Титания Харди - Лабиринт розы
— Выглядите вы довольно прилично — после восьми или девяти часов операции.
Голос у него, как всегда, был ясный и ласковый, но немного усталый, как подметила Люси. Она знала, что Алекс говорит неправду: без всяких расспросов понятно, что выглядит она такой же растерзанной, как и ощущает себя. Зато сам он смотрел на нее вполне спокойно, и это внушало надежду. Она обратила внимание на то, что его глаза над стерильной маской лишены свойственной им живинки, хотя и стараются изо всех сил сосредоточиться на пациентке. Он пересел поближе.
— Вообще-то я должен вас побранить. Я-то надеялся, что вы давно на ногах и уже занимаетесь на беговом тренажере. Моя секретарша прислала мне срочное сообщение, что ваша операция была назначена еще на прошлую пятницу. Не могу поверить, что вы пожелали ее отсрочить. Или у вас были на то свои соображения? Что же произошло?
Люси попыталась возразить ему, что она вовсе не струсила, объяснить причину, по которой перенесли операцию, но доктор Стаффорд улыбнулся и прижал палец к ее губам.
— Ничего-ничего, у вас горло пока болит от трубки. Мистер Аззиз расскажет мне все как есть. Скажите только, что у вас все нормально.
Люси медленно собиралась с силами, чтобы овладеть собственным голосом.
— Очень на это надеюсь.
Она упорно старалась перебороть действие болеутоляющих, которые нагоняли на нее непреодолимую сонливость.
— Я пытаюсь подобрать какой-нибудь достойный ответ. И понять, что творится у меня в голове.
Люси в этот момент напоминала кошку, которая заспалась у огня и теперь потягивается.
— Ах да, мое сердце… Я и забыла. Сегодня мой день рождения, первый день новой жизни.
— Пожалуй, он был вчера, рано утром, когда закончилась операция. Примите поздравления. Мой тоже был вчера, поэтому, как видите, у нас один день рождения на двоих.
Люси улыбнулась с едва заметным смущением:
— Медсестра сказала, что у вас день рождения был в воскресенье и что вы праздновали его за городом.
— По-настоящему он был именно вчера, двадцать второго сентября. — Алекс был не в силах развивать тему «воскресенья за городом». — На вас все еще действует снотворное?
— Я ведь долго спала, правда? А вы уже давно здесь?
Ее голос звучал слабо, но вполне отчетливо. Она немного сдвинула голову, несмотря на дыхательную трубку, и увидела, что доктор Стаффорд сидит на стуле с книжкой — непривычное положение для человека, который постоянно куда-то торопится. Рядом с ним возник еще кто-то, тоже в маске, и сделал запись в послеоперационной табличке, которую подал Алекс. В приоткрытую дверь до Люси явственно донесся изумительный запах желтых нарциссов. Откуда взялся этот аромат? Откуда вообще эти цветы в конце сентября? Неужели Грейс постаралась?
— Мне хотелось присутствовать при вашем пробуждении. — Алекс нарочито завозился с бумагами, ожидая, пока уйдет медсестра. — Мистер Аззиз просил меня кое-что проверить перед вашей операцией, но я не смог приехать. Мне казалось, что я вас немного подвел, но теперь вижу, что вы до обидного легко справились и без меня. — Он легонько подтрунивал над ней и добился желаемого эффекта — ласковой улыбки Люси. — Я все же появился вчера ближе к ночи, но вы меня не дождались.
— Даже доктора имеют право отдыхать в день рождения. А понедельник у меня выпал. Но вы ведь были в Штатах?
— Ради вас, Люси, я приехал бы сюда даже с дня рождения. Но… кое-что… помешало. Я должен был остаться с семьей.
Голос доктора Стаффорда предательски дрогнул, и это привело Люси в замешательство. Он не только сделал ей комплимент, но и задал загадку. Впрочем, разница между тем и этим сразу исчезла, стоило ему вернуть табличку на место и безмятежно взглянуть на пациентку.
— Я проверил список медикаментов, а также просмотрел записи по тканям и результаты наблюдений. Отчет об операции я пока не видел, но сегодня улучу момент обсудить ваше состояние с мистером Аззизом или с мистером Денемом. Как удачно все сложилось! Насколько я знаю, вам должны были пересадить другое сердце, но это, наверное, даже лучше. Целых два совпадения за такой короткий срок! Вам повезло.
По правде говоря, Люси чувствовала себя так, будто перенесла тяжелейшую аварию, — даже лекарства не могли целиком заглушить ужасные боли. Но, невзирая на плохое самочувствие, она напряженно пыталась понять, что непривычного появилось теперь в выражении лица Алекса Стаффорда. Ей никак не удавалось доискаться причины, почему он так переменился, разом избавившись от привычной невозмутимости и спокойной уверенности в себе. Идти напролом Люси не могла: у нее пока недоставало физических сил, но, несмотря на скоро наступившее утомление, не сдавалась.
