Том Клэнси - Все страхи мира
Лесоруб достал пилу из ствола и опустил ее на землю. Помощник понял его и попятился ярдов на десять, следуя примеру своего шефа. Оба не сводили глаз с основания дерева. Если оно дрогнет, это сразу предупредит их об опасности.
Но основание даже не шелохнулось. Как всегда, падение дерева начиналось медленно, как при замедленной съемке (именно это любили снимать энтузиасты «Клуба Сьерры», и лесорубу было понятно почему), так медленно, так мучительно медленно, словно дерево понимало, что умирает, и боролось со смертью, и теряло надежду, и скрип дерева походил на стон отчаяния. Действительно, подумал он, похоже на это — но перед ним всего лишь дерево! Надпил расширялся, и ствол начал клониться в сторону. Верхушка дерева двигалась сейчас очень быстро, но опасность заключалась в основании, и лесоруб напряженно следил за ним. Когда ствол прошел наклон в сорок пять градусов, дерево полностью отделилось от пня. В это мгновение ствол рванулся в сторону, соскользнул с пня фута на четыре — это походило на предсмертные судороги человека. И послышался шум. Нарастающий свист гигантской кроны, рассекающей воздух. Интересно, мелькнула мысль у лесоруба, с какой скоростью движется верхушка дерева? Может быть, со скоростью звука? Нет, вряд ли, не так быстро… и тут ТРР-А-А-Х! — дерево рухнуло на землю и подпрыгнуло, но только чуть-чуть, после того как коснулось сырого грунта. И замерло. Теперь оно превратилось в бревно. Это всегда было печально — такое прекрасное, такое величественное дерево!
К удивлению лесоруба, к лежащему дереву подошел японский чиновник. Он коснулся ствола и пробормотал что-то, похожее на молитву. Это изумило лесоруба. Казалось, такое мог бы сделать только индеец. Как интересно, подумал он. Он не знал, что синтоизм — анимистическая религия, во многом сходная с религиозными обычаями первобытных американцев. Разговаривает с душой дерева? Гм-м. После этого японец подошел к лесорубу.
— Вы обладаете подлинным мастерством, — произнес маленький японец, вежливо поклонившись.
— Благодарю вас, сэр. — Лесоруб кивнул. Это был первый японец, с которым ему довелось встретиться. По-видимому, неплохой парень. И обращение с молитвой к дереву… Это признак благородства, пришло в голову лесорубу.
— Как жаль, что приходится убивать нечто столь величественное.
— Да, вы правы. Это верно, что его поместят в церковь, или как?
— Совершенно верно. У нас больше нет таких деревьев, и нам понадобилось четыре огромных балки — каждая по двадцать метров. Надеюсь, что из этого дерева получатся все четыре. — Японец взглянул на лежащего великана. — Традиция храма гласит, что все балки должны быть изготовлены из одного дерева.
— Думаю, получатся, — кивнул лесоруб. — Сколько лет храму?
— Тысяча двести. Старые балки были повреждены два года назад во время землетрясения и нуждаются в срочной замене. Если ничего не случится, эти балки простоят не меньше. Это — великолепное дерево.
Под наблюдением японского чиновника гигантский ствол распилили на части, которые с трудом, но все же поддавались транспортировке. Понадобилось немало специального оборудования, чтобы вывезти из леса подобное чудовище, компания «Джорджия-Пасифик» потребовала за эту работу огромные деньги. С этим никаких проблем не возникло. Японцы, выбравшие дерево, платили не моргнув глазом. Их представитель даже извинился за то, что не позволяет лесопилке «Джорджия-Пасифик» обработать дерево. Он объяснил, медленно и отчетливо, что это связано с религиозными обычаями и не должно оскорбить американских рабочих. Один из руководителей компании, присутствовавших при этом, кивнул. Для компании это уже не имело значения. Дерево принадлежало японцам. Они хотят, чтобы его двадцатиметровые отрезки подсохли и потом на борту американского корабля-лесовоза были переправлены через Тихий океан. Там, в Японии, бревна подвергнутся окончательной обработке руками искусных мастеров в соответствии с религиозными традициями — представитель «Джорджия-Пасифик» только изумленно мигнул, узнав, что вся работа будет проводиться вручную. Ни один из присутствующих не подозревал, что бревна так и не достигнут берегов Японии.
