. Изображения Эми, разложенные по столу Додда, насмешливо ему улыбались.
"К чему вся эта возня вокруг меня и моей собачки? Мы в Нью-Йорке. Посещаем зрелища. У Мака – новый, ручной работы кожаный поводок, который я купила ему в Мехико..."
– Где бы ни была сейчас Эми, – заговорил Джилл, – она не взяла с собой Мака. Его поводок все еще висит в кухне.
– Руперт поясняет. Он сказал Герде...
– Я знаю, что он сказал Герде. Но это неправда.
– Согласен, не похоже на правду, – осторожно заметил Додд. – Хотя и возможно.
– Знай вы Эми, так не подумали бы. Она по-детски гордится тартаном Мака.
– Тогда куда же девалась собака?
– Я бы дорого дал, чтобы знать ответ.
"Возможно, и придется", – подумал Додд. Розыск людей был достаточно сложен. Разыскать скотча, похожего на тысячу других скотчей, казалось невозможным. Не было никаких гарантий, что собачонка еще жива. Он спросил:
– Зачем Келлогу было первым долгом говорить вам, что Эми взяла с собой собаку?
– Хотел убедить меня, что Эми сама вернулась домой и уехала опять.
– Есть какое-нибудь свидетельство на этот счет?
– Слово Руперта.
– Больше никто ее не видел?
– По моим сведениям, никто.
Додд проверил свои записи.
– Посмотрим. Она вернулась из Мехико в воскресенье, четырнадцатого сентября, и уехала в тот же вечер, ни с кем не простившись и не виденная никем, кроме Руперта. Правильно?
– Так.
– У вас есть какое-нибудь предположение – почему?
– Почему она не позвонила мне и не показалась? Конечно, у меня есть соображение Она домой не возвращалась. Может быть, вообще не покидала Мехико.
– Будем откровенны, мистер Брандон, вы уверены, что ваша сестра умерла?
Джилл посмотрел на снимки, улыбавшиеся со стола Додда: "Я умерла? Не глупи, Джилли. Я в Нью-Йорке. Я веселюсь". Он ответил сквозь стиснутые зубы:
– Да, я верю в то, что он убил ее.
– С какой целью?
– Деньги.
Додд негромко вздохнул:
– Если не деньги, то любовь. Возможно, оба они дошли до точки, оба ищут безопасности.
– Он обладает всеми полномочиями, – пояснил Джилл. – Ему даже незачем дожидаться доказательств о ее смерти, чтобы унаследовать деньги.
– Ваша сестра оставила завещание?
– Да. Руперт получает половину ее имущества.
– А кому другая половина?
– Она завещана мне.
Додд промолчал. Но его густые черные брови поднялись по лбу и опустились, как бы следя за мелькнувшей мыслью: "Любопытно, мистер Брандон. Я знаю – а вы не знаете, что я знаю, – вот уже некоторое время вы живете не по средствам, выхватывая куски из состояния, чтобы подкормить весьма недокормленные инвестиции". Вслух Додд сказал:
– В том случае, если ваша сестра скончалась, вам было бы выгодно доказать это как можно быстрее.
– На что вы намекаете?
– В том случае, если миссис Келлог просто отсутствует, полномочия ее мужа остаются в силе. У него полный контроль над ее имуществом, и сколько достанется вам или кому-нибудь еще, целиком на его усмотрении. Допустим, сестра умерла. Для вас выгодно сохранить ее имущество нетронутым, – значит, надо как можно скорей добыть свидетельство о ее смерти. С точки зрения мужа, чем дольше откладывать и тянуть, тем лучше будет для него.
– Мне неприятно думать о таких вещах.
"Ты уже подумал о них, парень. Не пробуй надуть меня".
– Полно, мистер Брандон, мы же просто забавляемся, высказывая всякие предположения. Кстати, ваша сестра должна была вполне доверять Руперту, иначе она ни за что не дала бы ему таких полномочий.
– Может быть. Но он мог применить какие-нибудь настойчивые меры, чтобы получить их.
– Вы говорили, будто у него небольшое, но процветающее дело?
– Говорил.
– И он живет скромно?
– Но нет гарантий, что он намерен и дальше жить скромно, – ответил Джилл. – Эта его спокойная внешность может скрывать достаточно фантастические и дикие идеи.
– Вы верите, что он уволил Герду Ландквист по экономической необходимости?
– Только если у него были какие-то необычные расходы.
– Например, долги игрока?
– Например, другая женщина.
– С вашей стороны, это чистая спекуляция, не так ли, мистер Брандон. Или нечистая, по обстоятельствам дела.
– Можете называть это спекуляцией. Я называю обыкновенной арифметикой. Дважды два ведет к мисс Бартон, его секретарше. – Джилл зарыл сигарету в переполненной пепельнице, рекламирующей лавку Пицца Луиджи на Мезон-стрит. – У меня две секретарши, но, могу вас уверить, ни у одной нет ключа от черного входа, и ни одна не ходит за моей собакой, ни одна не забегает после церкви, чтобы навести порядок в доме.
– Проверка мисс Бартон не составит особого труда.
– Только, пожалуйста, осторожней. Если она что-нибудь заподозрит, то сразу насплетничает Руперту, а он поймет, что я вас нанял. Он ничего не должен знать. Основа нашей тактики – сюрприз.
– Моей тактики, если не возражаете, мистер Брандон.
– Ладно, вашей. Покуда он не будет пойман. И – наказан.
Додд откинулся на своем вертящемся стуле и сплел пальцы. Теперь он видел: Брандон больше хочет наказать Руперта, чем найти сестру. Он слегка вздрогнул. Было три часа солнечного теплого дня. Но чудилось, что это полночь суровой зимы.
Додд встал, затворил окно и почти сразу распахнул его настежь. Ему не понравилось сидеть взаперти с Джиллом Брандоном. Он спросил:
– Скажите, вы разговаривали с зятем после того утра, когда он отдал вам письмо?
– Нет.
– Вы не делились с ним подозрениями?
– Нет.