— Не переживайте вы так за других. Я ведь никуда не убегу. Вам сейчас не помешало бы вот что, — Люси указала на капельницу у ее постели, — и лечь поспать. Таким замученным я вас еще не видела. Наверное, поездка была не из легких.
Даже сквозь эфирный туман после наркотических грез и маску, скрывающую большую часть его лица, Люси отчетливо видела, что доктор Стаффорд не ложился, вероятно, несколько суток подряд. Это был красивый мужчина с благородно вылепленными чертами лица, очень обходительный — излюбленная тема в болтовне медсестер.
Но сегодня он выглядел просто пугающе, в особенности его воспаленные зеленые глаза. Такого субъекта не пригласишь домой на чай.
— Ладно, — засмеялся Алекс, признательный ей за проницательность. — Загляну к вам вечером, а завтра вас переведут в послеоперационное отделение. Тогда я приду уже с мистером Денемом, и вместе мы подберем для вас антибиотики: они необходимы, чтобы не допустить послеоперационной инфекции. — Алекс поправил на Люси одеяло. — Будут какие-нибудь пожелания? — Он снова вернулся к своим обязанностям; врач лишь на мгновение сбросил маску и стал просто человеком. — Около суток вам ничего нельзя принимать внутрь, поэтому с ростбифом и йоркширским пудингом придется обождать.
Люси была вегетарианкой, и это было ему прекрасно известно, но его шутливое предложение неожиданно напомнило ей о детских годах, когда тетушка угощала ее именно этими любимыми блюдами, и порадовало ее.
— Пока ничего не надо, благодарю. А завтра мне можно будет выпить чаю с лимоном? Мне ужас как хочется.
— Мм… Правильный выбор. Вам придется привыкать жить без кофеина. — Он одобрительно кивнул. — И молочное тоже не приветствуется. Думаю, диетолог навестит вас завтра к вечеру. Ограничивать жиры, я знаю, вам не привыкать. И не забывайте, соль тоже надо будет урезать. Преднизолон повышает содержание глюкозы, поэтому мы будем очень тщательно следить за сахаром в крови.
— И грейпфруты мне есть нельзя из-за какого-то там особого лекарства.
Люси поддразнивала доктора Стаффорда: он заранее успел подробно рассказать ей обо всех ограничениях, а она внимательнейшим образом его слушала.
— Прошу прощения! Не так-то просто бывает упомнить каждую мелочь: слишком много всего и сразу. — Алекс искренне рассмеялся и от этого даже повеселел. — Да, грейпфрут под запретом из-за циклоспорина. Но балетные привычки вам не внове, так ведь? Думаю, у нас с вами не возникнет проблем из-за ваших пищевых пристрастий. А вес вы еще успеете набрать.
Люси по-прежнему была болезненно худа.
— Доброго вам утра, Люси Кинг. Вернее, уже пора сказать: добрый день!
В дверях бесшумно возник мистер Аззиз в маске и стерильно-белом халате, сменившем его привычный синий.
— Ну что, есть у вас ощущение, будто вы побывали в Изумрудном городе и вернулись оттуда с новым сердцем и львиной храбростью?
Каждое слово он произносил подчеркнуто тщательно, отчего речь доктора казалась необыкновенно доброжелательной.
— Добрый день, доктор-волшебник. Я ощущаю… странную размягченность.
Люси вся лучилась от внимания, которым ее окружили два самых обаятельных человека в этой больнице. Оно существенно уменьшало испытываемую ею физическую слабость. В оконце реанимационной палаты проникал свет, распадаясь на спектральные переливы, повторяющие оттенки ее лоскутного одеяла. Может, богиня радуги таким образом давала ей знать, что Люси снова возвращается к жизни? Она добавила с неожиданной сдержанностью:
— Мне снился сон, недоступный мужскому пониманию, и рассказать о нем невозможно.
Добавить к этому было нечего. Алекс и Амаль Аззиз поглядели на нее с преувеличенной серьезностью, затем главный хирург улыбнулся и обратился к иммунологу:
— Доктор Стаффорд…
Во взгляде Аззиза Алекс мгновенно прочел невысказанное сочувствие. Но вслух тот произнес лишь:
— Рад был повидать вас. Как выдастся свободная минутка, заходите на пару слов.
Алекс кивнул, а хирург снова повернулся к Люси:
— Ну ладно, пойду теперь отдохну немного. Думаю, завтра утром вас можно будет выписать из блока интенсивной терапии: вы слишком хороши с виду, чтоб здесь оставаться! Но проявите терпение: все-таки вы совершили кругосветное путешествие, фигурально выражаясь. Я буду у себя в кабинете, доктор Стаффорд.