* * *Термин «уполномоченный по улаживанию конфликтов» звучит весьма двусмысленно для сотрудника агентства по охране правопорядка, подумал Мюррей. Конечно, откинувшись на спинку своего кожаного кресла, он чувствовал тяжесть автоматического пистолета «Смит-Вессон» десятимиллиметрового калибра, пристегнутого к поясу. Его следовало бы оставить в ящике стола, но Мюррею нравилось ощущение того, что пистолет всегда при нем. На протяжении почти всей карьеры он пользовался револьверами, но теперь ему сразу пришлась по душе компактная мощь «Смита». И Билл понимал его. Впервые за многие годы директором Федерального бюро расследований стал полицейский, который начал свою карьеру с самого низа, борясь с преступниками. Более того, Мюррей и Шоу в молодости работали в одном подразделении. Билл Шоу проявил несколько более значительные административные способности, но никто не рискнул бы принять его за канцелярскую крысу, просиживающую штаны за столом. Впервые Шоу обратил на себя внимание руководства, когда ему удалось убедить сдаться двух вооруженных бандитов, ограбивших банк. Разумеется, ему никогда не приходилось применять оружие — вообще-то к оружию прибегало ничтожное количество агентов ФБР, — но он сумел убедить двух гангстеров, что без труда уложит обоих, если возникнет такая необходимость. Под бархатной внешностью интеллигента скрывался стальной характер и незаурядный ум. Именно поэтому Дэн Мюррей, помощник заместителя директора ФБР, с радостью работал в качестве личного представителя Билла Шоу в тех случаях, когда требовалось уладить какое-то опасное или особенно щекотливое дело.
— Как же нам поступить с этим парнем? — спросил Шоу, не скрывая отвращения.
Мюррей только что закончил докладывать о «Союзе воинов». Он отпил кофе и пожал плечами.
— Ты ведь знаешь, Билл, что он — настоящий гений, когда речь заходит о расследовании коррупции. Просто он ничуть не разбирается в настоящих полевых операциях (как в этом случае). К счастью, ничего страшного не произошло. — И тут Мюррей был совершенно прав. Средства массовой информации были настолько благодарны ФБР за спасение репортера, что отнеслись к случившемуся с поразительной лояльностью. Но что оказалось поистине изумительным, так это то, что ни одному журналисту не пришло в голову, что телевизионщикам вообще не следовало находиться рядом с бандитами. В результате они расхваливали, местного специального агента за то, что он позволил двум репортерам взять интервью у опасного преступника, а группу по борьбе с терроризмом — за спасение этих же репортеров в критической ситуации. Не в первый раз бюро удалось с триумфом выйти из почти катастрофического положения, да еще получить такие хвалебные отзывы в газетах и на телевидении. ФБР в большей степени, чем другие правительственные организации, ревностно относилось к своей репутации в глазах общественности, и трудность, с которой столкнулся Шоу, заключалась лишь в том, что увольнение специального агента Уолта Хоскинса может отрицательно повлиять на эту репутацию.
— Пойми, Билл, он многому научился, — настаивал Мюррей. — В конце концов, Уолт не такой уж дурак.
— Действительно, ему ловко удалось прихватить губернатора в прошлом году, — поморщился Шоу. Говоря по правде, Хоскинс проявил себя с лучшей стороны при расследовании дел, связанных с политической коррупцией. Благодаря его усилиям губернатор одного из штатов думал сейчас о смысле жизни в камере федеральной тюрьмы. Именно поэтому Хоскинса и выдвинули на должность специального агента — руководителя местного отделения. — У тебя есть конкретное предложение, Дэн? — спросил Шоу.
— Есть. Заместитель руководителя отделения в Денвере, — с лукавой улыбкой произнес Мюррей. — Это решит все проблемы. Хоскинс переходит из маленького отделения в крупное, играющее большую роль. В результате повышения он покидает командную структуру и снова начинает заниматься тем, в чем лучше всего разбирается; а если слухи, доходящие к нам о событиях в Денвере, соответствуют действительности хотя бы отчасти, у него там будет работы по уши. Предварительные данные, поступившие к нам относительно взяток, связанных с плотиной, указывают на огромный масштаб коррупции, Билл, — из рук в руки переходит двадцать миллионов долларов.
Шоу присвистнул.
— И все это за помощь одного сенатора и одного конгрессмена?
— Скорее всего это минимальная сумма. Последние сведения, которые мы получили, говорят, что подкуплены и те, кто кричал о вреде, причиняемом окружающей среде и природе, — как в правительственном агентстве, так и за его пределами. Кому другому мы сможем поручить распутать такое крупное дело? Уолт обладает нюхом на подобные штуки. Правда, он не может выхватить револьвер, не прострелив себе ногу, но у него нос настоящей ищейки! — Мюррей закрыл папку. — Как бы то ни было, ты поручил мне разобраться и сделать предложение. Вот я и говорю — пошли Уолта в Денвер или отправь на пенсию. Майк Делэни хочет вернуться — его сын поступает осенью в университет, и Майку хотелось бы стать преподавателем в академии. У тебя появляется вакансия. Все аккуратно, комар носа не подточит, но это зависит от вашего решения, мистер директор.
